Муж развод долго не давал, пытался отнять детей. Но тут вступились революционные рабочие - встали перед домом товарища по партии стеной, детей увезти не дали. И все как-то утряслось. Элизабет, которой социалистические идеи ничуть не мешали купаться в роскоши и всласть третировать прислугу, превратила свою виллу в маленький дворец. Жила с директором гимназии, который в отличие от нее был аскетом и обставил свою комнату только книжными полками, счастливо. Но тут началась Вторая мировая война. Фашисты отправили социалиста Леопольда в концлагерь. А когда в 1945 году советские войска вступали в Вену, сын Леопольда от первого брака приехал за мачехой и предложил пожить пока у него. Мало ли как в Красной армии относятся к потомкам Габсбургов. - Я сама социалистка! - вскричала эрцгерцогиня. - Я красных не боюсь! Пусть расстреливают! Расстреливать ее никто не стал, но вот из виллы выселили, даже не дав собрать вещи. Уж очень громко она скандалила. Элизабет поселилась в соседнем монастыре. И ютилась там, пока Леопольд не вернулся: он чудом выжил. В 1948 году эта удивительная пара наконец официально поженилась. А в 1954 году власти Австрии вернули Элизабет виллу: в последнее время там квартировали уже французские солдаты. Естественно, после возвращения хозяева многого недосчитались: драгоценностей, ковров, мебели. Пришлось Элизабет заново обставлять дом: благо основные ценности Габсбургов она спрятала еще в начале войны. Умерла Элизабет в 1963 году после тяжелого инсульта. И завещание взбалмошной эрцгерцогини было таким же эксцентричным, как вся ее жизнь. На надгробном памятнике она велела ничего не писать, даже свое имя. Нечего всяким прохожим на него глазеть! Все имущество, кроме дома, завещала не детям, а австрийским музеям. С обязательным условием: до того, как музеи все вывезут, детям вход в дом запрещен! Две недели адвокаты описывали ценности, тянувшие на многие миллионы. Но вот знаменитых звезд так и не нашли. Бриллиантовые заколки таинственно исчезли без следа. * * * - Офигеть! - воскликнула Машка, прочитав эту историю. - Неужели правда кто-то из наших солдат взял заколки на память? И они пролежали десятилетия в каком-нибудь деревенском сундучке? - Странно, что сейчас они вдруг нашлись, - сказала я. - Такое бывает. Но тут вообще все странно. Какое-то идиотское преступление. Что-то мне в нем не нравится… - Может быть, то, что убили Жанну? - не выдержала я. Иногда Машка болтает такие глупости! - Да, точно! Зачем убивать Жанну? На виду у всего мира? Рискуя, что тебя увидят соседи по ложе, снимет на телефон кто-то из зрителей? Если это был Гена… - Кто?! Ты подозреваешь Гену? - А кого еще? Совершенно ясно, что это сделал кто-то из ближнего круга. Кто знал про звезду. Про то, что Жанна пойдет в ней на концерт. Таких четверо: Гена, Архип, Инна Львовна и Михаил. Теоретически возможен твой незнакомец или кто-то другой на роль чокнутого коллекционера, но тогда он должен быть в сговоре с кем-то из этой четверки. Михаилу убивать невесту и красть свою же звезду глупо. Мамашку, конечно, заподозрить проще всего. Жанну она не любила, свадьбы не хотела. Но тут своя засада: Инна Львовна не производит впечатление идиотки. - В смысле? - Надо быть идиоткой, чтобы решить избавиться от невесты сына и рассказывать первым встречным, как ты ее ненавидишь. Задумала кого-то убить, ходи, молчи в тряпочку. Налила бы ей яду за новогодним ужином. Все бы решили, что будущая невестка тоже съела несвежих устриц. Ну и от унитазов мама с Михаилом реально не могли отойти, такое не подделаешь. Машка сморщила нос. - Остаются Гена и Архип. Архип молодой, горячий, но дурной. А тут нужна голова: спланировать, пробраться в ложу, уйти незамеченным. Кроме того, Архип был в отеле. А Гена - в филармонии. Говорит, перепутал номер ложи. Но он вполне мог туда зайти, как только мы ушли, уколоть Жанну, забрать звезду, а потом изображать запыхавшегося растяпу. - Вот подлец! А делал вид, что за тобой ухаживает. Точно, это он! - Меня пробрала внутренняя дрожь, когда я представила, что мы не только нашли труп, но и все это время общались с убийцей… - Да нет, не точно. У Гены была куча возможностей спереть звезду без всякого шума: вытащить из сейфа в отеле, они там все игрушечные. Долбануть чем-нибудь Жанку в том же новогоднем ресторане. Или вообще подменить тихонько звезду. Как вор, который стащил заколку Сиси с выставки во дворце Шенбрунн. Вот это было идеальное преступление. Полиция только через неделю расчухала, что звезду вообще украли! - Это как? - удивилась я. - Да чистое кино! Этот мужик купил копию заколки прямо в сувенирном магазине дворца. Ночью с легкого самолета спрыгнул на парашюте на крышу Шенбрунна. Пролез в открытое окошко на чердак, спустился в выставочный зал, отключил сигнализацию. И мгновенно подменил звезду на сувенирку, так что датчик веса не успел сработать. Целую неделю после этого зрители как идиоты любовались на подделку! Ее обнаружили, только когда сворачивали выставку. А вора случайно нашли через несколько лет, когда взяли на грабеже банка. Он тут же признался, что звезда у него, и договорился, что ее вернет, если ему скостят срок. - А это не байки? - не поверила я. - Что-то такое я уже видела в сериалах… В этот момент на телеэкране появилось фото сурового мужчины и диктор быстро затараторил: «Предыдущую кражу звезды Сиси совершил в 1998 году канадец Джеральд Бланшар, который попался только в 2007 году. Заключил удачную сделку со следствием и сейчас вместо пожизненного заключения работает консультантом по безопасности…» Я поняла, что кино и жизнь сегодня вовсю копируют друг друга. - Что теперь будем делать? - спросила у Машки. - Поговорим с Инной Львовной. Вряд ли она убита горем и рыдает у себя в номере. Возьми каких-нибудь успокоительных таблеток. Скажем, что это визит милосердия. Через несколько минут мы уже стучали в ее дверь. Разговор с неудавшейся свекровью - Войдите! - ответила Инна Львовна тусклым голосом. Она и вправду не рыдала. Сидела в зеленом, под цвет лица, халате на роскошном диване и таращилась в телеэкран, где шли те же новости на немецком языке. Первым делом спросила: - Где здесь русский канал, не знаете? Машка покачала головой. И начала свою песнь: - Мы пришли выразить вам сочувствие. Лена принесла успокоительное… - Да ладно! - махнула рукой Инна Львовна. - Не нужно мне никакого сочувствия. И таблеток не нужно. Мне, конечно, эту дуру жаль. Но девица была никчемная. А про звезду я Мише так и говорила: украдут! Вы сами-то не видели, кто ее взял? Инна Львовна вдруг смерила нас подозрительным взглядом. - Нет, - твердо сказала Машка. - И даже специально попросили полицейских нас обыскать. - Да я не в том смысле. Может, заметили кого? Кто-то рядом вертелся? - продолжала испытывающе вглядываться в нас Инна Львовна. Видно было, что пропажа драгоценности занимает ее куда больше, чем убийство. - На концерте был один из постояльцев нашего отеля. Мы видели его прежде, когда стояли все вместе у ювелирного магазина, - начала я гнуть свою линию. - Как он выглядел? - вскинулась мать Михаила. - Такой… Блондинистый. Довольно невзрачный… - Лет? Сколько ему лет? - Сорок - сорок пять. - Нет, - выдохнула Инна Львовна. - Не тот. Тому около семидесяти. Мог, конечно, кого-то послать… - Кто - тот? - тут же вскинулась Машка. Но хозяйка номера вдруг нехорошо прищурилась: - А вы зачем, девушки, ко мне пришли? Что вам на самом деле нужно? - Найти убийцу, - просто ответила подруга. - У меня его нет, - Инна Львовна с усмешкой заглянула под кровать. И посерьезнела: - Вам-то это зачем? - Мы были рядом с Жанной. Кто-то этим воспользовался, чтобы нас подставить. Я не очень верю, что австрийская полиция распутает это дело. Еще отлучат нас от Шенгена. Нет уж! Вы женщина умная. Наблюдательная. Расскажите, что знаете. Может, я вам тоже помогу. Мать Михаила на секунду застыла, как будто что-то решая. - Мы ведь даже не верили, что звезда настоящая. Неужели это правда? - подцепила Машка ее на крючок. - Конечно, настоящая! - обиделась Инна Львовна. - Что за глупости! Стали бы мы охрану для подделки нанимать! - Как же она у вас оказалась? Инна Львовна вздохнула. Кивнула на кресла рядом с диваном: - Ладно, садитесь. Хотите виски? Мне нельзя. Я сегодня только вот это пью, - кивнула она на стакан с пакетиком травяного чая и графин с водой. - А вам после всего в самый раз… Я вожделенно погладила взглядом пузатую бутылку с плещущимся в ней расплавленным янтарем. Но Машка сурово заметила: - Спасибо, мы на ночь не пьем. Диета. Я замерла в изумлении. Машка и диета - две вещи несовместные. Никогда еще я не видела, чтобы в человека влезало столько еды и питья без всякого вреда для фигуры. Но Инна Львовна только пожала плечами. И начала рассказ.