В первое мгновение акула продолжила плыть. Затем её хвост яростно дёрнулся, разметав брызги воды во все стороны. Она проплыла вокруг них раз, и ещё раз, и ещё. Затем повернула, нацелившись прямо на детей. Элли видела, как её крохотные чёрные глазки закатились, блеснув белками. Она попыталась схватить Сифа за руку, но вдруг могучая сила оттащила её и Анну с пути акулы. Когда Элли обернулась, она увидела, что акулу отнесло к дальней стороне амфитеатра и там прижало к зрительским местам взблёскивающей волной. Сиф выметнулся из воды рядом с Элли. Тёмные кружащие узоры бежали по его коже. – Довольно, – раздался сверху голос Харграта. Он опустил руку в карман, вынул свой дротиковый пистолет и навёл его на Сифа. – НЫРЯЙ, СИФ! – воскликнула Элли. – Можешь не утруждаться, – лениво протянул голос у неё под ухом. Повернувшись, Элли увидела Финна, который даже не бил ногами, чтобы держаться в воде, а парил, наподобие медузы. – Харгратово время истекло. Он слишком много знает. Элли в ужасе уставилась на него. – Нет… нет, Финн. Не делай этого. Но Финн только улыбнулся. Раздался кошмарный оглушительный треск, будто бы гору надвое разворотило. Пыль хлынула во все стороны, и Элли увидела, как Харграт и Мэтьюз исчезли, когда камень ушёл у них из-под ног. Она подгребла к ближайшей ступеньке. Она пыталась ухватиться за неё, но пальцы соскользнули, шаркнув по камню. Затем вода под ней перетекла, словно огромную ванну повело из стороны в сторону. Волна вынесла Элли, Анну и Сифа на ступени, и они вскарабкались наверх. Элли поглядела вниз и ахнула. Огромная дыра зияла в камне амфитеатра. Идеально круглая дыра, уходящая вниз в море. – Я их не вижу! – вскричала она. Сиф, пошатнувшись, подошёл к краю и, глядя в воду, стиснул зубы. Элли не сразу поняла, что он чувствует, а не смотрит. – Там, – сказал он наконец хриплым голосом и указал в море. Две крошечные фигурки относило прочь от Города муторным верчением ярящихся волн. – Я верну их, – слабо пробормотал Сиф, а затем упал на четвереньки. Анна положила ладони ему на плечи. – Как ты? – спросила она. – Я… не могу, – промямлил Сиф. – Оно слишком громкое. Элли повернулась Финну, который наблюдал за морем с игривой улыбкой на губах. – Сделай что-нибудь, – велела она ему. – Спаси их. Финн издал отрывистый удивлённый смешок. – Ты хочешь, чтобы я спас Харграта? Но он теперь знает, что ты помогаешь Сифу. Он постарается, чтобы обоих вас казнили. Ты точно хочешь, чтобы я спас Харграта? – Да! Спаси его. Спаси их обоих! С этим Финн крепко зажмурил глаза, смакуя её слова. – Нет. Элли застыла. Она не могла дышать. – Что? – Я не спасу их. Я отказываюсь. – Нет, нет, ты не можешь. – Он умрёт. – Но у тебя не осталось желаний! – завопила она. – Ты должен спасти их. Подумай, насколько сильнее это сделает тебя! – Я не стану спасать их. – Нет. НЕТ! – Она сжала руки в кулаки. – Финн, пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА! Но Финн уже исчез, и Элли могла лишь смотреть, как две крошечные фигурки относило в море, где они исчезли окончательно в тёмных волнах. Из дневника Клода Хестермейера Я живу в канализации. Дважды за прошедшую неделю я был вынужден просить Питера о помощи. Всего несколько часов тому назад инквизиторы нашли меня, когда я прятался в туннеле. Один из них – мой и Питера старый добрый друг с университетской скамьи. Он умолял меня сдаться – в глазах его стояли слёзы. Но я не хотел разлучаться с Питером, так что я велел ему оплести металлические прутья вокруг ног инквизиторов, чтобы удержать их на месте, пока я не скроюсь. Этот дневник я держу при себе. В немощи моей я забываю, отчего это так важно, и у меня нет сил, чтобы перечитать последние несколько записей и посмотреть, не найдётся ли этому объяснения. Проще просто продолжать писать. Питер всё время убеждает меня выбросить его, и однажды я почти последовал его совету. Но что-то в глубине души говорит мне, что я должен сохранить его. Днём я проверяю западни, что я расставил на крыс, которых и ем, и сети в тех открытых трубах, куда изредка заплывают рыбы. Ночью я кутаюсь во что могу. Последнее время я постоянно мёрзну, и холод пронизывает до самых костей. Питер предлагает свою помощь – разжечь для меня костёр или принести мне больше еды, но какая-то часть меня знает, что я не должен на это соглашаться. И всё же я благодарен тому, что Питер со мной. Без него всё было бы намного труднее. Прошлой ночью мне не спалось, и мы пошли прогуляться. Поначалу я был очень сердит на него, но не могу теперь вспомнить, по какому поводу. Но проговорив несколько часов кряду, мы словно снова перенеслись в университет и снова предавались вечной погоне за истиной и знанием. Чудесно было разговаривать с ним по душам, по-дружески. Я часто гадаю, что происходит наверху, в Городе. Я много думаю об отце Питера. Я надеюсь, что он в порядке. Жаль, что я не могу подняться, чтобы навестить его и сообщить ему, что у его сына всё хорошо. 22 Утраченные фрагменты Элли сидела, привалившись к верстаку, волосы были взбиты вороньим гнездом, ногти обкусаны иззубренной линией. В руке она сжимала тряпку, уже насквозь мокрую от проступающей на лбу испарины. – Я не понимаю, – простонала она. – Так не должно быть. Финн отказался помочь мне прошлой ночью. Отчего же я так слабею? У Сифа и Анны веки отяжелели от недостатка сна. Анна пошла за свежей тряпкой. Сиф подпёр подбородок кулаком. – Может, ты всё ещё ощущаешь действие того последнего желания, когда ты спасла нас от падения? – предположил Сиф. Затем он заметил, что Элли растирает глянцевый зеленовато-фиолетовый синяк на руке. – Это Харграт тебя так? – Нет, я ударилась об верстак, когда мы вернулись с Надежды Селестины. Перед глазами Элли всё ещё бились две фигурки, похищенные громадами волн. Вина, словно рыболовный крючок, засела у неё в груди. Она быстро поморгала, а затем оторвала кусок от хлеба, лежавшего на тарелке, что поставила перед ней Анна. Она не чувствовала голода – сама мысль о еде казалась ей противоестественной, но знала, что нужно поддерживать силы. Руки и ноги казались нескладными, хрупкими тростинками. Голова была такой тяжёлой, что оттягивала шею вперёд. Анна присела на корточки рядом с Элли, промокая её лоб новой тряпицей. На полу лежал дневник Хестермейера. Сиф подвинул его ногой. – Как ты думаешь, что было на тех недостающих страницах? – спросил он. Анна бросила на него недобрый взгляд, мол, нашёл время задавать такие вопросы. Элли через силу проглотила хлеб. Он на вкус был, как губка. – Я не знаю, – сказала она. – И я не представляю, как это узнать. – Она глубоко вздохнула. – Я думаю, мне нужно просто сдаться самой. Пока никто больше не пострадал. – Ты не станешь сдаваться, – заявила Анна, сунув в руки Элли стакан с водой. – Но если меня казнят, Враг не сможет обрести материальную форму! – воскликнула Элли, голос её сорвался. – Ты не понимаешь – как только Враг вырвется… Как только он… – она снова вздохнула, – убьёт меня. Он начнёт убивать и крушить. Что, если он двинется в приют? – Не он, – мягко упрекнула Анна. – Оный. Элли смятенно поглядела на Сифа. – А потом надо подумать о тебе. – А что я? – Финн знает, кто ты и что – с самого начала знал. А когда он вырвется, особенную муку он прибережёт для тебя. Потому что – как он. Хотя ты совершенно на него не похож, – поспешно прибавила она. – Поверь мне, уж я-то знаю, каков Финн. – Ты прекрати это, Элли! – неожиданно перебила её Анна. Элли ошеломлённо уставилась на неё. – Что случилось?