– Ну, что ты стоишь, как не живой! – сорвалась с места девочка и схватила Петьку за локоть. Рука у нее почему-то была теплая. – Отомри! Будь как всегда! – А я живой! – вдруг выкрикнул Петька, вырываясь из рук собеседницы. – И не надо меня трогать. А то тут тронул один, я теперь не пойму, где нахожусь. Девочка удивленно захлопала ресницами, а потом захохотала, тряся рыжими кудрями. – А-а-а, это дядюшка. Он добрый. А ворчит он так, для порядка. Не бойся. И Вера махнула маленькой ладошкой. – Я и не боюсь! – Петька продолжал держаться на расстоянии от рыжей бестии, а для того, чтобы почувствовать себя независимым, даже руки в карманы засунул. – И страшилки твои на меня не подействовали. Не боюсь я их. Зря старались. Улыбка застыла на конопатом лице. Девочка почесала нос, а потом звонко хлопнула себя по лбу! – Да нет! Все не так, – и она снова захохотала, да так заразительно, что Петька не мог не улыбнуться. – Это у нас так принято. Как бы тебе это объяснить? – Она щелкнула пальцами, подбирая слова. – У вас, когда в девушку влюбляются, серенады под окнами поют, цветы дарят. А у нас смешные истории заказывают читать. Дядюшка их большой знаток. Ну да ты потом разберешься! – В чем я должен разобраться? – напрягся Петька. – В наших делах, – Вера приблизилась к Петьке и заискивающе улыбнулась. Перед Петькиными глазами запрыгали конопушки. – У нас не совсем все так, как у вас. К этому надо просто привыкнуть. – К чему это я должен привыкать? – Давно Петька не чувствовал себя таким бестолковым. – Как же! – Вера осторожно взяла его за руку. – Мы теперь будем вместе. – Ее пальчики щекотно провели по Петькиной ладошке. – Я уже все подготовила. Тебя собьет грузовик. А если у него это не получится, то кирпич свалится на голову – я к вам на крышу как раз рабочих послала. А если они не попадут, то я специально лифт испортила – довезет тебя до твоего этажа и рухнет вниз. А если и с этим не получится, то на лестничной клетке тебя уже шкурки от бананов ждут. Мимо не пройдешь, обязательно поскользнешься. Ну, как, классно я придумала? Петька стоял, открыв рот, и совершенно ничего не понимал. – Я почему решила с тобой встретиться до того, как ты умрешь, – девочка продолжала мило улыбаться. – Чтобы ты не очень сопротивлялся, когда тебя убивать будут. А то ты вон какой везучий. Целый день продержался! Петька захлопнул рот и зло посмотрел на собеседницу. – Целый день продержался, говоришь? – спросил он, отталкивая Веру от себя. – Да я не знаю, как прожил этот день! Думал, у меня совсем голова расстроилась. – Ты сам виноват, – тоже перешла на крик Вера. – Не надо было так себя вести. Умер бы – и никаких проблем! – Щаз! – процедил сквозь зубы Петька. – Шнурки только поглажу и помру. Разбежалась! Это с какого перепугу я помирать должен? Мне моя жизнь нравится! – Ты же сам говорил, – Петька впервые увидел свою собеседницу растерянной. – Что на кладбище хорошо, что я тебе нравлюсь, и что тебе вообще хотелось бы умереть! – Я говорил? – Петька захлебнулся от возмущения. – Что ты несешь? Когда это я хотел умереть… Он еще договаривал фразу, но в голове уже всплыла картинка. Кладбище. Он стоит за спинами брата и мамы. Димка что-то говорит о красоте смерти и другую подобную чушь. А Петька топчется около могилы, смотрит на чью-то фотографию и с умным видом поддакивает. Это было месяца два назад. Они ездили в гости к маминому брату. Прямо около его дома было кладбище, и они решили прогуляться после плотного обеда. Петька еще все шутил, что жить рядом с кладбищем, это как каждый день ужастики по телевизору смотреть. И добавлял, дурак, что хотел бы он умереть, чтобы приходить к дяде и пугать его. А вот то, что ему Вера понравилась, такого он не помнил. – Ну, хорошо, не понравилась, – мрачно согласилась Вера. – Ты просто обратил на меня внимание. А знаешь, до чего человеческое внимание ценно нам, покойникам! Я же как тебя увидела, сразу подумала: «Вот – он! Мы обязательно будем вместе!» В зеленых Вериных глазах блеснули слезы. Она еще несла всякий бред на тему любви и верности, и о том, как тяжело ей было найти возлюбленного, но Петька ее уже не слушал. Он смотрел на рыдающую покойницу и понимал, что все это не шутки, а самая настоящая правда. И что его хотят убить всерьез. Он замотал головой и попятился. – Не уходи! – Вера кинулась ему на грудь, а потом вдруг резко оттолкнула. – Не так! Уходи и скорее возвращайся. Вдвоем нам будет хорошо! Она снова попыталась его обнять, но Петька увернулся. – Вот счастье-то, – пробормотал он, соображая, куда отсюда бежать. – Всю жизнь об этом мечтал! – Петенька, звезда моя! – протягивала к нему руки Вера. – Не могу я без тебя! Петька зайцем скакал через низкие ограды, топтал серые цветы, но конца у этого кладбища не было. Он уже отбежал на приличное расстояние, как Вера снова появилась перед ним. Теперь на ней была длинная белая рубаха до пят, а на лбу веночек. Руки она сложила на груди. – Мы всегда будем вместе! Нас уже ничто не разлучит! – Ага! Как же! – Петька запрыгал в обратную сторону. – Эй, дед, где ты? – закричал он в темноту. – Пятнадцать минут истекло! – Петенька, солнышко мое! – Вера возникла, как из-под земли, и Петька чуть не свалился на оградку. – Только о тебе думаю. Жду тебя с нетерпением! – Да отстань ты! – замахал руками Петька, а в голове у него сидела одна мысль: «Димка! Спаси меня!» Петька запутался в кустах, в панике решив, что его уже хватают за ноги покойники и тащат к себе под землю. Он завопил, лягаясь не хуже резвого жеребца, заколотил руками по воздуху. – Вышло время, – буркнули ему в ухо. В лоб чем-то больно ударили. Он попытался убежать от этого, шагнул вперед, и снова получил сильнейший удар в лоб. Шаг – удар, шаг – удар. Петька заорал, решив, что теперь-то его точно убивают. Его вопль перекрыл всегда радостный и звонкий звонок с урока. Стало светло. И Петька рассмотрел, что с завидным упорством наступает на швабру. Она-то и бьет его в лоб. Удар отталкивает его назад. Он снова делает шаг, и снова налетает на швабру. – Ткаченко! Петька обернулся. В дверном проеме стояла математичка Инесса Петровна и с удивлением смотрела на своего ученика. – Эх, Ткаченко, Ткаченко… – повторила учительница, потому что слов от возмущения у нее просто не было. Казнить нельзя помиловать Петька выпал из каморки и на негнущихся ногах пошел к лестнице. Его кто-то толкал, кто-то говорил грубости, кто-то показывал вслед пальцем. Петьке все это уже было без-раз-лич-но. В голове звучал знакомый старческий голос: «Жила-была семья. И было в ней два брата. Младший неожиданно умер, а старший стал жить припеваючи. И вот однажды ночью…» – Эй, это кто тебе такой шишак набил? Петька не сразу понял, что перед ним стоит Димка. Он собирался его обойти стороной, но брат крепко встряхнул его, вернув к действительности. – Петро, что случилось? – Меня хотят убить, – прошептал Петька, и на глаза набежали предательские слезы. – Это мы уже слышали, – Димка снова встряхнул брата, отчего слезы из глаз у того течь перестали, зато он начал глупо улыбаться. – Что там у вас происходит? – Солнце светит, – вдруг произнес Петька, разглядывая окно поверх проносящихся мимо голов и плеч. – Представляешь, солнышко на небо выйдет, а меня уже не будет! Димка проследил за взглядом брата и помрачнел. Серый день если что и обещал, то совсем не солнце. – Иди за мной и не вздумай теряться. И вдруг Петьку осенило. – Надо просто потеряться – и никаких проблем! – завопил он и с разворота перешел в резвый галоп. Димка, успевший сделать несколько шагов к лестнице, не сразу заметил такого резкого маневра брата. Петька удалился на приличное расстояние, когда Димка бросился за ним следом. – Разойдись! – орал он, боясь посшибать малышей. Услышав его богатырский крик, оживились десятиклассники. Кто успел заметить беготню братьев, устремились следом. Кто не успел, тот пытался догнать убежавших и выяснить, что происходит. Четвертый этаж взорвался криками – бежавшие следом за Димкой с младшими классами не церемонились, разбитых носов и шишек после них было достаточно. Петька лихо перепрыгнул два пролета лестницы и зачем-то решил пробежаться по третьему этажу. – Стой, ненормальный! Голос брата подтолкнул его в спину, и Петька прибавил ходу. Ему даже стало весело – давно Димка не уделял ему столько времени. В азарте беготни он не заметил остановившуюся на подходе к третьему этажу Людмилу Алексеевну. Завуч внимательным взглядом проводила топающего, как стадо слонов, Петьку и пошла вниз. Димка пронесся как раз вовремя, чтобы не попасться под строгий взгляд завуча. Лестница дрогнула от бегущих ног. Людмила Алексеевна подняла голову. Мальчишки десятого класса, гикая и азартно подгоняя друг друга, мчались к третьему этажу, оставляя после себя разрушения, равные одному небольшому Мамаеву побоищу. Завуч кивнула каким-то своим мыслям и чуть ускорила шаг. Петька и сам не ожидал, что можно так быстро бегать по родной школе. Вперед его гнала счастливая мысль. Рыжая Вера все просчитала. Не учла она только одного. Петька мог изменить маршрут, а заодно и свою жизнь. Не пойдет он домой после уроков. Пускай грузовик, ожидающий его около дороги, проржавеет, пускай кожура от банана сгниет, а лифт еще сто лет возит мирных жильцов его дома. Он и на уроки не пойдет. И вообще сейчас отправится, куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего этого безумия. Поэтому-то он и мчался по коридорам туда и обратно – ему нравилось бежать не так, как обычно, а так, как никто не делает. Под его ботинком жалобно скрипнул паркет второго этажа. Прыгая через три ступеньки, он сбежал по лестнице. Оставалось повернуть, пройти финишную прямую – и прощай, школа! Петька ухватился за угол, чтобы его не занесло на повороте. С жизнерадостной улыбкой он просвистел мимо гардероба.