Совет устроили под открытым небом — на одном из стругов. В избе неподходящее место: то и дело заглядывают посторонние или подслушать могут. А я сейчас собрался выдать одну из наших главных тайн, лишние уши не нужны. Здесь только самые-самые: Арисат, Цезер и еще три командира дружины, три сотника ополчения, и епископ притащил какого-то мужчину, выглядевшего будто цыган, схваченный при попытке конокрадства, — все та же жилетка, черные кудри и в придачу блудливые бегающие глаза. Конфидус представил его просто: «Хранитель веры и моя правая рука — брат Аршубиус». После этого вопрос о правомочности его присутствия на собрании не поднимался. Кстати, это моя первая (причем бескровная) победа на пути к сегрегации еретиков. Проблемы на почве религиозных разногласий мне в дороге не нужны, так что надо заранее приучать бакайцев к мысли, что они полноправные члены нашего общества. Стоило пояснить Арисату и остальным, что совет без епископа — не совет, как они уже сами, без нажима с моей стороны, смирились с присутствием «правой руки». Толерантность растет на глазах. — Завтра утром мы отсюда уйдем. Знаю, что у многих из вас имеются сомнения, что мы сумеем разместиться на плотах и стругах. Я, кстати, тоже сильно сомневаюсь. Но насчет этого не переживайте — нам не придется там размещаться: сушей пойдем. Сожалею, но морем не получится — нас там караулят галеры демов. Проскочить невозможно — не с нашими силами. Даже если каким-то чудом кому-то повезет, все равно большая часть людей пропадет. Да и не верю я в такое чудо — у нас нет боевых кораблей и опытных кормчих, знакомых с местными водами. А у них есть. — Сэр страж, так зачем тогда плоты сбивали? — не выдержал нетерпеливый Цезер. — Потому что погань не должна сомневаться: мы собираемся плыть в их западню. Прошу о том, что сейчас услышали, не говорить никому: ни женам, ни друзьям — вообще никому. Завтра утром мы пойдем сушей — у нас нет другого выхода. Если не уйдем сейчас, то в новолуние за нас примутся всерьез. Вы уже видели, на что они способны, — долго не продержимся. Не думайте, что шайка малая так и будет ночами подвывать, тем, кто сейчас дожидается нас в засаде, вскоре надоест без дела сидеть. Так что врагов появится много. Если сумеем сохранить в секрете наш замысел, то выгадаем немного времени — такого маневра они от нас не ожидают. Пока поймут, что произошло, пока определят, куда мы исчезли… А теперь главное: я с Арисатом так и не смог выбрать лучшего маршрута. Мы не знаем пограничья, и на карте нашей отмечено лишь побережье. Мы, конечно, не заблудимся, но хорошо бы знать, где пройти безопаснее всего. Думаем двигаться на северо-восток, а дальше… Некоторые из вас знакомы с материковыми землями, может, что подскажете? Конфидус покачал головой: — Нет в пограничье тихих мест — везде только смерть и погань. — Был я там с отрядом Киртиса, по найму, — глухо произнес один из ополченцев. — Если ничто не поменялось, то надо выходить к Иче — река такая: по ней у моря граница проходит. Погань не очень-то через нее шастает — западнее любит это делать. — Там сейчас жарче стало. — Опять Конфидус пессимизм разводит. — Падший замок Мальрок под самым устьем, но уже на другом берегу, главная война теперь там. — Мальрок в стороне, — не сдавался мужик. — Если с пути не собьемся, то, минуя осиное гнездо, выйдем к берегу. А там два брода — дальний и ближний. Дальний шумный — постоянно рядом стычки, но зато там солдаты вечно стоят силами великими — прикроют нас. А у ближнего просто замок мелкий, с дозором, они, если погань увидят на переправе, закрываются и пускают сигнальный дым. Не будет от них подмоги, да и брод там от года к году меняется, бывает, и вовсе глубоким становится. Хотя по нынешней погоде вода должна невысоко стоять… — И как нам не сбиться на пути к дальнему броду? Кто-нибудь знает дорогу? — Да кто ее знать может, — вздохнул Арисат. — Под поганью эти края уже давно — живых проводников не найдем нигде. Не ходят здесь больше. Разве что стражи бывают. Увидев, что все уставились на меня, поднял руки: — И не мечтайте — я здесь впервые и дороги не знаю. — К шлюхам он каждую тропинку знает, а к церкви ни одной дороги, — позорно разоблачил меня попугай. — В суп отправлю, — пригрозил я, делая вид, что не замечаю с трудом сдерживаемых смешков. — У меня есть карта этой части королевства. — Опять епископ. — Старая — еще до погани составлена, но очень подробная. Многое, конечно, изменилось, но реки, ручьи, холмы и горы на месте до сих пор стоят. — Неплохо бы на нее взглянуть… — Я совершенно случайно ее прихватил с собой. Вот. — Конфидус достал из жилетки пергаментный свиток, расстелил. — Мы сейчас находимся здесь — возле устья вот этой реки, а нам, как я понимаю, надо вот сюда, к этим вот желтым черточкам, — так броды обозначаются. Карта меня впечатлила — совершенно не похожа на филькину грамоту, оставленную в наследство сэром Флорисом. Предельно практичная, без завитушек и лишней мишуры: видны реки, горы, холмы, дороги, города, озера, леса. Сотни поясняющих надписей, увы, ни о чем мне не говорящих: письменности пока что не освоил. — Уже что-то. Дорог давно нет, городов и мостов тоже, но в остальном все осталось по-прежнему — дойдем. Если она не врет… А что это за линия? — Это я приблизительно нанес линию пограничья — нам за нее надо перебраться. — Так если идти прямиком на север, то ближе будет, — заметил Арисат. — По карте ближе, но наделе дальше выйдет, — возразил епископ. — Если пойдем на север, то в горы уткнемся скоро. Троп не знаем, дорог удобных там нет, а убежищ для погани, думаю, много. Не сможем быстро идти, да и заплутать легко, в хребет уткнувшись. Нет уж — лучше на северо-восток, к тем бродам. Вот: они тут хорошенечко обозначены, с ориентирами и указаниями. — Далеко… — огорчился брат Аршубиус. — Значит, будем идти быстро. — Епископа переполнял оптимизм. Или чуял, что неприятности в затылок дышат… * * * Ночью погань опять устроила концерт — пришлось ополченцам и дружинникам дежурить на стенах. Неприятно — отоспаться всем не мешает хорошо. Даже пожалел, что не поддался на уговоры Арисата: воин мечтал с помощью следопытов и попугая поискать новое убежище врага — тот явно ближе перебрался. Удайся этот замысел, можно было разгром устроить. Не согласился: времени рискуем потерять много и без толку, да и потери не исключены большие. Лучше уж смириться с тем, что за нами может оперативно уйти в погоню кучка недобитков, уцелевших после того набега. А теперь жалел — последнюю ночь испоганили. Неизвестно, когда теперь поспать спокойно удастся. И удастся ли… * * * «Продолжение отчета добровольца номер девять. День седьмой. Ужинал липкой кашей с включениями частиц посторонней растительности и деревянной по консистенции дичью. Ввел сухой закон с целью сохранения боеспособности попугая. Завтра выступаю на северо-восток с отрядом в полторы тысячи туземцев. Нам предстоит ралли на телегах повышенной проходимости по сложному маршруту, а на финише вероятен не слишком желанный приз: встреча с крупными силами недружелюбно настроенных зомби, вампиров и демонов. Надо обязательно выяснить, нет ли у них изотопа криптона восемьдесят шесть и туалетной бумаги — ресурсы лопухов в окрестностях исчерпаны, а крапива в качестве заменителя меня почему-то не устраивает. Готов убить за рулон». Глава 13 ТИШЕ ЕДЕШЬ — ДАЛЬШЕ БУДЕШЬ Вам никогда не доводилось за один раз очень сильно ошарашить сразу полторы тысячи человек? Нет? Говорите, что несколько десятков удивили? Мелко берете — я веду речь о настоящем изумлении, а не о тривиальных ситуациях вроде тех, когда на вас, после предательски шумного выпуска газов, оборачиваются все пассажиры троллейбуса. Внимания серьезных масс такими дешевыми методами не заработать. А я вот по-настоящему ошеломил огромную толпу, когда на рассвете объявил, что морская прогулка отменяется: придется к светлому будущему шагать ножками — своими или лошадиными. А вот потом пришел черед удивляться мне. То, что мы все это время для постороннего наблюдателя не демонстрировали подготовки к переходу сушей, не означало, что делали это спустя рукава. Хотя все не сомневались, что идти придется морем, к делу относились серьезно — я лично проверял, чтобы телеги готовили без обмана. А в итоге выяснилось, что обманывали… Раньше мне казалось, что телега — это коробка с колесами, где все просто, понятно и не нуждается в серьезном техобслуживании. Занятия с Иваном и прочими замшелыми консультантами по древнему быту приоткрыли завесу над моей глупостью — с подержанной иномаркой может оказаться меньше проблем, чем с деревянной колымагой. А теперь я понял, что те мысли были полны неоправданного оптимизма. Некоторые телеги не могли сойти с места, потому что лишь с виду были работоспособны. А некоторые даже с виду не были… Меркантильные пейзане, собираясь помахать городку ручкой с борта корабля или тяжелого плота, не придумали ничего лучшего, как поснимать деревянно-железные подшипники и колеса — в их представлении ценнейшие предметы. Некоторые, особо бессовестные, не постеснялись прихватить оси. Телеги без подшипников передвигаться не могли. Без колес это тоже несколько затруднительно… Я воздержался от истерики, сжато и четко приказав Туку принять меры к немедленному восстановлению транспортных качеств разукомплектованных повозок. Видимо, в моем лице он, несмотря на спокойный тон, прочитал нечто большее, потому что уже через две с половиной секунды начал с показным энтузиазмом стучать кулаками по лицу ближайшего саботажника. Дело пошло — народ начал лихорадочно вкалывать, торопясь уберечь физиономии от синяков. Те, чьи транспортные средства остались на ходу, поглядывали на неудачников с превосходством, неспешно занимаясь погрузкой. А куда спешить — все равно успеют, раз такая задержка вышла. На всю эту суету благодушно взирали иридиане. Им вообще торопиться было некуда — они со вчерашнего дня на походном положении и даже ночевали в своих «джипах». Арисат, видимо, заметив, что я бросаю на еретиков одобрительные взгляды, нарисовался перед глазами и начал неуклюже отмазывать провинившихся земляков: — Добрые ополченцы и семьи дружины готовы, вся заминка из-за крестьян простых. Хоть они и бакайцы, но натуры не изменишь: жадные, медлительные и сильно уж тупые. — Ты вроде говорил, что у вас дефицит дураков, но почему-то телег, как я вижу, около трети не на ходу. Не похоже, что идиотов недостаток… — Э… Треть — это ведь все равно мало? Математик… — Арисат, раз такие дела, то выводим иридиан из городка — их телеги впереди пойдут. — Не понял?! Люд обидится — мы ведь бакайцы, а не кто-то там! Нашим, получается, за их лошадьми придется навоз нюхать?! — Да пусть хоть вылизывают его, раз копаться собрались до вечера. Арисат, нельзя нам здесь задерживаться. Чтобы колонну организовать, времени тоже немало уйдет. Так что беремся задело прямо сейчас — с иридиан, раз они уже готовы. Воин больше не рискнул возражать или высказываться неодобрительно — сам понимал, что земляки сильно проштрафились. С еретиками все просто оказалось: раскрыли ворота — и они организованно, без вмешательства бакайских командиров начали выбираться за стены. Каждый возничий прекрасно знал свое место: заранее определили — еще у себя. Мне понравилось, что на первых повозках ехало полтора десятка мужиков с топорами и пилами. Явно не для самообороны инструменты прихватили — команда рабочих, на случай встречи с препятствиями. Все продумано: не пешком шагают, а едут — силы берегут, чтобы все в дело пустить. Вид выбирающихся из Талля иридиан на бакайцев подействовал правильно — их будто подстегнули. Молотки заработали в четыре раза быстрее, телеги восстанавливались с дивной быстротой. Или от позора стараются, или испугались, что их здесь оставят. Но даже этого мне показалось мало — позвал Тука: — Объяви всем, что последнюю телегу оставляем в городке. Так что кто не успеет, тот потащит свое добро на горбу — сколько унесет.