– Оный не Финн, – сказала Анна, яростно скрестив на груди руки, – так что прекрати оного так называть. Финн был твоим братом. Он был добрым и милым и никогда никому не причинял зла. Элли опустила глаза в пол. – Извини, – пробормотала она, слова «добрый» и «милый» завертелись вихрем в её мыслях. Она обнаружила, что ей тяжело думать о нём подобным образом. – Ты ведь его помнишь, правда? – вопросила Анна. – Ну конечно же, помню! – огрызнулась Элли, а затем прикрыла глаза. – Извини, извини. Просто, хм, мой брат мёртв. Этот Финн реален. И пусть он несносное чудовище, он – всё что у меня от него осталось. У Анны побелели губы. – Ужасно так говорить. – Но это правда. Анна вздрогнула и отвернулась от Элли. Сиф принялся ходить по мастерской, справа налево, слева направо, и Элли захотелось и на него рявкнуть. Она испугалась, что Финн заразил её своей злобой. Сиф резко повернулся к ним. – А что, если мы уберёмся из Города? – провозгласил он. – Прямо сразу, в лодке? – Инквизиция последует за нами, – сказала Элли. – Они возьмут корабли властителей китов и погонятся за нами по морю. – А вот и нет, если они не смогут нас видеть! – воодушевлённая, подхватила Анна. – Мы можем взять твою подводную лодку. – Она не работает. – Так, значит, мы её починим, – заявил Сиф. Элли горько рассмеялась. – Я неспособна починить даже этих дурацких крабов. – Она шлёпнула лежащую возле неё устрицеловку. Затем она зашлась кашлем, и всё кашляла и кашляла. Она склонилась и закрыла лицо ладонями. – Мы могли бы отправиться на какой-нибудь землепашеский остров, – сказала Анна, хлопая Элли по спине. Сиф нахмурился. – Фермеры выдадут нас. Но та карта, что мы вчера видели… – Какая карта? – спросила Анна. – В форте. Там была карта Города и всех землепашеских островов, но на ней были и другие острова, далеко-далеко к югу. И один большой. Даже больше, чем Город. Анна нахмурилась. – Но Город и есть – самый большой остров. – Нет, если верить этой карте, – сказал Сиф. – Но если есть и другие острова, к чему Инквизиции держать это в секрете? – недоумевала Анна. Сиф облизал губы. – Давайте выясним. Мы возьмём лодку – ночью, чтобы никто не увидел, как мы отплываем, – и переплывём океан. – Мы втроём не сможем переплыть океан в какой-то маленькой лодке, – сказала Элли. – Сможем, если я буду в этой лодке, – твёрдо сказал Сиф. – Финн последует за нами. Я не перестану быть Сосудом лишь оттого, что я больше не в Городе. – Но там за тобой не будут гоняться никакие инквизиторы, – с воодушевлением возразил Сиф. – Ты больше не будешь загадывать желаний, потому что тебе не будет угрожать опасность. Элли выпрямилась, обнадёженная решительным прищуром Сифа. Она вообразила себе их троих в неведомой новой земле, где люди улыбаются, а слово «Враг» никогда не произносят с ужасом. Но даже если люди там жестоки, а земля – бесплодный пепел, ничто не может быть хуже той судьбы, что настигнет её в Городе. – Хорошо, – сказала она наконец. – Давайте так и сделаем. Глаза Сифа восторженно округлились, и Элли прислонилась к плечу Анны. Даже само принятие решения оставило её совершенно без сил. Анна рьяно обвела взглядом мастерскую. – Так, нам будут нужны еда и вода, карты, ну и лодка, – сказала она. – А ещё нам следует взять ружьё. – Сиф глянул на неё. – Ну, знаешь, а вдруг там медведи. Элли, к своему удивлению, обнаружила, что улыбается, сама не зная чему. Она чувствовала, что нужно сказать, как она им благодарна, но не находила слов. Вместо этого она взглянула вниз, и пальцы её скользнули по открытым страницам дневника Хестермейера. Сиф перестал шагать, с любопытством наблюдая за ней. – Что такое? – В этой записи… – Элли указала на левую страницу, – Хестермейер вдруг начинает говорить о Враге так, будто бы оный и есть Питер, словно они одно и то же – он как будто не осознаёт разницы. – Она нахмурилась, прикусив большой палец. – Враг появился перед Хестермейером в облике его друга. А мне он является как мой брат. Зачем он это делает? – Оный, – поправила Анна. – Как, ты думаешь, Враг выбирает себе Сосуд? – спросил Сиф. – Я хочу сказать, что это же не случайность, так? Элли потёрла подбородок. Анна, растянувшись на полу, вполглаза листала дневник Хестермейера. – «Враг – это паразит. Вроде одной из этих зловредных ос, откладывающих свои яйца внутри других насекомых», – зачитала Анна вслух. Она поглядела на склянки с мёртвыми тварями на ближайших полках. – А у тебя, часом, нет одной из этих зловредных ос, а? – сказала она. – Вот бы поглядеть. Сиф присел рядом с Анной, читая дневник у неё через плечо. – Паразит, – пробормотала Элли. Она вынула из кармана жемчужину и покатала её в ладони. Сиф и Анна подняли головы. – Что это, Элли? – спросил Сиф. – Он паразит, – сказала она. – Оный, – поправила Анна. – Оный паразит, – сказала Элли. – Оный питается от своего хозяина и делается сильнее, и тогда оный может вырваться сам по себе. Но Враг не живое существо – оный не ест. Так чем же оный питается? Скривившись от боли, Элли поднялась на ноги. Анна подскочила, чтобы помочь ей. – Спасибо, – сказала Элли, шатко доковыляла до стены с тысячей рисунков и сдёрнула набросок зловредной осы. – Может, именно поэтому он выбрал меня – потому что во мне есть нечто, чем он может кормиться. Нечто, чего нет в тебе. – Она взглянула на Сифа. – Или в тебе. – Она посмотрела на Анну. – Или в ком-либо ещё. Она ещё какое-то время разглядывала рисунок, но мысли у неё были вязкие, словно патока. Она закашлялась, и Анна поспешно поднесла ей стакан воды. – Как умер Питер Ламбет? – поинтересовался Сиф, всё ещё глядя на дневник. Элли приковыляла к нему, пригубив воды. – Я не знаю, – ответила она. – Хестермейер об этом не говорит. – Может, это и было на недостающих страницах, – сказал Сиф. – Думаешь, он умер так же, как твой брат? Как думаешь, он винил себя за то, что случилось с Питером, как ты винишь… – ЗАТКНИСЬ! Гнев, вспыхнув, затопил всё тело Элли, и она швырнула свой стакан в Сифа. Он не долетел, отскочил от стопки книг и даже не разбился. Все трое смотрели, как он катится по полу, описывая небольшую окружность. – Прости, – промолвила Элли с широко раскрытыми глазами. – Не знаю, почему я это сделала. – Гнев отпустил её, на его место пришёл жаркий стыд. Она опустилась на колени. – Извини меня, Сиф. Сиф подбежал к ней. – Всё в порядке, – мягко проговорил он. – Правда, всё хорошо. – Ничего не хорошо, – сказала Элли, когда Анна принялась растирать ей спину. – Я так устала, – воскликнула она, борясь с неожиданно подступившими слезами. – Почему я так устала? Он не выполнил моего желания! – Мы придумаем, как остановить его, – сказал Сиф. – Мы придумаем, как починить тебя. Элли хмуро уставилась на свои руки. Они были такие бледные, почти такого же цвета, как рыбье мясо, ну если не считать нескольких веснушек. Она задумалась, а были ли у брата тоже веснушки на руках. Она слабо улыбнулась Элли и Сифу, и они улыбнулись в ответ, а затем принялись трещать о вещах, необходимых в дорогу. Элли поглядела на свои истерзанные ногти. Она смутно припоминала, как кто-то отчитывал её за то, что она вечно их жуёт, но она не могла вспомнить, кто это был. Был ли это её брат? Она крепко зажмурилась и попыталась вернуться мыслью в прошлое, вспомнить его – настоящего его. Но тотчас грудь налилась холодом, перед глазами у неё стояла только его пустая кровать. Как они думают починить её? Единственная часть, которая была ей необходима, утрачена.