— На самом деле я его едва знал. — Ага. Так держать, Нанси. Учитывая нынешнее затишье, как насчет пары недель отпуска? Нужно ли говорить, что он будет полностью оплачен. — Полностью оплачен? — переспросил Толстый Чарли. — Полностью оплачен? Ага, понял, о чем вы. Деньги на расходы. Уверен, немного на карманные расходы вам не помешало бы, а? Толстый Чарли силился сообразить, в какой вселенной очутился. — Вы меня увольняете? Тут Грэхем Хорикс рассмеялся — как хорек, у которого в горле застряла острая косточка. — Абсо-ненно нет. Даже напротив. Теперь, я полагаю, мы прекрасно понимаем друг друга. Ваше будущее упрочено. Как каменный дом. Разумеется, пока вы остаетесь образцом осмотрительности и такта, каким были до сих пор. — Как каменный дом? — недоуменно переспросил Толстый Чарли. — Как за каменной стеной. — Просто я где-то читал, что большинство несчастных случаев происходит дома. — Тогда, считаю, вам крайне важно как можно скорее вернуться домой. — Он протянул Толстому Чарли прямоугольный листок. — Вот, скоромная благодарность за два года безупречных трудов на благо «Агентства Грэхема Хорикса». — И, не удержавшись, добавил: — Не тратьте все сразу. — Ведь он всегда так говорил, давая кому-то деньги. Толстый Чарли опустил взгляд на бумажку. Это был чек. — Две тысячи. Ух ты! То есть нет, конечно, не буду. Грэхем Хорикс улыбнулся. Если его улыбка и светилась победой, то Толстый Чарли был слишком озадачен и потрясен, чтобы ее заметить. — Идите с миром, — сказал Грэхем Хорикс. Толстый Чарли отправился к себе в кабинет. Минуту спустя Грэхем Хорикс небрежно, как паук из паутины, выглянул за дверь. — Да, кстати. Из чистого любопытства. Если, пока вы отдыхаете и наслаждаетесь радостями жизни — что я вам настоятельно рекомендую… о чем я? Ах да, если мне понадобится войти в ваши файлы, не скажете ли свой пароль? — Я думал, с вашим паролем вы можете войти куда угодно в системе, — сказал Толстый Чарли. — Конечно, конечно, — беспечно согласился Грэхем Хорикс. — Просто на всякий случай. Сами знаете, как бывает с компьютерами. — «Русалка», — сказал Толстый Чарли. — «Р-У-С-А-Л-К-А». — Замечательно. — Грэхем Хорикс не потер руки, но вполне мог это сделать. — Замечательно. Толстый Чарли вышел на улицу с чеком на две тысячи фунтов в кармане, удивляясь, как за два года не сумел разобраться в Грэхеме Хориксе, не понял, какой он чудесный человек. Зайдя в ближайший банк, он отправил сумму с чека на свой счет. А потом пошел по набережной Принца Альберта, чтобы подышать воздухом и подумать. Он стал на две тысячи фунтов богаче. Утренняя головная боль развеялась. Он чувствовал себя солидным и процветающим. Интересно, может, удастся уговорить Рози поехать в короткий отпуск? Конечно, с бухты-барахты, но все-таки… И тут он увидел Паука и Рози, которые шли рука об руку по другую сторону улицы. Рози доедала мороженое. Потом она остановилась, бросила остатки в мусорную урну, притянула к себе Паука и перепачканными в мороженом губами поцеловала с энтузиазмом и пылом. Толстый Чарли почувствовал, как головная боль возвращается. И что теперь? Толстый Чарли не знал. Его словно бы разбил паралич. Он смотрел, как они целуются: ведь придется же им рано или поздно оторваться, чтобы глотнуть воздуха! Но они все не отрывались, поэтому, чувствуя себя бесконечно несчастным, он развернулся и побрел куда глаза глядят, пока не вышел к метро. И поехал домой. К тому времени когда он доехал, мир уже катился в тартарары, поэтому, решив, что ничего уже не исправить, Толстый Чарли забрался в кровать, от которой смутно пахло Дейзи, и закрыл глаза. — Ну? — спросил отец. — Вы с Пауком поладили? — Во-первых, это сон, — резонно объяснил ему Толстый Чарли. — А во-вторых, я не хочу об этом разговаривать. — Дети, дети, — покачал головой отец. — Послушай. Я скажу тебе кое-что важное. — Что? Но отец не ответил. Что-то в волнах привлекло его взгляд, и, нагнувшись, он его поднял. Вяло заизвивались пять остроконечных лучей. — Морская звезда, — задумчиво протянул отец. — Если разрезать ее пополам, она вырастет в две новые. — Я думал, ты хочешь сказать мне что-то важное. Отец схватился за грудь, упал на песок и застыл. Из песка вылезли червяки и в мгновение ока сожрали отца, не оставив ничего, кроме костей. — Папа? Толстый Чарли проснулся у себя в спальне, щеки у него были мокрыми от слез. Потом он перестал плакать. Не из-за чего расстраиваться. Его отец не умер, это был просто дурной сон. Завтра он пригласит Рози к себе. Они съедят стейк. Он сам его пожарит. И все будет хорошо. Толстый Чарли встал и оделся. Двадцать минут спустя, когда, сидя за кухонным столом, он ел из пластикового стакана китайскую лапшу, ему пришло в голову, что случившееся на пляже, конечно, было сном, но отец все-таки мертв. Под вечер Рози заехала к маме на Уимпоул-стрит. — Я сегодня видела твоего жениха, — сказала миссис Ной. На самом деле ее звали Ютерия. Но за тридцать лет никто не называл ее так в лицо, кроме покойного мужа. Вот только после его смерти имя атрофировалось и маловероятно, что до конца ее дней оно когда-нибудь прозвучит. — И я, — ответила Рози. — Господи, как же я его люблю! — Да, конечно. Ты же выходишь за него замуж, верно? — Ну да! То есть я всегда знала, что его люблю, но сегодня поняла, насколько сильно. Все в нем люблю. — Ты его спрашивала, где он был вчера? — Он все объяснил. Он ходил в кафе с братом. — Не знала, что у него есть брат. — Он раньше о нем не говорил. Они не слишком близки. Мать Рози щелкнула языком. — Воссоединение большой семьи. Он и про кузину рассказывал? — Про кузину? — Или, может, сестру. Он не был точно уверен. Хорошенькая, на помоечный манер. Смахивает на китаянку. У нее на лице написано: от такой хорошего не жди. Если, конечно, хочешь знать мое мнение. Но у них вся семья такая. — Мама! Ты же не встречалась с его семьей. — Я видела ее. Она была у него на кухне сегодня утром, ходила по квартире почти голая. Никакого стыда нет. Бесстыжая. Если, конечно, она его кузина. — Толстый Чарли не стал бы лгать. — Он ведь мужчина, правда? — Мама! — И вообще, почему он сегодня не был на работе? — Был. Я к нему заходила. Мы вместе съели ленч. Открыв пудреницу, мама Рози порассматривала помаду у себя на губах, потом стерла кончиком пальца красное пятнышко с зуба. — Чего еще ты ему наговорила, мама? — Мы просто поболтали о приготовлениях к празднику, о том, как мне бы не хотелось, чтобы его шафер отпускал сомнительные шуточки на свадьбе. Вид у него был такой, точно он с похмелья. Помнишь, как я тебя предупреждала? Не выходи за пьяницу. — Когда я его видела, он выглядел отлично, — чопорно возразила Рози, но уже минуту спустя не выдержала: — Ах мама, у меня был такой прекрасный день! Мы гуляли и разговаривали… И у него такие мягкие руки! Ах, я говорила, как чудесно от него пахнет?!