— Я не ослышалась? Катька здесь? — Так и есть, — подтвердила я. — Собирайся! Мы немедленно поедем к ней! Вот так дела! Сколько же лет мы с ней не виделись? Да мы с Катькой здесь таких дел наворотим! — Восторг, сменивший удивление, вдруг сошел на нет. — Пожалуй, не стоит с этим спешить. Поедем завтра. А лучше ты заглянешь к ней одна, разведаешь, что там да как, расскажешь мне, а потом уж я решу, что делать дальше. — Вы с ней поссорились перед ее отъездом? — предположила я. — Я с ней не ссорилась. Мы с детства были с ней не разлей вода, а потом она меня предала. Но я простила ее, дуреху. Наверное, у нее не было другого выхода. Женя, ты сказала, что Катька давно в Тарасове. Сколько? Месяц? Два? Полгода? — Она вернулась в две тысячи первом. — Обалдеть! — Лизавета от неожиданности плюхнулась на диван. — Почти двадцать лет она рядом, и мы с ней ни разу не пересеклись. Удивила ты меня, Женя, ой как удивила! Скажи, а откуда тебе это известно? — Я запросила данные на всех, кто был тогда в подземном коллекторе. — То есть и на меня тоже? — Андреева уставилась на меня исподлобья, ожидая ответа. — Так уж вышло. Елизавета Константиновна, почему вы не сказали мне, что Николас ваш законный супруг? — А что бы это изменило? — горько усмехнулась Андреева. — Он в этом доме персона нон грата. Я не хочу сейчас об этом говорить. На меня и так много за последние дни свалилось. Может быть, потом, когда все несколько уляжется, я расскажу тебе о своей жизни, но не сейчас. — Ни на чем не настаиваю. — Я ушла в свою комнату. Прочитав справку, которую мне прислал Тимур, я узнала, что Лизавета дважды выходила замуж. Небезынтересно, что у обоих ее мужей была одна и та же фамилия. Кем друг другу приходились Борис и Николас, я точно не знала, может быть, братьями, а может, и просто однофамильцами. Первый брак Лизаветы оказался недолговечным — четыре неполных года. Во втором браке она состояла около пятнадцати лет, но почти пять последних лет Елизавета Константиновна жила в доме своего первого мужа, а с Николасом, точнее, Николаем Ильичом, встречалась тайно, хоть он и был ее законным супругом. Между двумя своими замужествами, еще в советское время, Лизавета несколько лет провела в психбольнице. Это обстоятельство давало богатую пищу для размышлений. Я терялась в догадках, что привело ее в клинику для душевнобольных — психологическая травма, вызванная расставанием с маленьким сыном, желание первого супруга оставить за собой право единоличной опеки над мальчиком, альтернатива уголовного наказания, месть. Возможно, Лизавета на самом деле была психически нездорова, это и послужило причиной ее первого развода. Она, конечно, дама взбалмошная и непредсказуемая, но мне показалось, что ее эксцентричность — это всего лишь ширма, за которой прячется ее ранимая душа. Мои размышления прервал телефонный звонок. — Да, Тимур, — ответила я. — Ознакомилась с материалами дела? — поинтересовался мой приятель. — Да, но ты прислал мне не все, что я тебя просила, — заметила я, но Тимур молчал. — Про Ставрогиных ты забыл? — Нет, не забыл. Женя, тут такое дело. С тобой хочет встретиться один человек. Я звоню, чтобы спросить у тебя, когда ты сможешь выкроить для него время. — Что это за человек? — уточнила я. — Я знал, что ты спросишь об этом. — Тимур не спешил отвечать на мой вопрос. — Короче, когда я делал запрос в архиве, то засветился. Скажу тебе прямо, меня сдал сотрудник архива. На меня вышел следователь, который занимался делом Веснина, того, который выпал из поезда. Так вот, несмотря на то что дело было закрыто из-за недостаточности улик, Наумченко считает, что это было убийство и что оно каким-то образом связано с другими… — Осипова и Алиева? — Я не особо вникал во все это. Короче, у него к тебе есть несколько вопросов. — Понимаю и думаю, что следователь не успокоится, пока не встретится со мной. — Ты правильно понимаешь. Женя, я скину тебе номер его телефона. Пообещай мне, что в самом скором времени ты ему позвонишь и договоришься о встрече. — Обещаю, — сказала я, понимая, что у меня просто нет другого выхода. — Если ты меня подведешь, то в будущем можешь больше на меня не рассчитывать, — добавил Тимур. — Мог бы этого и не говорить, — заметила я. — Не подведу. — Хорошо. — Мой приятель отключился и вскоре прислал мне эсэмэску с номером телефона следователя Наумченко Павла Остаповича. Я оставила этот звонок на завтра. Пока мне было неизвестно, как сложится следующий день. Все-таки моей основной задачей была охрана Лизаветы, и что ей стукнет в голову наутро, мне было неведомо. В любом случае оставлять ее надолго одну, дома или где-то в городе, я не могла. Один пунктик в программе на завтра уже значился — проведать Катерину, но Андреева вполне могла внести в него свои коррективы. Сегодня она трижды за одну минуту изменила свои планы. Узнав, что ее давнишняя подруга в Тарасове, Елизавета Константиновна хотела сразу же поехать к ней, даже не зная, где именно та сейчас живет. Затем она решила отложить свой визит к Кононовой на завтра, а после — сначала послать меня к ней в разведку. Что еще взбредет ей в голову за остаток сегодняшнего дня и за ночь? Глава 11 Андреева заглянула ко мне перед завтраком, когда я только-только вернулась с утренней пробежки. — Куда бегала? — спросила она. — Просто бегала, — ответила я, пытаясь предугадать, чем вызван ее визит. — Понятно. — Лизавета прикрыла за собой дверь. — Я пришла поделиться с тобой своими планами. — Слушаю. — Хочу собрать нашу группу — Катьку, других ребят. Надеюсь, ты возражать не будешь? Елизавета Константиновна снова поменяла свое решение! Теперь уже она не сама собиралась нагрянуть в гости к своей давнишней подруге, не меня послать к ней на разведку, а пригласить ее в усадьбу, причем не одну, а еще и других участников группы, в которой она сама играла на клавишных. Удивлял меня не сам этот факт, а то, что Лизавета решила со мной посоветоваться. Интересно, а если я скажу ей «нет», она прислушается к моему мнению? Я не нашла веских причин для того, чтобы отговорить Андрееву от этой затеи. Более того, я даже пришла к выводу, что она не так уж и плоха. По крайней мере здесь Лизавета будет под моим присмотром. Гораздо хуже было бы, если бы она решила устроить встречу в закрытом клубе, куда мне вход был воспрещен. — Нет, мне было бы даже интересно познакомиться с вашим творчеством, — польстила я Андреевой. — Когда вы планируете устроить эту вечеринку? — Думаю, одного вечера, чтобы пообщаться после нескольких десятилетий разлуки, нам не хватит. Нам есть о чем поговорить! — Лизавета загорелась этой идеей. — Я хочу уже сегодня собрать всех, до приезда моих осталась неделя, так что если мы будем встречаться каждый день, то сможем снова сыграться. Женя, ты, я думаю, уже догадалась, для чего я к тебе обращаюсь? — Пока нет, — честно ответила я. — Я думаю, нам надо тоже снять клип. Сможешь организовать нам спецэффекты, но покруче, чем в тот раз? — Это не проблема. — Что ж, тогда я займусь сбором всей нашей банды. У тебя есть Катькин номер телефона? — поинтересовалась Лизавета, вынимая из кармана смартфон. — Нет, только адрес. — На Большой Парковой? — уточнила Андреева. — Нет, Катерина Кононова зарегистрирована на улице Борисова-Мусатова. — Вот как? — Елизавета Константиновна призадумалась. — Женя, а ты уверена, что вот эта Кононова и есть моя подруга? — Вас что-то смущает? — Абсолютно все! Почему у нее русская фамилия? Она же за американца замуж выходила! С какой стати Катька вернулась? Почему живет не в родительском доме? — Екатерина Юлиановна Кононова, в девичестве Суханкина… — Да, так и есть, — подтвердила Лизавета. — Она всегда стеснялась своего отчества, поэтому представлялась Катериной Юрьевной. Значит, номера ее телефона у тебя нет? — Нет. — Что ж, придется ехать к ней. — Зазвонил телефон, Андреева приложила его к уху и вышла из комнаты. Я направилась в душ, а после него спустилась в гостиную к завтраку. Елизавета Константиновна уже сидела за столом. Еще каких-то полчаса она была бодра, весела и преисполнена творческих планов, и вдруг все это как рукой сняло. — Что случилось? — спросила я. — У Николаса давление поднялось. Как же это все не вовремя! Надо ехать к нему. Несмотря на то что Лизавета уже много раз меня разыгрывала, обманывала, что-то недоговаривала, сейчас я поверила в то, что она искренне переживает за здоровье своего мужа. Позавтракав, мы поехали к нему. По дороге я ждала от моей пассажирки откровений насчет того, почему у обоих ее супружников была одинаковая фамилия, но Андреева не была расположена к задушевным разговорам. Когда я остановилась около дома Николаса, она встрепенулась и, повернувшись ко мне, попросила: — Женя, я, наверное, здесь на весь день зависну. Ты не могла бы съездить к Катерине, проведать, как она там, чем дышит? Только не говори ей, что ты от меня. Хочу сделать ей сюрприз. — Хорошо, разузнаю, — пообещала я. — И номер ее телефона узнай. Сможешь? — Постараюсь. — Вот и ладушки! — Лизавета покинула салон моего «Фольксвагена», открыла ключом ворота и зашла во двор. Достав планшет, я активировала «маячок», который подбросила в сумку Андреевой. Если она все-таки решила водить меня за нос и вместо того, чтобы сидеть дома рядом со своим приболевшим мужем, отправится вместе с ним на шопинг или куда-то еще, я обязательно об этом узнаю. Пока она поднималась в квартиру, я решила позвонить следователю. — Наумченко, — отозвался тот. — Добрый день! Это Евгения Охотникова, — представилась я и по молчанию своего собеседника поняла, что он соображает, кто я такая. — Тимур передал мне вашу просьбу. — Да-да-да, — торопливо произнес Павел Остапович. — Это очень хорошо, что вы все-таки решились сами меня набрать. Думал, придется за вами побегать. Разговор нам предстоит непростой. Возможно, неформальная обстановка больше расположит вас к откровенности. Давайте встретимся в обеденный перерыв. В час дня сможете?