Серж помог Маше подняться. —​ Я не хочу, чтобы ты тут ночевал.​ — Она подала руку Коле, —​ Поедем ко мне. —​ Как?!​ — Глаза мецената вмиг превратились в узенькие блестящие щелочки.​ — А как же твой ненаглядный кавалер?​ — Он глянул на сгорбленного, бледного от боли Егора.​ — Его тебе совсем не жаль? —​ Сэр Доудсен, кажется, предложил перенести все объяснения на завтра,​ — недовольно напомнила она.​ — Я с ним полностью согласна. —​ А я нет!​ — взревел Бобров. —​ Возьмите, это вас немного развеселит.​ — Александр протянул ему кулон. Меценат осторожно принял его, повертел на ладони и сунул в карман куртки, буркнув, —​ Ну вас! Что за секреты, в самом деле! —​ Нет тут никаких секретов,​ — резко ответила Маша.​ — Не могу я допустить, чтобы мой друг оставался в квартире с разбитым окном. К тому же он столько сегодня пережил, и все по моей вине. Она неожиданно осеклась, посмотрела в сторону Егора, потом стремительно подошла к нему: —​ Ты убил Аську? Отвечай! —​ Какую, к черту, Аську… — простонал тот.​ — Не видишь, у меня колена нет! —​ Сейчас второго не будет! Ты убил?! Александр тихо подошел сзади, взял ее за плечи и произнес: —​ Мария, не настаивайте. Ему действительно невыносимо больно. Он не убивал Анастасию. —​ Откуда вам знать!​ — Она мотнула головой, не отводя гневного взгляда от бывшего любовника.​ — Этот на все способен. —​ На многое, скажем так,​ — мягко согласился с ней сэр Доудсен.​ — Но Анастасию он не убивал. —​ А кто? Кто убил? И кто убил Ирму Бонд?​ — Неожиданно она повернула голову в сторону Боброва и спросила таким тоном, словно знала ответ, —​ Кто убил Ирму Бонд?! Тот потупился, покраснел и, резко развернувшись, пошел к выходу, деловито покрикивая: —​ Отвезите девушку и художника с Александром, куда скажут. Сначала девушку. Этих не трогать, пускай сами добираются. Маша всхлипнула, прошептав: —​ Я так больше не могу. Сейчас ей было очень плохо! Хуже, чем час назад, когда она узнала о предательстве Егора. Не в силах больше носить в себе переполняющую ее тяжесть, она упала лицом на плечо аристократа и закрыла глаза. Он погладил ее по голове, обнял за плечи и повел к выходу, приговаривая: —​ Ничего, ничего. Все обойдется. Все наладится. Вам нужно выспаться. Завтра начнется новый день. —​ Вы не понимаете,​ — пробормотала она.​ — Вы не понимаете. Я не хочу в это верить! Глава 13 Утром следующего дня по настоянию молодого аристократа в офисе Боброва должны были собраться все участники «истории с кулоном», исключая художника Николая, который никакого отношения к ней не имел, кроме того, у него появились неотложные дела, связанные с восстановлением пробитого окна. Маша с Александром прибыли первыми. Ночь она провела в размышлениях и догадках, в коих принял участие и Коля, мучимый бессонницей после столь тяжелых потрясений. День у нее начался хмурыми воспоминаниями. Странно, но Егор очень быстро вылетел из ее сердца, правда, оставил в душе неприятный осадок, словно наследил на чистом паркете. Она не хотела о нем думать. «Подонок! — сказала она себе, наливая чашку кофе. — Он свое получил! И на этом точка!» Она походила по квартире, отыскивая следы его пребывания в своей жизни. Сняла с вешалки его полотенце, убрала с полочки его бритвенные принадлежности, одеколон и зубную щетку, вынула из шкафа две рубашки и все это затолкала в мусорное ведро. Проделала все быстро, без эмоций, машинально. Потом открыла форточки во всех окнах, проветрила, чтобы исчез его запах. — Ну-ну… — только и сказал Колька, наблюдая за ней. — У тебя есть планы? — Она села напротив, когда закончила с очисткой территории. —Все еще в Париж, — он вяло улыбнулся, — В школу искусств. Французский не знаю, ну и хрен с ним. Прорвемся. А ты что будешь делать? Она пожала плечами: — Не знаю. — А то давай, может, поехали со мной? — неожиданно предложил он. — Как это? — удивилась Маша. — Ну как, — он сконфузился, — понимаешь, ты ведь меня от смерти спасла. Без дураков. Я тебе по гроб жизни обязан. А я теперь перспективный художник. Не пропаду. Кончу курсы в школе искусств, стану тут у нас мега супермодным. Днем буду дизайнером подрабатывать, ты верь, мне уже предлагали, а вечерами картины писать. Смотри, я, даже стоя на развале перед ЦДХ, на квартирку заработал. То ли еще будет! — Подожди, подожди, — она замахала на него руками. — Ты это что же, замуж меня зовешь?! — А что такого? Чем я не выгодный жених?! — Он совсем сник, что было так на него не похоже. — Коль, — хихикнула Маша и взяла его за руку, — мы же друзья. И всегда ими останемся. Но чего ты на мне-то крест поставил? Я ж не на улице, я к сцене готовлюсь. — Это-то так… — Он вздохнул. — Но ты же говорила о Боброве такие нехорошие вещи. — Подумаешь Бобров! Я молодая, талантливая, сама пробьюсь . А женятся по любви, а не из благодарности, понятно? — Я же еще не закончил, — обиделся он. — Ты мне нравишься! — По любви, — повторила она, похлопав его по руке. Сейчас, расхаживая по пустому кабинету своего продюсера, она вспомнила их разговор и усмехнулась. Вот был бы номер, если бы она действительно согласилась. А ведь мелькнула мыслишка: что, если? Колька милый, добрый и совсем не похож на прочих художников — хмурых, полупьяных типов. Кольку бы отмыть, причесать, стал бы даже ничего. Умотала бы она в Париж, где никто ее не достанет. Отомстила бы Боброву заодно… Заодно ли? Она оперлась о его стол, огляделась. Похоже на кабинет профессора околовсяческих наук: там карта страны с отмеченными точками нефтяных разработок, тут музыкальный центр, видеомагнитофоны: и бытовой VHS, и профессиональный Betacam, чтобы клипы подопечных оценивать. На стене фотографии известных артистов вперемешку с политиками и бизнесменами. На столе кипы факсов, кажется, от всех существующих в мире компаний. Над столом новое увлечение Сержа — какой-то график из фирмы по разработке компьютерных технологий. Рядом притулился портрет модного дизайнера, видимо, в своем же интерьере. Следом за ним огромный плакат с какой-то жуткой, мерзко скалящейся рожей. Ниже надпись: «Иван Карпов! Россия победит!» «Во что еще Бобров надумает деньги вложить?» Она обошла стол, в углу увидала прислоненную к стене картину и ахнула. Однако поразмыслить над открытием не успела, дверь открылась, впустив в офис самого хозяина, сэра Доудсена, к ее ужасу, господина Бессмертного, Наталию Касальскую и лысого субъекта, которого путем исключения она определила как Бориса Климова. Все расселись по кожаным диванам. Серж устало рухнул в свое кресло за столом. Маша притулилась в углу на стульчике. Огляделась. Александр был, как всегда, спокоен и свеж. Ни тени усталости, ни намека на волнение, словно не было перед этим утром кошмарной ночи, где ему все время приходилось драться да защищать слабых. В отличие от него Бобров и Бессмертный заметно нервничали. А последний еще и злился. Дергал себя за длинный нос, стрелял глазами во все стороны и вообще неуютно себя чувствовал. Климов сидел смирно, сложив руки на коленях. Наталия с видимым равнодушием листала журнал. Молодой аристократ поднялся и заговорил: — Я прошу прощения у всех за то, что настоял на нашем странном собрании. В самом деле, вы вряд ли оказались бы в одном довольно тесном помещении по своей воле. Но всех нас занимает один вопрос, и потому все мы сейчас здесь. Я хотел бы пояснить причину, по которой пригласил дам, хотя они не имеют прямого отношения к поиску злополучного кулона. Наталия Касальская — супруга Юрия, чьи сокровища, собственно, мы все обсуждаем. И правила приличия, господа, требуют ее присутствия. Иначе я не стал бы тут выступать. Мария… — Он бросил на нее взгляд, исполненный благодарности. Она моментально зарделась. — Мария невольная участница событий, поскольку именно она нашла кулон и телефон Ирмы Бонд, когда та отшвырнула эти вещи от себя за кулисами. Далее он вкратце описал, каким образом вещи певицы очутились в руках Маши, пояснил, почему она прятала их ото всех, в том числе и от милиции. Маша была ему страшно благодарна. Она бы не нашла таких правильных слов, чтобы объясниться с Сержем, который в начале рассказа поглядывал на нее волком, а к концу с теплым укором: мол, как ты могла мне-то не доверять. — И вот мы подходим ко вчерашней ночи. — В продолжительной паузе сэр Доудсен оглядел всех собравшихся,— Я не виню вас, господа. Всеми вами двигало единственное желание — покончить, наконец, с безобразными поисками кулона. Расскажу всем, как было дело, чтобы далее не возникло недомолвок. Итак, господин Бессмертный… Тот уперся в него стальным взглядом. Даже Маше стало не по себе, а аристократ продолжал как ни в чем не бывало: — Вы использовали тактику внедрения в стан противника. Поняв, что кулон находится где-то рядом с Марией, ведь Анастасия была ее подругой и Мария могла знать о судьбе кулона, вы подослали к ней своего, скажем так, агента. И не напрасно. Он быстро взял след и вышел на художника Николая. Правда, он и не подозревал, что все время находился рядом с украшением, которое Мария держала в своей квартире. Господин Бобров — ценитель искусства — увидел картину с кулоном на выставке. Он ее, разумеется, приобрел… — Не приобрел бы, если б она дерьмовой была, — буркнул меценат. — Хорошая работа, чего не купить. Парень скоро знаменитым станет. Я ее за большие бабки загоню. — Похвальнее стремление, — согласился Александр, — но это не помешало вам направить за художником своих людей, которые тут же установили слежку за его квартирой. Вы дали им указание звонить в эту ночь при любых странностях. Разумеется, что большей странности, чем появление меня и Маши, они не могли и предположить. И вы успели весьма вовремя. Право, не знаю, чем бы все закончилось, если бы не ваше появление. — Это мои козлы напортачили! — воскликнул доселе затаившийся Климов. — Вы приказали им не только охранять нас, за что мы с Марией вам очень благодарны, но и принести вам кулон. Это примечание к действиям они получили без моего ведома, а потому с моей стороны встретили законное непонимание. И все же я верю, что вы действовали из благих побуждений. — Конечно! — бурно согласился тот. — На меня поездка повлияла. Захотелось стать честным и правильным. Я хотел отдать украшение ее единственной владелице. С какой стати эти мужики охотятся за тем, что принадлежит хрупкой даме! Ведь не просто безделушка какая-то. Там счета ее мужа. Значит, это ее вещь по праву! — Ничего себе заявочки! — От возмущения Бобров вскочил и саданул кулаком по столу. — Там моих денег больше половины! — Ничего подобного, — запротестовал Бессмертный, который во время пламенной речи Бориса корчил презрительные гримасы. — Это я за своими кровными гонялся. Твоих, Серж, там и четверти нет. Там мои в основном. Еще Юрчика. — Но большая часть должна была пойти на инвестиции в мою нефтяную компанию. — Моя нефтяная компания! — Передразнил его Бессмертный. — Когда это она твоей была? Ты в совете директоров. — Как и ты, между прочим. Мы же вместе договорились вложить бабки в разработки скважин. — Да, — тот фыркнул. — Только я передумал. Признаюсь, отчеты независимых экспертов о месторождениях грубая липа, которую Юрчик заглотнул. Я деньжата слить хотел, а потом все это стало бессмысленным. Хотел деньги свои выручить. — Вот урод! — Серж устало опустился в кресло, и Маше стало его жалко, — Мы едва не получили тендер на разработку этих месторождений. Думали, что они богаты как черт знает что! — Это на Васю весьма похоже, — улыбнувшись, признала Наталия. Какая же она была красивая! Маша то и дело украдкой поглядывала на нее. Точеная фигура, тонкие руки, длинная белая шея, строгий профиль, умные черные глаза, Просто статуя. И спину держит прямо, даже сидя на мягком диване. Она и сама постаралась распрямить плечи. А сколько в этой женщине внутреннего достоинства! К такой не подойдешь, не хлопнешь запросто по плечу. Немудрено, что столько мужчин влюблены в нее до смерти. Вон как бьются за ее права на капитал.