10 Миллер – Стрэттон. Пойдем. Я оторвался от стихов и отложил ручку. Ронан и Холден ждали у двери хижины. – Ага. Иду. Я еще раз пробежал глазами слова. Обрывки мыслей. Наброски чувств. Для Вайолет. Потому что, конечно, это было для Вайолет. Каждая нота, каждая мелодия, каждая фраза и рифма рождались благодаря моей любви к ней. Но я должен ее отпустить. Я спрятал записную книжку вместе с гитарой в запирающийся ящик. Холден купил его, чтобы я не таскал инструмент целый день с собой. Очень ценное обновление. Сумерки окрашивали небо в золотисто-пурпурный цвет, хотя в хижине уже было темно. Я накинул поверх футболки клетчатую фланелевую рубашку и натянул на голову вязаную шапочку, чтобы волосы не лезли в глаза. Захватил сок из мини-холодильника, работавшего от небольшого литиевого генератора. Еще одно новшество Холдена. Холодильник всегда был набит едой, дабы не переживать, что Чет опять что-нибудь сожрет. Ронан хранил в нем пиво, а Холден держал бутылку своей любимой водки. Чтобы не отставать от Холдена, мы с Ронаном тоже внесли ценный вклад в наше жилище. Мой босс в Галерее отдал мне три шезлонга для наших вечерних посиделок у костра. Ронан притащил гири, чтобы заниматься, бесконечный запас жидкости для розжига и потрепанный, но чистый футон, на который Холден отказался садиться. Вместо этого Его Светлость принес стул с высокой спинкой, который едва пролез в дверь. Холден восседал на нем и курил свои гвоздичные сигареты, словно старый богатый ублюдок, попивающий коньяк перед камином в библиотеке своего особняка. Парень швырялся деньгами так, словно близился конец света. Это должно было меня раздражать, но вызывало лишь еще большее беспокойство за него. Он и пил так, словно завтра не наступит, черт подери. Я присоединился к Ронану и Холдену, и мы двинулись от нашего убежища вдоль пляжа к Клифф-Драйв и направились на восток к сверкающим огням набережной. Холден называл это нашей «ночной охотой». По пути мы поймали любопытные взгляды учеников Центральной старшей школы и услышали перешептывания. Мне было наплевать, что о нас думают, в противном случае обвинил бы во всем Холдена. Он одевался в дорогие пальто и шарфы, несмотря на то что лето едва закончилось. Вайолет говорила, что Холден напоминает ей вампира. Я согласился. Вампир Старого Света, чья кожа бледная и холодная, пока он не напьется крови. Но, казалось, единственное, что его согревало, это выпивка, а не кровь. На черную шелковую рубашку он надел серое шерстяное пальто в елочку, доходившее практически до земли, воротник был поднят, а на шее красовался пестрый, зеленый с золотом, шарф. По дороге Холден постоянно прикладывался к фляге, которую всегда носил с собой в кармане пальто. – О чем задумался? – поинтересовался он, когда мы шли по многолюдной аллее, а в воздухе витали ароматы сахарной ваты, «Муравейника»[8] и жареной кукурузы. – Озабочен внезапной славой после выступления на вечеринке? – Едва ли. Возможно, озабочен выражением лица Вайолет в тот вечер. Озабочен тем, как по ее щекам текли слезы, пока она аплодировала мне, а затем убежала. Потому что я был холоден с ней и с тех пор не обращал на нее внимания. Нужно это исправить. Я скучаю по своему другу. Я достал телефон. Прости, что в последнее время был таким придурком. Как насчет встретиться сегодня вечером? Давно не виделись. Ответ пришел быстро. ДА! Я скучаю по тебе. Боже, эти слова. Как живительная влага. Я вобрал их в себя и попытался этим удовольствоваться. Но продолжал жаждать ее. Мое гребаное глупое сердце билось ради нее. Оно никогда ее не забудет. Но должно. Я тоже. Я отправил ответ и со вздохом сунул телефон в карман. Холден толкнул меня локтем. – Что стряслось? – Предложил Ви встретиться сегодня вечером. – И это повод для трагического выражения лица, потому что?.. – Потому что он влюблен в нее, но не хочет признаваться, – ответил за меня Ронан. – Ни в кого я не влюблен. – Поцелуй меня в зад. Ронан остановился перед своим любимым аттракционом «Брось мяч». Ему нравилось крушить вещи. Он несколько дней не появлялся ни в школе, ни в хижине, а когда наконец вернулся, то был мрачнее тучи. Один синяк красовался под глазом, а второй выглядывал из-под футболки. Интересно, сколько еще прячется у него под одеждой и кто их ему наставил? Но когда мы спросили, он рявкнул, что это не наше гребаное дело. За него я тоже беспокоился. Ронан со всей дури швырнул мяч, и пластиковые бутылки целой кучей повалились вниз. Сотрудник поморщился. – Господи, полегче. – Холден усмехнулся. – Наверное, в игре все подстроено, да? – Но не когда в нее играет Ронан. – Можете взять небольшой приз сейчас или попытать счастья снова, чтобы выиграть побольше, – предложил работник. – Проиграете – не получите ничего. Ронан раскрыл ладонь. – Мяч. Парень вздохнул и протянул один. – Ну? – спросил Холден. – Так что? Ты влюблен в нее или нет? – Влюблен, – снова ответил за меня Ронан, прицеливаясь. – Просто пытается сам себя в этом переубедить. Он кинул мяч и сбил еще одну партию бутылок. Еще раз, и заберет домой одного из огромных плюшевых мишек, прикрепленных к потолку будки. – Я пытаюсь себя переубедить, потому что она хочет остаться друзьями. Холден поднес фляжку к губам. – Неразделенная любовь – это первый круг ада. – Мне можешь не говорить. Ронан бросил последний мяч. Бросок оказался таким мощным, что бутылки разлетелись в разные стороны, а сзади в дешевом брезенте образовалась дыра. – Чувак! – Работник смерил Ронана мрачным взглядом. Он невнятно проговорил в микрофон, висевший возле его щеки: – Победитель, победитель! Видите, народ? Все возможно. – Он снял огромного, дешевого черно-белого плюшевого медведя. – А теперь убирайся. – Такое не каждый день увидишь, – пробормотал Холден, и я невольно рассмеялся, увидев нашего огромного татуированного друга в рваных джинсах и футболке с группой «Tool», идущего в обнимку с плюшевым медведем. Маленькая девочка стояла с родителями и ела мороженое. Ронан молча протянул ей плюшевого мишку – тот был почти такой же большой, как она, – и пошел дальше. Он не видел, как детское лицо озарилось удивлением и радостью, в то время как родители скупо улыбались в знак благодарности, без сомнения, задаваясь вопросом, куда, черт возьми, они должны деть этого монстра, когда вернутся домой. Холден вздохнул. – Он и сам как плюшевый медвежонок, правда? – Заткнись, – бросил Ронан через плечо. Я догадался, что потребность что-нибудь сломать все еще не удовлетворена, потому что он остановился возле дартса с воздушными шариками. «Мои лучшие друзья – вампир и преступник, – подумал я, пока мы выуживали несколько долларов, чтобы поиграть. – И кто я после этого?» Перед глазами плавало сообщение Вайолет, согревая не хуже глотка из фляжки Холдена.