– Что, прости? – Смотришь, как она проводит время с другим. Меня должно было шокировать, что Шайло видела меня насквозь, но мне известно о ее развитой интуиции и политики держаться подальше от всякого дерьма. Я восхищался этим в ней, вероятно, потому, что сам в собственном дерьме погрязал постоянно. Прошлой ночью я вышел из комнаты Вайолет, притворяясь, что мне удалось ее отпустить. Что за проклятие! Достаточно одного чувственного воспоминания о ее губах, сплетении языков и ласках, бросавших вызов нашей дружбе, как я уже вновь с головой окунался в омут безнадежного желания. – Мне нужны доказательства, что ей хорошо с ним. Что он позаботится о ней, иначе я натравлю на него Ронана. Шайло пожала плечами. – Ну с Ривером проблем не будет точно. К черту Ривера, подумал я с глупой собственнической гордостью за то, что первый поцелуй Вайолет достался мне. И она была моей. Потому что больше никого быть не могло. – Кстати, о Ривере, Ви упоминала, что мы с ней целовались? Шайло резко повернула голову, и косы каскадом рассыпались по ее свободной рубашке. Она попыталась скрыть шок, но было уже слишком поздно. В груди болезненно заныло. Я подался вперед. – Приму это как «нет». – В последнее время я ее почти не видела. Но нет, она не сказала ни слова. – Шайло подтолкнула меня локтем. – Мне жаль. Я всегда знала, что между вами что-то происходит. – Не извиняйся. Это лишь подтверждает то, что она говорила мне в течение многих лет. Что наш поцелуй не стоил упоминания в разговоре с лучшей подругой. Она больше не чувствовала его на своих губах, как я сейчас. Это не настолько потрясло и перевернуло ее жизнь, как мою, когда я вдруг в полной мере осознал глубину своей любви к ней – а вместе с ней и страхов. Она легко стерла из памяти пьянящий поцелуй, но я до сих пор ощущал его вкус. – Так вот почему ты пригласил Эмбер на танцы? – спросила Шайло. – Чтобы забыть ее по-настоящему? «Чтобы защитить себя…» – Я должен попытаться. Возможно, с Эмбер что-то и получится. Возможно, если дать ей шанс, я смог бы жить дальше и стать другом, каким хочет видеть меня Вайолет. – Ну да. Только Эмбер – моя подруга. – Шайло пронзила меня своим тяжелым, темным взглядом. – Настоящий человек из плоти и крови. А не надувная кукла, чтобы вымещать на ней свое разочарование. – Господи, я знаю. Она избавила меня от своего пристального взгляда. – И я знаю, что ты хороший парень. – Попробуй сказать это Ви. – Она и сама в курсе. Вот почему так упорно сопротивляется. В ее сознании все либо разваливается, либо незыблемо стоит на месте. Но никогда не превращается в нечто прекрасное. – Шайло грустно улыбнулась мне. – Она пытается удержать ваши отношения неизменными, чтобы и они не развалились. – Куда это ты собрался? – крикнул Чет из гостиной. Пьяный. Снова. Обычно он заливался несколькими банками пива, но в последнее время вечернее веселье начиналось с дешевого вонючего виски. Я напрягся, пока мама поправляла мой галстук. – Я уже говорила. У Миллера в школе бал. – Она на мгновение встретилась со мной взглядом, устало улыбаясь. Мама была хорошенькой, пока не ушел папа. А теперь, казалось, из нее высосали всю жизнь. – Ты такой красивый. – Спасибо. Это просто глупые танцы. Не знаю, почему я так переживаю. – Твои друзья идут? Те два мальчика? – Нет. Не сегодня. Ублюдки. Ронан сказал, что его туда под дулом пистолета не затащишь, а Лорд Пэриш заявил, что у него «другие планы». Я вернулся в свою комнату, чтобы взять бумажник и телефон и в последний раз взглянуть в зеркало. Я надел свои лучшие, хоть и выцветшие, черные джинсы, белую рубашку, галстук и старый серый блейзер, который мама нашла в «Гудвилле». Неплохо. Я был уверен, что Ривер наденет безукоризненный смокинг, взятый напрокат, а Вайолет будет потрясающе смотреться с ним под руку. Я отогнал эти мысли и направился обратно. – А где твоя спутница? – рыгнув, поинтересовался Чет и усмехнулся. – Она за тобой заедет? Ему нравилось напоминать, что у меня нет машины. Мама по-прежнему водила «универсал», в котором мы раньше жили, но скорее ад замерзнет, чем я поеду на нем в школу. У меня едва хватило денег на билеты на бал, а когда неделю назад нам отключили электричество, мне пришлось брать дополнительные смены, чтобы погасить долг, не говоря уже о том, чтобы пригласить Эмбер на ужин. – Мы встречаемся с ней там. – Я поцеловал маму в щеку. – Пока. – Повеселись. Не задерживайся допоздна. Чет фыркнул. – Допоздна? Да он вообще большую часть ночей домой не приходит. Только под утро. Я остановился в дверях. – Не знал, что я в курсе, а? Да, приходишь перед рассветом, воняешь пивом и дымом. Как насчет этого? Я стиснул дверную ручку. – Как насчет того, чтобы заниматься своими гребаными делами и не лезть в мои? Чет сел и ткнул в меня пальцем. – Следи за языком, сынок. И лучше повнимательнее. «Или что? Ты действительно встанешь с дивана?» Я не сказал этого только потому, что не хотел оставлять маму с ним в невменяемом состоянии. Я посмотрел на нее, молча умоляя избавиться от этой сволочи, пока все не стало еще хуже. Но она лишь снова устало улыбнулась и, не сказав ни слова, вернулась в свою комнату. Я ушел, позволив себе удовольствие хлопнуть дверью, и мысленно отметил в списке своих целей «Избавиться от гребаного Чета Хайленда». Сразу после того, как стану суперзвездой мирового масштаба. Какая смешная шутка. Как я и предполагал, мое видео, которое Вайолет выложила на YouTube, набрало всего несколько просмотров, и среди них не было ни одного восторженного звукорежиссера. Меня затопила горечь. К тому времени, как я добрался до школы, настроение окончательно испортилось. Темой бала объявили Голливуд. К залу вела красная ковровая дорожка, а по бокам установили прожекторы. Вдоль дорожки выстроились преподаватели и фотографы – в основном родители, которые окликали вновь прибывших, как настоящие папарацци. Эмбер ждала меня в сторонке. Ей очень шло розовое платье в стиле бохо, ниспадавшее до лодыжек. Длинные светлые волосы свободно рассыпались по плечам. Она лучезарно мне улыбнулась. – Привет. – Привет, – ответил я, улыбаясь в ответ. Она кивнула на небольшой букет ромашек в моей руке, который я сорвал по дороге. – Это мне? – Ох, да, – спохватился я и вспыхнул от смущения. – Я не купил тебе букет, но увидел вот это. Подумал, что они тебе понравятся. – Они прекрасны. – Она воткнула несколько цветков в волосы, а самую большую засунула за ухо. Она была права – эти цветы идеально ей подходили. – Ты выглядишь… очень мило, – произнес я. – И ты тоже. – Ну что, начнем? Это была любимая фраза Вайолет. Я заставил себя улыбнуться и положил руку Эмбер на сгиб моего локтя. Терпеливо прошел по красной ковровой дорожке с «папарацци» и оказался в темном зале, освещенном сиявшими под потолком прожекторами. С одной стороны установили голливудскую вывеску из папье-маше и повсюду развесили длинный серебристый серпантин и множество черных и белых воздушных шариков. Диджей заводил толпу танцующих последними хитами поп-музыки и альтернативы. Прошло всего две минуты, а мне уже хотелось уйти. – Хочешь чего-нибудь выпить? – крикнул я на ухо Эмбер. – Конечно. Я увидела подруг. Встретимся попозже на этом месте? Я кивнул и ушел за пуншем, неосознанно оглядывая толпу в поисках Вайолет. В ушах, сквозь грохот битов, звенело предупреждение Шайло. Она права. Стоит быть честным с Эмбер и не играть с ней. У стола с пуншем мисс Сандерс, моя учительница английского, словно ястреб охраняла чашу с красной жидкостью. При виде меня женщина улыбнулась. – Миллер! Как приятно тебя здесь видеть. – Спасибо. Два, пожалуйста. – Твое последнее сочинение о «Великом Гэтсби» вышло блестяще, – заметила она, наливая мне два бокала. – Я раздам их в понедельник, но, забегая вперед, ты получил А.