— Вот видите, вы знаете больше нас всех, вместе взятых, — она растянула чувственные губы в подобие улыбки. — Знаю теоретически. Но купить эти иллюстрации невозможно. Они все — собственность музеев, монастырей и библиотек. Я знаю, четыре подписные работы хранятся в монастыре Святого Якова в Иерусалиме, еще слышал про США, Париж и Вену, в самой Армении… — Пф… — пренебрежительно фыркнула Наталия. — Это не аргумент. Вы же догадываетесь, что большинство подлинников сейчас уже в руках частных коллекционеров. Я что-то не поняла про «саму Армению»? — Торос Рослин — армянский художник, миниатюрист XIII века. — Вот как, — разочаровалась она. — А такое европейское имя… — Вы интересуетесь средневековой живописью? — поспешно задал вопрос Александр, чтобы скрыть неловкость момента. — Абсолютно нет. Я вкладываю деньги. — Тогда лучше не рискуйте. Хотя, кому взбредет в голову подделывать Тороса Рослина, ума не приложу. Подобные вещи создают только для сумасшедших коллекционеров, а наобум… — Или для профанов вроде меня, — продолжила красавица. — Для тех, кто мерит живопись долларами. — Наталия, ты к себе несправедлива, — сладким голосом запел меценат. — Брось, — сморщила та царственный нос. — Я не склонна приписывать себе лишние достоинства. Мне хватает того, что у меня есть. «Это точно, — подумал Александр. — Того, что есть, вполне достаточно, чтобы любого свести с ума». Оставшись одна посреди танцевальной площадки, Маша огляделась. Никто на нее не обращал внимания. Все присутствующие разделились на группки и весело болтали. Она нерешительно шагнула к бару. Там происходило захватывающее действо — молодой бармен жонглировал горящими бутылками, успевая при этом наливать из них в шейкер и смешивать замысловатый коктейль. Проделывал он это, по всей видимости, для себя, потому что никто на него внимания не обращал. Маша облокотилась на стойку. Он, завидев ее, улыбнулся во все зубы и подмигнул. Установив одну бутылку на голову, бойко спросил: — Чего изволите? — Вот этого, — она кивнула на шейкер. — Это же «Кипучий яд»! — он притворно округлил глаза. — Ничего кипучего не вижу, — она грустно усмехнулась. Бармен поймал все бутылки, до этого летавшие в воздухе, поставил их на стойку и внимательно посмотрел на нее. Потом критически заметил: — Н-да, вам действительно прописан «Кипучий яд». Вам нужно взбодриться. — Почему кипучий? — Вот почему. — Он выхватил откуда-то длинную спичку, чиркнул ею и поджег содержимое открытого шейкера. Жидкость вспыхнула. — Ax! — Маша отпрянула в удивлении. Бармен перелил часть горящего напитка в специальный бокал, сунул в него соломинку: — Быстро пейте, а то выгорит. Она в ужасе переводила взгляд со стакана на бармена: — Я это не могу. Это же огонь! — Заказала «Кипучий яд», так пей! Не пожалеешь! — А мне плохо не будет? — Она осторожно взяла бокал, на ощупь уже теплый. — Обязательно будет. Я знаю свое дело. — Ну и черт с ним! — с неожиданным ожесточением выдохнула Маша. Ей вдруг стало ужасно себя жалко. Все ее бросили: и Бобров, притащивший ее сюда, и аристократ, поначалу прикинувшийся таким милым. И вообще, она чужая на этом празднике жизни. Никому не нужная! Ну и пусть она напьется. Кому от этого будет хуже?! Она закрыла глаза и с силой втянула в себя горькую маслянистую жидкость. Как ни странно, «Кипучий яд» не обжег горло, а, наоборот, обласкал его. — Да ты умеешь пить! — с восхищением воскликнул бармен. — Н-не очень. — Маша поставила бокал на стойку, чувствуя, как тело ее наливается свинцовой тяжестью. — Это «Кипучий яд», — не без гордости заметил бармен. — Сейчас растечется по жилам и отравит весь организм. — Р-раньше нужбыло предупр.., предупрждть! — выдавила она из себя, с ужасом поняв, что язык ее не слушается. Впрочем, и ноги тоже. Колени ослабли, она повисла на высоком табурете. — Эй, иди на воздух, — посоветовал бармен. — Будет легче. Проветрись, подходи еще. — Всенепрменно! — заверила его Маша, с трудом продвигаясь к выходу. Еще не хватало завалиться на чей-нибудь стол на первом своем светском рауте. «Звезда хренова! — ругала себя Маша. — Пьяный ты заморыш, а не звезда!» На холодном ветру стало лучше. И хотя ноги ее по-прежнему не держали, но дышалось легко, и тошнота отошла. Хотелось одного — спать. «Веселая получилась вечеринка, даже и не ожидала, — грустно подумала будущая знаменитость. — Надо предупредить Боброва и линять домой!» Делая каждый шаг с предельной аккуратностью, она вернулась в гудящий зал. Там начались массовые танцы. Латиноамериканский ритм колыхал густой, горячий воздух, отчего Маше опять стало нехорошо. «Только бы добраться до Сержа», — взмолилась она. Словно в тумане, она увидела, что где-то далеко в левой стороне зала красивый голубоглазый аристократ улыбается какой-то греческой богине. «Все верно. Рыбак рыбака и тому подобное, — горько отметила она. — Две знатные особы нашли друг друга в пышной толпе». Голова у нее пошла кругом. Она завернула за угол и, спрятавшись за огромным деревом в дубовой кадке, привалилась к стене. Чувство было такое, словно она умирает. Словно ее и в самом деле отравили змеиным ядом. И теперь она прощается с шумным, кипящим жизнью миром своим угасающим сознанием. — Черт возьми, я вижу тебя насквозь! — прорычал с другой стороны дерева знакомый голос. Маша открыла глаза. Серж злился на невидимого собеседника. — Иди ты! — огрызнулся незнакомый бас. — Кто ты такой, чтобы мне указывать! Он двинулся было от него, но Бобров, схватив его за лацкан пиджака, с силой прижал к стене. — Руки! — прошипел незнакомец. — Я все знаю! Ты ее убил! Ты! Маша вздрогнула и совсем по-деревенски закусила кулак. — Да хватит прикидываться. Она мне обещала отдать кулон, понятно? Зачем мне ее убивать? А вот тебя она послала! — Хочешь на меня свалить! — прохрипел меценат. — Или ты на меня?! — Черт, куда она дела кулон, если не тебе сунула? — Ха! Значит, напрасно девку кокнули, — зло съехидничал собеседник. — И не смей смотреть в ее сторону. Понятно? — Серж часто задышал, видимо, едва сдерживаясь, чтобы не перейти к решительным действиям. — Я ее оберегаю. И от тебя в первую очередь. — Ага, убил, так еще захотелось? — Прекрати кривляться, иначе я за себя не отвечаю. Пока она со мной, храни нейтралитет. Я — единственный близкий ей человек в этом городе! — А если она не захочет твоего безраздельного покровительства? Не захочет, как Ирма?! — упрямо настаивал бас. — Только подойди к ней, я тебя в порошок сотру! — Ты? — неизвестный презрительно фыркнул. — Да кто ты есть-то! Думаешь, ты все еще крутой? Прошли твои времена, Серж. Ты не хорохорься-то без нужды, целее будешь! —А чего ты нос задрал? — не внял его увещеваниям Бобров. — Нашел камешек? — Считай, что нашел! Теперь он на нейтральной полосе. Кто первым схватит, тот и победитель. И отпусти мой пиджак. Маша услыхала возню, вжалась спиной в стенку, изо всех пытаясь остаться незамеченной. — Пошел ты! — повторил то, с чего начал, незнакомец и, отпихнув мецената, быстро прошел мимо Маши. Она с опаской посмотрела ему вслед. Это был высокий худой мужчина, брюнет с проседью. Двигался он уверенными шагами сильного и волевого человека. Больше она ничего не смогла разглядеть. Он ведь ни разу даже не оглянулся. Бобров ринулся в другую сторону, так ее и не увидев. Маша схватилась за голову. Теперь к «Кипящему яду», блуждающему по ее организму, прибавился и панический страх. Ее лихорадило, кидая то в жар, то в холод. Перед глазами проплывали размытые пятна, а в ушах стояли слова, похожие по силе на громовые раскаты: «Убил, так еще захотелось!»