— Благодарствую, сэр Дан, только вот оружия мне до слез жалко, может, оставим? — Что это ты то на меня, то на попугая смотришь? Он точно ничего нести не будет — даже не мечтай. — Эх… разорение же… Выходит, зря оружейную спасали… — Не зря — оружие это на нас работать будет: в руках наших людей погань рубить. — Все равно очень уж жалко. — Посуду только походную возьмем, остальную бросим. Одежду сам выберу, что останется — можно и раздать. И вообще, сейчас вместе разбирать все будем, а то ты опять каких-нибудь досок и бочек наберешь. * * * До обеда пришлось выслушивать стоны и причитания Тука, он оказался жадиной пострашнее классического Плюшкина. Дай волю — ни соломинки врагу не оставит. Затем устроил обход деревни, подозревая, что жители недалеко ушли от моего завхоза, — такие же матерые хомяки. Удивительно, но все оказалось не столь ужасно: брали в основном действительно лишь самое-самое (или мастерски скрывали от меня лишнее). Дисциплинированный народ. Тук, по-видимому, просто использовал право сеньора на привилегии, пытаясь эвакуировать абсолютно все барахло. Я даже решился усилить дезинформационное давление — приказал начать грузить на плоты то, чего мы с собой не собирались брать. Приказ этот получили лишь несколько дружинников, которым лично пояснил, что делаем это для проверки грузоподъемности плотов и завтра, при настоящей погрузке, все это барахло пинком отправится в воду. Но для тех, кто «не в теме», их поведение должно казаться началом настоящей погрузки. Кстати, на струги и плоты смотреть без слез невозможно. Даже с самым скудным запасом продовольствия и бросив абсолютно все имущество, мы вряд ли сможем на них разместиться. А ведь еще иридиане имеются. Если погань такая же умная, как я, то может заподозрить, что ее пытаются надуть. И вообще, сама идея, что несколько стругов и лодок на веслах будут бороздить море, таская за собой караваны тяжеленных плотов с людьми, скотом и нажитым добром, представлялась теперь несколько наивной… Пришлось делать опасное допущение, надеясь на низкий интеллект противника. Знаю, что это неправильно, но у меня не оставалось другого выхода: смутные дни на носу — нельзя нам время терять, а полноценный спектакль потребует его много… Не забывая о своих шкурных интересах, вернулся к кузнице — устроился за верстаком, подгоняя детали. Грат, увидев приклад с ложем, вырезанный плотником, наконец догадался: — Так это и впрямь самострел, а то я сомневался. — Да, арбалет. А почему сомневался? — Лук маловат, да и деталей лишних много. — Лишних нет — всем место найдется. — Взводить трудно будет — поясным крюком такую железяку ох как тяжко сгибать. Сами просили потолще делать. — Я не крюком. Вот — рычагом. Даже ребенок сможет, если не совсем хлипкий. — Долго работать придется, покуда взведешь… — Ничего — не тороплюсь. — Не мое дело советовать, но лучше уж лук — тоже неблагородное оружие, но зато работает быстро. — Не умею я из него, а вот с арбалетом толк будет. Раз от ваших луков польза в бою есть, то и от него будет. — В бою один выстрел — и бросить придется: не успеете перезарядить. — Иногда и один выстрел — это много. — Да… бывает и такое… Удивительно, но арбалет оказался работоспособным: первый же выстрел в склон холма едва не закончился потерей болта: пришлось копаться в земле, чтобы достать. Машинка компактная, но мощная. Дай время — я из нее научусь прилично бить, но и сейчас шагов за двадцать не промахнусь. Два типа болтов: деревянные стержни с широкими режущими наконечниками рану оставляют, будто лопаткой ткнули; и бронебойки — граненые наконечники, способные пробить доспех. По крайней мере, я надеялся, что смогут, если Здравствуйте не соврал и если я не напортачил при расчетах и изготовлении. * * * Иридиане прибыли к вечеру, и на это дело сбежался весь городок. Было на что посмотреть — даже я удивился. Сплошная колонна телег, ни единого разрыва. Все высокие, аккуратные, узкие, с крытым задком. Впереди бредут несколько мужиков в кожаных доспехах, при шлемах, с длинными копьями в руках. Издали кажутся настоящими воинами, хотя бакайцы наверняка мысленно плюются. Арисат, остановившись рядом, покачал головой: — Странные у них телеги. — Ты о чем? — Сэр Дан, их повозки слишком уж узкие. Специально сделаны, чтобы по лесам да буеракам удобнее ездить: в теснинах не завязнут. Да и колеса очень большие и толстые — хоть по болотам на таких катайся. — И что? — Да ничего. Просто незачем обычному мужику такие телеги в хозяйстве держать — много не нагрузишь да и перевернуться на ухабе легко. А вот тем, кто без дорог идти собрался, лесами, в самый раз. Странно это… — Епископ догадался, что мы решили сушей идти. — Давно ли догадался? — Не знаю… вероятно, вчера. — И за день телеги переделали все? Не поверю… Иридиане, конечно, мастера стоящие, но не настолько же. Все у них уже загодя готово было. — И что из этого? — А то: небось собирались драпать от пригляда сэра Флориса. — Для такого дела корабли больше подходят — следов на воде не найти. — Мы бы такое строительство заметили. — Ладно, пусть даже собирались. Нам-то какая разница — теперь же не собираются. — Да, теперь — никакой. Просто чудно: не думал, что они на такое решатся. — Умирать никому не охота, вот и они не захотели. — Да уж, греха в том не вижу: они ведь не под клятвой здесь. Хорошо, что вы с ними договориться сумели, рубить их — последнее дело… а деваться иначе некуда… — Вдвойне хорошо: теперь у нас несколько десятков «джипов» появилось. — Что еще за «джипы»? — Так на юге телеги называют подобные — повышенной проходимости. — Во как — не знал, что по проклятым пустыням на таких гоняют. — Сейчас подъедет епископ, и на совет его потащим. — И зачем он нам нужен на совете? — Ты готов сам заниматься иридианами? Решать их проблемы в дороге? Вникать во все мелочи? — Да на кой они мне сдались — со своими бы разобраться! — Значит, заниматься ими будет Конфидус, а раз под его рукой полтысячи, то на совете он обязан присутствовать и право голоса иметь. — Неслыханное дело — с еретиками совет держать. — Он умный человек, и грех это не использовать в такой беде. Привыкай к коллективному мышлению. * * *