Спросил глупое. Как последнее слово договорил, так сразу понял – глупое. – Вот так всегда с морем бывает, – прошептала оказавшаяся рядом с ним Нинка. – Мечтаешь, мечтаешь, а потом дома горячую воду выключают в мороз и лифт не работает. Гугукающий плоскоголовый добрел до них, удовлетворенно икнул и сел на землю. – Кони бегают по кругу, кони бегают по кругу! Стоп! – гаркнули над головой. Тинтин отмахнулся от этих слов, как он комара. – Может, тебе здесь нравится? – пробормотал он, проверяя руки на паутину. Нет, все было чисто. – Зря я тебя спасла, – напустилась на него Нинка. – Помер бы от зуба дракона – и с концами. – А я говорил, жалость до добра не доводит, – вынес свой приговор черный. Нинка постучала по ладони открыткой, пробормотала: – Туська в первом классе смешная была. Мы сидели на последней парте, постоянно прятались за учебники и хихикали. И если вызывали отвечать, то и тогда хихикали, не могли ничего говорить. Нас пытались рассадить, но мы начинали канючить. Нас легче было оставить вместе, чем рассаживать. Учительница была молодая. Практикантка. – А потом? – спросил Тинтин. – А потом Туська поняла, что со мной дружить не выгодно, и бросила меня. Открытка в руке Нинки вспыхнула. Котик еще мгновение тянул лапку, но и ее поглотил огонь. – Он меня не отпустит, – прошептала Нинка. – Сама говорила, когда понадобится, ты его убьешь. – В лице Тинтина было напряжение. – Вот – уже понадобилось. – Он сейчас за спиной, да? – все поняла Нинка. Тинтин кивнул. Нинка медленно пошла к костру. Плоскоголовый гугукал и хватал ее за коленку, пытался идти вровень, но не успевал. – А ты вообще зачем сюда пришел? – Опомнилась! – фыркнул Тинтин. Нинкин настрой ему не нравился. Она сдавалась. Это было неправильно. – Говорю же, мне надо тебя забрать. – Тоже мне – принцессу нашел. А если я не хочу? – Когда принцессу спасали из замка, ей, может, тоже не хотелось никуда. Но раз принц прискакал – все, надо выбираться. – И давно ты принц? – Недавно. Все как в старых сказках. Три подвига – дракона победить, дворец построить и белого коня раздобыть. – А ты разве не с конем? – Мы разминулись. – Ты говоришь глупости, – покачала головой Нинка. – И всегда их говорил. Потому что крези. Потому что только с ветром в голове будет лежать в лагере с отравлением на третий день, как приехал. Устал. Тинтин это разом почувствовал. Прям вот сил не было бороться. Ну и пусть Катька смеется. Спор и спор. Подумаешь, проиграет. Это только лагерные знают, до школы не дойдет. Зевнул. Широко. Чуть челюсть не свернул. Только бы не уснуть здесь. А то опять подсунут гадость под голову. Он закрыл глаза. И увидел море. Настоящее такое. Как в фильме «Пираты Карибского моря». Лазурного цвета. И песок. И штиль. Не хватало только Джека Воробья. Но он не появился, а появилась Нинка. Она дернула Тинтина за руку, вернув в сумрачный лес. – Не спи, – зло бросила она. Было немножко обидно, что не удалось поболтать с Джонни Деппом, но зато вдруг стало все понятно. Вот даже как-то совсем всё. И спать расхотелось. – Есть только ты, твое желание и воображение, – быстро произнес Тинтин, хватая Нинку за руку. Она попыталась вырваться, но это ей уже не удалось. – Бежим! А ты по ходу придумывай. Придумывай быстрее! Что ты там хочешь? Песок? Давай песок! Глаза зажмурь! Они побежали. Побежали через дурацкий лес, полный высохших русалок и дохлых котиков. Корни хватали их за ноги. – Что-нибудь другое, а не этот дурацкий лес, ты придумать не могла? – проворчал Тинтин, споткнувшись в очередной раз. – Поровнее. – Оно само! – Ну давай, чтобы само и закончилось. Нинка остановилась, вырвав свою руку. Тинтин чертыхнулся, пробегая по инерции вперед. Обернулся. Она стояла, закрыв глаза. Лес резко сменился песчаным берегом. Впереди виднелась вода. Тинтин пнул ботинком песок. – Как в песочнице, – пробормотал он. – Это озеро или река? – Нинка почесала нос. Она с любопытством смотрела по сторонам. Они стояли на краю леса, где вместо дубов были вполне себе мирные сосенки. Из-под сосенок выбиралась робкая зелень, но ее быстро забивал песок. Берег дюнами уходил к воде. – Море. Пошли. Нинка испуганно смотрела себе под ноги. Тинтин оглянулся, пытаясь понять, что ее напрягает. Шуршание отвлекло. Песок справа вздыбился волной. – А я вас и не отпускал, – рявкнуло сверху. Песок накатил, сбросив их в разные стороны. Тинтин кувырком съехал с бархана, набежал на черного. Тот стоял с лопатой. Поднял палец, предупреждая, чтобы Тинтин не торопился. – Все дела должны быть доделаны, – ласково произнес он и щелкнул пальцами. Бархан встопорщился, выкидывая Тинтина ближе к воде. Он побежал обратно, зарываясь в песок по щиколотки. Что-то ему перестала нравится эта фантазия. В конце концов на море и асфальт есть, по нему машины ездят. Почему все вечно усложняется? Позвал: – Козлова! Бархан подтолкнул. У подножия виднелся черный. Он старательно работал лопатой. Закапывал. Тинтин почувствовал, что опаздывает. От этого сбилось дыхание, в ногах появилась слабость. – Стой! Он съехал с бархана, врезался в насыпанный холмик, стал разгребать его руками. Черный переместился в другое место и с тем же рвением начал закапывать там. Тинтин подбежал к нему, заработал руками. Черный отошел чуть подальше. – Она сама себя закопала! – с хохотом произнес он. – Это было ее желание! – Она не могла ничего сделать, – заорал Тинтин. Ветер бросил в лицо горсть песка. Пришлось отплевываться и промаргиваться. Он проигрывал. На пару секунд, но проигрывал. – Всегда есть надежда, – бархатным голосом вещал черный. – Она от нее отказалась. Она стала все видеть в плохом свете. Она придумала меня. И стала всем мстить. – Она уже передумала. Тинтин копну´л еще несколько раз и остановился. Песчинки забились под ногти, родив адскую боль. Ссадины кровоточили. – Спасай, спасай ее! – веселился черный. – А она тебя потом снова убьет. Она убивает всех, кто подходит к ней близко. Кто пытается помочь. Наивные. Она уже не станет другой. – Станет. – НЕТ! Перед глазами Тинтина промелькнули картинки его недавних «смертей» – удар ножом, отравление супом, подушка с зубом дракона. От каждого воспоминания становилось тяжело дышать. – Всегда… все… можно… исправить… – Попросить прощения? – резвился черный.