Девочка кивнула. — Так вот, я работаю на него. Я телохранитель, моя работа — защищать людей. С этой минуты я буду защищать тебя. На лице девочки появилось сомнение. Видимо, в ее маленькой жизни на ее стороне находилась только она сама. — Никому не дам в обиду, — пояснила я, — пусть попробуют тебя тронуть! Девочка немного поразмыслила над этим, потом на ее лице медленно расцвела довольная улыбка. Ага, кажется, дошло. — Ты будешь жить с нами? — поинтересовалась Лу. — Да, рядом с твоей комнатой. Мы теперь будем вместе гулять, ездить в город. Понимаешь? — Ты моя новая мама? — деловито поинтересовалась маленькая Лазарева. Я закашлялась. Как бы доходчивее объяснить? — Нет, мама у тебя одна. А я буду тебя охранять. — Тогда тебе надо быть осторожной, — понизив голос, произнесла дошкольница. — Острожной? Луиза покосилась на дверь, потом поманила меня. Я придвинулась ближе. Дыша мне в ухо ароматом сосательных конфет, девочка прошептала: — Тут живет ведьма. Она может тебя съесть. Я слегка отодвинулась и уставилась на малышку. Может быть, у ребенка не в порядке с головой? Или для шестилетней девочки говорить такое вполне нормально? Эх, Охотникова, как бы сейчас пригодился тебе хотя бы минимальный родительский опыт… — Меня? — улыбнулась я. — Да я сама кого хочешь съем! Пусть только попробует! Девочка довольно кивнула и продолжала свои страшилки: — Знаешь, а еще в лесу есть зомби. — Кто? — переспросила я, опасаясь, что не расслышала. — Зомби. Ну, знаешь, как в кино. «Ночь живых мертвецов». Что это за мамаша разрешает такой маленькой девочке смотреть кровавые ужастики? — Это все? — деловито спросила я. Девочка доверительно потянулась ко мне. Я достала платок и утерла нос наследнице Лазарева. — Еще медведь, — еле слышно сообщила малышка. — Медведь?! — Папа говорил, если я плохо буду себя вести, он придет и меня съест. Я почувствовала, как дрожит хрупкое тельце девочки. Ну, все! Конец моему терпению! Что творится в этом доме? Больше маленькая Луиза не будет трястись от страха. Теперь есть кому о ней позаботиться. Я приблизила губы к уху девочки и прошептала: — Знаешь, у меня есть пистолет. Настоящий. Пусть твой медведь приходит. Посмотрим, кто кого. В этот момент я еще не догадывалась, что ждет меня впереди, но одно знала точно: Луизу Лазареву я в обиду не дам. Глава 2 Вот так я приступила к своим обязанностям. Сташевич распрощался — как мне показалось, с глубоким облегчением — и уехал, а мы остались наедине с Мариной. — Вот что, — сказала мне хозяйка, едва стих шум мотора машины адвоката, — хочу, чтобы вы знали. Моя свекровь навязала ваши услуги, тут я ничего не могу поделать. Но имейте в виду — долго вам тут не работать. На днях оглашение завещания моего мужа. Я стану полноправной хозяйкой всего, по закону. И тогда вы отсюда уберетесь, чтоб духу не было. — Я тоже уверена, что мы сработаемся, Марина Эдуардовна, — приветливо улыбнулась я. Контролировать эмоции — первое, чему нас учили в «Сигме». И второе — быть профи высокого класса. Поэтому, как бы я ни относилась к вдове Лазарева, работу свою я выполню как следует. — Ну? Что вам нужно? — нелюбезно спросила хозяйка. — Совсем немного. Думаю, вас не затруднит выделить мне комнату для проживания — желательно рядом с комнатой вашей дочери. Мне необходимо знать ваши планы как на ближайшее время, так и на каждый день. Если вы собираетесь выезжать в город, планируете прогулки или визиты гостей, ставьте меня в известность. Насколько надежен ваш автомобиль? Вы выезжаете с шофером или возите девочку сами? Также меня интересует система безопасности поселка, и в особенности вашего дома. Есть ли здесь тревожная кнопка? Пожарная сигнализация? Защита от взлома и проникновения? Какое охранное предприятие осуществляет защиту вашего дома? Марина Эдуардовна во все глаза таращилась на меня. К нижней губе прилипла незажженная сигарета. — Мне нужно знать, кто занимается вашей дочерью. У Луизы, очевидно, есть няня? Учитель, который готовит девочку к школе? Личный врач? Сколько человек проживают в доме, как долго эти люди работают у вас? Лазарева опомнилась, смяла в кулаке сигарету и резко произнесла: — Да, я подозревала, что вы станете головной болью, но что так… — Марина Эдуардовна, я всего лишь хочу качественно выполнить свою работу, — подчеркнуто корректно сказала я. Мне показалось, что Лазарева готова сказать мне откровенную грубость. Обычно я не позволяю клиентам переходить эту черту, но, учитывая особенности личности вдовы, для нее можно сделать небольшое исключение… однако лучше расставить все точки над нужными буквами сразу. — Кстати, вам вовсе не обязательно вводить меня в курс дела самой. Я ведь понимаю, как вы заняты, — я постаралась убрать с лица малейший намек на улыбку. — У вас ведь есть домработница? — А, да, — с видимым облегчением ответила Марина. — Домоправительница. Только ее сейчас нет. Я ее отпустила по магазинам прошвырнуться. — А няня девочки? — У Мариванны внук заболел, — отмахнулась Марина. — Поехала проведать. Так, похоже, о ребенке некому позаботиться… — Заболел? — переспросила я. — И чем же? — Ветрянка, что ли, — равнодушно ответила Марина. Ничего не понимаю в детских болезнях, но, кажется, ветрянка — крайне заразное заболевание? Впрочем, матери виднее. — Так что, Луиза сейчас совсем одна? — Почему это одна? — обиделась Марина. — С матерью. Да и вы тут. Так что приступайте. И я приступила. Оставив вопросы безопасности на потом, я решила заняться ребенком. Луизу я нашла там же, где оставила, — девочка сидела в домике и сосредоточенно елозила одной куклой по другой. Отбросив нехорошие ассоциации, я предложила девочке показать мне комнату. Луиза с готовностью отбросила Кена и Барби и принялась демонстрировать свои владения. Если бы я была хоть чуточку сентиментальной, то к концу экскурсии на глазах у меня стояли бы слезы. А так я испытывала только жгучее желание высказать Марине все, что я думаю о ней в роли матери. Постельное белье на кровати малышки оказалось грязным. Некоторые игрушки сломаны, но никто не позаботился починить их или выбросить. В углу стояло маленькое белое пианино, но девочка не умела на нем играть — откинув крышку, она постучала коротенькими пальцами по клавишам, выдав кошмарную какофонию. Зимний садик засох. Рыбки в аквариуме были, но некоторые плавали кверху пузом. Я стиснула зубы. Вдобавок в комнате было ощутимо прохладно — на дворе ноябрь, а отопление в доме еле тянет. Когда я дотронулась до девочки, она показалась мне холодной, как лягушонок. — У тебя есть теплая одежда? Покажи мне свои наряды, — попросила я. Луиза просияла, подбежала к огромному двустворчатому шкафу и распахнула дверцы. Да уж, чего тут только не было! Платьица из органзы, коллекция туфелек, пижамы, шубы, лыжный комбинезон… Проблема в том, что все эти вещи были Луизе малы. Очевидно, девочка подросла за последние полгода, прошедшие со дня гибели ее отца. — Это мне папочка купил! — простодушно похвасталась девочка.