* * * Поминки не заладились, хотя брюхо я набил знатно — по такому торжественному случаю помимо жесткой дичи на столе присутствовала курятина, блюдо из тушеных бобов в острой подливке, жареная рыба и пироги с чем-то непонятным, но вкусным, — спрашивать постеснялся. Пили мало (если не считать попугая) — что-то сладкое, но коварное: отпив полбокала, я почувствовал, что ноги реагируют неадекватно, и потом только чуть-чуть пригубливал. А вот Зеленый клянчил абсолютно у всех, пока его не начало шатать — пришлось использовать авторитет командира, чтобы прекратить спаивание птица. А потом в избу ворвался какой-то розовощекий упитанный паренек при шлеме и в кожаном доспехе — заорал тонко: — Погань! Собаки почуяли! И воют вдали вроде! Все как по команде обернулись на попугая. Он, пошатнувшись, едва не брякнулся с плеча, мутными глазами оценил количество направленных на него ожидающих взглядов, после чего гордо подбоченился и пьяно выдал: — И-и-издрас-с-сьте! — Я же говорил, что его не надо поить, — вздохнул я. — Он теперь, катаясь на спине у бурдюка, погани не почувствует. — Кто еще раз ему нальет — в свином навозе зарою! — злобно пообещал Арисат, выскакивая из избы. Я кое-как влез в принесенную кузнецом кольчугу и нахлобучил шлем. Сапог у меня еще не было, как и наручей, — сойдет пока и так. Царапины теперь не страшны — или затопчут, или сразу прибьют. Доводилось слышать, что кольчуга вообще не стесняет движений и ее почти не ощущаешь — бежишь, будто она из пушинок сделана. Фигу вам — я сразу почувствовал. И движения стесняет, и резвости меньше стало — килограммов десять, наверное, прибавилось, что при моем скромном весе немало. Плюс шлем, плюс меч в руках и топорик на поясе. Как же Флорис таскал те стальные латы? Эх, тяжела доля местного воина… На восстановленный помост над воротами забрался по лестнице. Встал рядом с Арисатом, уставился туда же, куда и он, — во тьму кромешную. Где-то там будто лягушка-мутант время от времени квакала, иногда следом раздавался пронзительный визг. — У опушки мечутся, — тихо прошептал Арисат. — Луна поднимется, в тень уйдут — так и будут бегать, спать не давая. Тьфу, погань! Взять нас не могут, так хоть нагадят. — Людям отдых нужен — половину можно отправить по домам, а через полночи пусть подменят тех, кто останется. Если даже попрут, сил отбить первую атаку хватит. Бурдюка ведь не слышно, а мелочь без него неопасна. — Он зализывает подпалины… Ладно, сэр Дан, мы тут сами разберемся, кому и когда стоять, а вы шли бы спать — вам сил надо набираться. Спорить не стал. Опровергая свои же объяснения, которые прошлым вечером давал Туку, располагаться на сеновале не захотел — плюхнулся на не слишком мягкую постель рыцаря, укрылся шкурой неизвестного млекопитающего. Отключился мгновенно. * * * «Продолжение отчета добровольца номер девять. День пятый. Познакомился с местными клопами. Они знакомству обрадовались. А я — нет». Глава 11 КОЕ-ЧТО О РЕЛИГИИ Попугай с самого утра ни слова не произнес — похмелье подкосило. Даже для скоростного птичьего метаболизма принятая доза оказалась неподъемной. Сидел у меня на плече с грустным видом и жадно лакал воду из всех луж, встреченных на пути. Мне не один раз доводилось слышать и читать, что человек, впервые севший на лошадь, а потом проехавший верхом значительное расстояние, неминуемо зарабатывает кровавые мозоли или жестокие потертости некоторых нежных частей организма. Посему верхом надо передвигаться дозированно, осторожно приучая нижнюю часть спины к нестандартным нагрузкам. Странно, но при поездке в качестве то ли пленника, то ли приглашенного в Талль, сидя за спиной всадника, я не испытывал экстремальных ощущений. Сейчас ситуация почти повторялась: покладистая лошадка тащилась за Цезером, скрипело седло, покачивался мир, но признаков зарождающихся мозолей и потертостей не наблюдалось. Или все гнусное вранье, или я ухитряюсь ехать как-то сверхправильно, или мое тело привычно к верховой езде. Кстати, седло комфортабельное, и на вид конская упряжь конструкцией не отличается от той, с которой меня знакомили на Земле. К еретикам отправились малым отрядом — все те же первые знакомые: Цезер с Ликсаром и Хисом. Наверное, Арисат решил, что мне с ними привычнее будет. По местным меркам, воинская сила приличная, да и не лучшее время сейчас для погани — при свете не шастает. Кстати, так и не понял: почему в новолуние она изменяет своим привычкам? Или дымка, что окружает местный естественный сателлит, заслоняет солнце, уменьшая поток губительного ультрафиолета? Хотя не уверен, что в ультрафиолете дело, — может, их просто яркий свет раздражает или вообще какие-то только им понятные причины. Ладно — в новолуние посмотрю… если доживу до него. Сосняк перемежался зелеными полянами и лиственными рощами. Перебрались через тощую речушку — лошади с трудом копыта замочили. Цезер, уже на другом берегу, пояснил: — Ниже две деревни иридиан стояли и одна наша — их в первую очередь разорили… сперва нашу. А они даже не пошевелились — не стали уходить оттуда. Так и не ушли — всех еретиков там упокоили. Вот же чудные люди… — А почему сэр Флорис их не защитил? Или не заставил перебраться в город? — Вроде как пытался… да только это ведь иридиане… Король приказал нам сюда их довести, а дальше следить, чтобы они не сбежали. Но вмешиваться в их уклад разрешения не давал — вот они и не желают чужих слушать. Все поголовно закоренелые дураки — хоть режь его, все равно продолжает упрямиться. К главной деревне еретиков подъехали часа через три. По местному обыкновению поставлена у реки (неужели здесь половодья или наводнений вообще не бывает?), в излучине. Несмотря на слова Арисата, высота частокола мне показалась приличной, немногим меньше, чем в Талле. А еще он был двойным, похоже, меж бревенчатых стен насыпана земля или глина. Не верится, что бурдюк такое сооружение не разломает, но должен признать — укрепление серьезное. Главным отличием двух поселений была красота: здесь каждое бревнышко гладко отесано, разукрашено выжженными узорами. Над воротами двускатная крыша — укрывает часовых от непогоды и стрел, причем покрыта розовой черепицей. И крыши домов тоже черепичные, трубами увенчанные — топят не по-черному. Все аккуратно: дома и сараи будто под линеечку поставлены, заборчики декоративные, за оградками круглые клумбы с яркими цветами, зеленая травка самых натуральных газонов, целых три монументальных колодца — башенки кирпичные под навесами. Не похоже на обычную деревню — будто декорации для фильма в жанре фэнтези. Ни кур не видно, ни собак — они что, вегетарианцы? Или держат их на задних дворах? Если Талль был похож на старую российскую деревеньку где-нибудь в Нечерноземье, то здесь, похоже, расположен филиал Баварии или какой-нибудь Швейцарии, населенный сказочными недоросликами или какими-нибудь оркоэльфами. В воротах пропустили парочку женщин, тащивших ведра с молоком, — видимо, с пастбища шли. Одежда ярко разукрашенная, головы покрыты тонкими платками. Если они коров доить в такой ходят, то что же тогда по праздникам носят? Цезер, въехав в ворота, задрал голову, уточнил у дозорного: — Конфидус дома? — Не Конфидус, а епископ Конфидус, и не дома, а в храме. — Я так понимаю, что ты сегодня по зубам еще не получал? — В храме он. — Вот так и отвечать сразу надо. Видели, сэр страж, какие здесь все умные? — Это ведь хорошо. — Да чего ж хорошего? У дозорного не лук, а страх для навозных мух, и топор плотницкий — лучину строгать или доски себе на гроб тесать. — Неужели они вообще к воинскому делу не приспособлены? — Вообще, им вроде вера не позволяет на человека руку поднимать. — А на погань? — На погань дозволяет, да только никогда они ее в глаза не видели раньше: со времен прадедов сидели в своих долинах, откупаясь от всех, кто к ним приходил за добычей. Деньги у еретиков всегда водились, и резать их под корень никому выгоды не было: возьмешь зараз много — потом уже ничего не получишь. А если не выжимать досуха, то каждый год от них серебро можно привозить, и немало. Мы, бакайцы, бывало, их щипали, но без охоты — драки при походе никогда не бывало, разве что по пути зацепишься с королевскими солдатами. А потом церковь за них взялась серьезно, и началось перекрещивание. Кто упорствовал — того в ссылку, как этих. Так что здесь самые упрямцы собрались — головы у всех чугуном залиты. Руки просто золотые, да только меч к такой руке не приставишь — мягкотелые они все. Остановились перед храмом. Если избу Флориса я в шутку называл «замок», то здесь без шуток — действительно на храм похоже. Ну или как минимум приличная церковь. Толстая башня, увенчанная острым шпилем, к ней примыкают четыре башенки поменьше — шпилей на них нет, просто сглаженные конусы крыш. Окна высотой в человеческий рост из кусочков цветного стекла; десятки аккуратных клумб вокруг; изумрудно-зеленый газон; яр-ко-розовые керамические водосточные трубы; резные лакированные двери, обитые полированными медными полосами. И все это еретики создали за неполный год? Привезя с собой остатки имущества на чужих кораблях? Их вроде изначально было меньше тысячи… как-то не верится… На широком кирпичном крыльце показался высокий и очень худой мужчина в черной одежде: будто тесная рубаха, затянутая в аккуратные брюки, и жилетка цыганская поверх. Лицо морщинистое, чуть раздраженное, а взгляд цепкий, выдает ум, — покосился на меня, будто в душу пытаясь заглянуть. Потер миниатюрную бородку, коротко кивнул: — Надеюсь, вы не собираетесь на лошадях в храм въезжать? — Голос спокойный, но, похоже, показывает, что нашему приезду не слишком рад. Или просто такая манера общения. Ответил Цезер: — День добрый, Конфидус. Не бойся — в храм коней не пустим. Оставим их пастись на твоей травке и цветочках. Лады? — Я думаю, в конюшне им будет гораздо удобнее, да и овес питательнее цветов. — Конфидус, похоже, очень терпеливый человек, или долгие гонения сделали его таким. — А вы можете пройти в гостевой дом — там вас сейчас накормят. — Ты думаешь, мы из такой дали приехали, чтобы вашей сопливой овсянкой давиться? Новости хоть знаешь? Сэра Флориса погань погубила. — Знаю. Хороший был человек, хоть и неверный. Жаль, что погиб во тьме, — такому достаточно было сделать один шаг вперед, чтобы прикоснуться к свету. — Да нужен ему твой свет… Вот знакомься: сэр Дан — полуденный страж, явился к нам на подмогу вроде как. Он теперь главный здесь — приказы раздает. Хочет с тобой кое о чем поговорить. — Тогда отправляйтесь в гостевой дом, а мы с ним ко мне — думаю, там будет удобнее. Не возражаете, сэр страж? — Нет, конечно. Я спешился, растерянно обернулся, не понимая, где здесь можно оставить лошадь, — коновязей не наблюдалось. Выручил Хис — перехватил поводья: