— Женя, допустим, мы найдем того гота, который работал у нас сантехником, он отключит водоворот, и я смогу доплыть на резиновой лодке на другой берег. А что дальше? Думаешь, Дэн, этот сукин сын, оставит меня в покое? — Он же оставил Екатерину Юлиановну в покое. — Катька ноги себе переломала, а я сухой из воды выйду в прямом смысле этого слова. Вдруг его это не устроит, вдруг этот ублюдок не поверит в то, что я рисковала? — Можете для большей убедительности выпрыгнуть из лодки, побарахтаться в воде. — Я не умею плавать. — Тогда лучше не переигрывать. Возможно, вам даже не придется грести до другого берега… — Женек, что-то ты мне недоговариваешь. — Лизавета задумалась. — Погоди, кажется, я поняла. Ты хочешь использовать меня в качестве живца? — Что-то вроде того. — То есть я сяду в лодку, а ты будешь караулить его на той стороне? — спросила Андреева, и я утвердительно кивнула, не вдаваясь ни в какие подробности. Вскоре мы подъехали к моему дому. — Женя, скажи, а твоя тетушка не упадет в обморок, увидев, в чьей компании ты проводишь время? — Не должна. — Тогда пошли. В подъезде нам встретилась соседка с верхнего этажа, она аж за сердце схватилась, увидев бабулю с зеленым ирокезом. А вот тетя Мила не проявила никаких эмоций, впуская нас в квартиру. Несмотря на то что я отказалась от блинчиков, она все же нажарила их. Лизавета охотно согласилась их отведать. Пока тетя Мила угощала нашу неординарную гостью, я занималась превращением в растаманку средних лет. За возрастной грим я была спокойна, подобные эксперименты со своей внешностью были мне не новы, а вот дреды я никогда прежде не плела. Хорошо, что в интернете нашелся короткий, но доходчивый мастер-класс, по которому я скатала свои волосы в «войлочные колбаски». Они получились не слишком аккуратными, но я решила, что это к лучшему — так быстрее поверят, что я долгое время их не расплетала. Та растаманка, которая подарила мне свою шапку, сказала, что несколько лет ходила с одними и теми же дредами, а волосы вообще никогда не стригла. Ее косички были ниже талии, мои болтались на уровне лопаток. Пока тетушка развлекала Лизавету, я зашла в ее комнату, отыскала в шкафу балахонистое льняное платье и надела его. В идеале одежда «вавилонской блудницы» должна была быть из натуральной конопляной ткани, но в нашем доме таковой ни у кого не имелось. Платье было размера на два больше, чем мне требовалось, поэтому пришлось подпоясаться плетеным ремешком. — Я готова, можем ехать, — сказала я, заглянув на кухню. Тетя Мила поперхнулась, увидев меня, а Лизавета показала мне большой палец, сказав: — Лайк! * * * Мы сидели в припаркованном у клуба «Ленд Крузере» и чего-то выжидали. Когда через одну машину от нас остановился другой внедорожник и из него вышли мужчина и женщина в таких же трехцветных шапочках, как и та, что была на мне, Лизавета приоткрыла дверцу и крикнула им: — Хай! Они подошли к нам. — Ко мне дочка старой приятельницы приехала, — сказала им Андреева, указывая на меня, — возьмете ее в свою компанию? — Отчего не взять? — не раздумывая ни секунды, ответил мужчина-растаман. — Пойдем с нами, «вавилонская блудница»! Его женщина отнеслась к происходящему совершенно равнодушно. На входе стоял неизвестный мне охранник. Похоже, у Виталия был сегодня выходной. Фейсконтроль я прошла легко, и двери «Трех бочонков» передо мной широко открылись. Несмотря на то что в этом клубе проводили свой досуг приверженцы различных субкультур, внутреннее пространство было единым, с разделением на зоны. Панки, к которым присоединилась Лизавета, сидели на лавках вокруг стола, стилизованного под кирпичную кладку, накрытую сверху скатертью с газетным принтом. Уголок байкеров был оформлен под гараж, хиппи сидели на зеленом ковре, имитирующем газон в парке, а растаманы — на матах. Меня представили двум дедушкам в полосатых беретах, у одного из них на груди красовался наградной значок «Мастеру коноплеводства». Я, конечно, была в курсе, что коноплю в советские времена вполне легально выращивали в технических целях, но все равно удивилась существованию такой почетной награды. Растаманы отрешенно посмотрели в мою сторону и продолжили курить кальян. В воздухе стоял смешанный фруктовый аромат. Из ближайшего динамика лились звуки реггей. Я опустилась на мат, мне подали кальянное меню. Заглянув в него, я, к счастью, не обнаружила ни марихуаны, ни прочих запрещенных смесей. Мне пару раз уже доводилось курить кальян, чтобы, как и сейчас, вписаться в нужную компанию, но мне это занятие не понравилось. Оно чрезмерно расслабляло и мешало думать. Медленно переворачивая страницы, я периодически смотрела по сторонам. Готическая зона располагалась в самом дальнем углу. Все, что я смогла разглядеть, так это спинки высоких кресел, которые походили на надгробные памятники. В моей голове прочно засел вопрос: «Как понять, здесь ли Георгич?» Каждая группировка была самодостаточной. Поначалу никто не выходил из своей зоны, каждый пытался поймать состояние внутренней свободы в своем узком кругу. — Что выбрала? — полюбопытствовал «мастер коноплеводства», оторвавшись от кальяна. — Еще не решила. Я такого богатого ассортимента еще нигде не видела, — для порядка я перелистнула очередную страницу меню. В клуб ввалилась компания готов. Лизавета дала мне понять, что Георгич среди них. — Почему раньше сюда не заглядывала? — спросил другой дедушка с дредами, восковые кончики которых касались мата. В моей голове мелькнула мысль, что он не стригся несколько десятилетий, потом ее догнала другая — возможно, это парик. — Я в другом городе живу. У нас подобных заведений нет. — Попробуй, — «мастер коноплеводства» протянул мне трубку от своего кальяна. — Тебе должно это понравиться. Я понимала, что мой отказ может сильно обидеть его, поэтому взяла трубку, закрыла рукой мундштук и сделала вид, что затянулась. Возможно, мою игру сразу бы раскусили, но меня спасли кислотники. Как раз в этот момент они начали свои психоделические танцы на песке, и все растаманы невольно посмотрели в ту сторону. Высоко оценив вкус кальяна, который курил «мастер коноплеводства» — мне показалось, что это был грейпфрут, — я продолжила наблюдать за происходящим вокруг. От моего внимания не скрылось, что члены клуба независимо от своего пола и течения, которое они представляют, стали периодически исчезать за какой-то невзрачной дверью. Когда Лизавета приблизилась к ней, я поднялась и пошла в ту же сторону. За дверью оказался обыкновенный бар, в котором панки, готы, хиппи и прочие неформалы угощались спиртными напитками и возвращались в свою тусовку. Лизавета уселась на высокий барный стул рядом с готом. Я подошла к ним и устроилась по другую сторону от мужчины в черном одеянии. Андреева заказала водку. Я осуждающе покачала головой, давая ей понять, что сейчас не самое лучшее время для того, чтобы напиться и потерять контроль над ситуацией. У меня еще были свежи воспоминания о том, как я тащила ее из ресторана «У Маруси» в свою машину. Она сделала вид, что не заметила моих знаков. Когда бармен поставил перед ней рюмку водки, Лизавета пододвинула ее поближе к готу, тот к этому времени уже опустошил свою и машинально ухватился за полную. — Это моя, — заметила Андреева. — Лизон, ты? — узнал ее гот. — Георгич? — в свою очередь спросила та. — Тише, тише, здесь я для всех Жук, — не слишком трезвым голосом отозвался гот. — Я не против, Жук так Жук. Послушай, у меня к тебе есть один вопрос… — Что я слышу? Лизон снизошла до разговора со мной! — Ладно, угощайся! — Лизавета придвинула к нему свою рюмку. Тот немного поломался, выпил и сразу подобрел. — Так что ты спросить-то хотела? — Помнишь, мы встретились с тобой в одном доме? — Дпстм, — сказал он, проглотив все гласные. — Тебе приходилось там отключать или включать… — Лизавета запнулась, не зная, как правильно выразиться, и посмотрела на меня, ища поддержки. — Искусственную преграду на пруду, — подсказала я. — Дпстм, — повторил Жук. — Ты можешь рассказать, как это делается? — Не-а, — замотал головой тот. — А почему? — полюбопытствовала я. Он повернулся ко мне, поднес палец к губам и сказал, снова проглотив гласные: — Скрт. — У каждого секрета есть своя цена. Сколько вы хотите за свой? — спросила я. — Лизон, это кто? — поинтересовался гот, мотнув головой в мою сторону. — Какая тебе разница? Тебя спросили, сколько твой секрет стоит, вот и отвечай! — Он не прдтся. — Нет так нет. — Я слезла с барного стула и пошла к выходу. Лизавета догнала меня у двери. — Ты что так рано сдалась? — ополчилась на меня она. — Он же цену себе набивает, это же видно. — Он сегодня слишком пьян. Надо узнать, где его можно найти, и перенести этот разговор на завтра, когда он будет в состоянии соображать. — А если мы не успеем? Если уже завтра понадобятся его знания? — не на шутку встревожилась Андреева. — Да, такое возможно, — согласилась я. — Тогда надо его еще больше напоить, усадить в нашу машину и привезти домой. За ночь он отоспится, а утром не только расскажет, но и покажет на месте, что надо делать. — Женек, это идея! — Лизавета воодушевилась. Мы вернулись за барную стойку. Нашими стараниями Жук быстро дошел до той кондиции, когда его можно было свободно брать под локотки и вести на свежий воздух. Сами мы этим заниматься не собирались. Лизавета намеревалась попросить своих панков, чтобы они вывели его «подышать» через запасной выход, тот самый, через который она пыталась сбежать с Николасом от меня. Но тут в бар ввалилась толпа готов. Они растормошили своего приятеля, выпили с ним по рюмочке и увели в свой готический закуток. Мне пришлось вернуться к растаманам, их было уже пятеро. Новенький сразу же завел разговор про свободную любовь и предложил мне немедленно поехать к нему. — Позже, — сказала я, и он мне вроде бы поверил.