– Э… А регенераторы? – Даже клонирование не поможет. Это не травмы, это именно мутации, которые затрагивают генокод и приводят к гарантированному поражению мозга. В лучшем случае после клонирования вы получите идиота, который всё равно потом умрёт. Поэтому разработки ведутся автоматически, а персонал в обязательном порядке носит защитные костюмы. Кстати, на чёрном рынке тета-феррит стоит таких бешеных денег во многом потому, что с автоматизированных линий его сложно украсть. Но я не верю, что Дантей заботится о здоровье жителей колонии. И раз она всё ещё существует, то… – То возможны положительные мутации, так? – судя по всему, Сергей Иванович уже начал о чём-то догадываться, у него аж глаза загорелись. Шефа интересовало всё, связанное с псионикой, хотя сам он не был пси. – И на текущий момент население Колонии-17… – Их носители. Они все – латентные пси. Ладно, не все, но подавляющее большинство. А теперь представьте, что на такой планете рождается, просто в силу теории вероятности, очередной пси. Человек, который и в обычных условиях стал бы очень сильным псиоником. Рождается у родителей – носителей положительных мутаций, сам наследует мутацию, растёт и развивается в этой атмосфере… – Это получится… монстр? И ты считаешь, что это Сонел отправила Андрея в кому? Но судя по его реакциям, это сделала амазонка. – Нет и нет. Во-первых, она не амазонка, при прохождении санитарного контроля проверяются стандартные параметры, в том числе – структура костной ткани. У неё кости нормальные. А что касается реакции Андрея… Простите, Сергей Иванович, но вы в плену предрассудков. Его реакция, а именно то, что он шарахается от женщин, как раз говорит о том, что поработала над ним не амазонка. Будь это кто-то из них, Андрей демонстрировал бы эмоциональную тягу к женщинам с последующим разочарованиям, а у него всё наоборот. – Надеюсь, это… – Эффект временный и скоро пройдёт. Хотя красавиц Андрей будет побаиваться ещё долго. – И когда он придёт в себя? – Думаю, ещё пара-тройка дней… Из комы он вышел, пик самозапугивания тоже прошёл… – То есть ты разобралась с механизмом? – Ну, в целом, да. Причина собственно комы – перегоревший мнемоблок. Эта… она его просто сожгла, – Маша поёжилась. – Не будь у Андрея имплантата, и комы бы не было. А вот в прекоме он держит себя сам. Она… она напугала его очень сильно и как-то настроила мозг так, что он сам себя стал накручивать, связывая реальность с ужасом, с собственными страхами. Но сейчас процесс пошёл на спад и, как только мозг хоть немного успокоится, я вытащу его. – Да я её на части порву… что? – судя по взгляду Матвеева, Маша не смогла скрыть охвативший её страх. – Что случилось? – Сере…Сергей Иванович, не надо. Не выйдет. То есть выйдет убить, но это ничего не даст. Только хуже сделает. – Маш, успокойся, – он подсел, приобнял, и сразу стало хорошо и уютно. Маше всегда нравилось, как Сергей её обнимает, но иногда хотелось иного… Движением плеч она освободилась от объятий. «Он интересен мне как личность и только как личность. У него есть эта певичка, и… И вообще надо думать о другом». – Даже меня очень трудно убить целенаправленно. А я и не псионик, считайте, – Маша почти не рисовалась. Она знала, что потенциал у неё отличный, теорию тоже было где почерпнуть, а вот практики катастрофически не хватало. И то, что та же Сонел проделала в клинике, когда работала со стрелком, было выше Машиного понимания. Как там? «Не говори, что силён – встретишь более сильного»… Но не настолько же! – Понимаете, шеф, захоти кто меня застрелить, я узнаю это ещё до того, как его мозг подаст сигнал в мышцы. И я либо уйду с линии огня, либо выстрелю сама. – Как больво? – Не совсем. У них предвидение, а у псиоников это ощущение угрозы, смерти. – Ну и что? Три-четыре стрелка или, чего проще, автоматический стрелок. Надо будет, со «Стремительного» «пугало» пришлют. – Я же говорю, убить можно, но… Смотрите, я могу поставить метку на человека и буду ощущать его эмоции. Ребята из Корпуса могут смотреть глазами объекта, не все, конечно, но многие. Стефан и Альбина могут на некоторое время взять контроль над объектом. Не полный, застрелиться они точно не заставят, но… – И к чему это?.. Хотя, погоди. Ты имеешь в виду, что псионик открывает некий канал в мозг человека? – Не совсем в мозг, мы вступаем в контакт с его матрицей. Когда тот же Стефан берет контроль, он, по сути, отстраняет матрицу объекта от управления телом и управляет им сам. И, в теории, сильный псионик может перенести своё сознание в тело объекта, уничтожив его матрицу или освоив её. – В смысле? – Опытный псионик уничтожит ядро матрицы – личность, а память, привычки, навыки оставит и освоит. Это займёт мгновения, примерно столько, сколько происходит смерть человека. Судя по тому, что эта Сонел сделала с Андреем, она просто злобная стерва, и… и если вы примете решение о её уничтожении, она узнает об этом и запросто перенесётся… да хоть в кого-то из нашей команды! Вы будете смотреть на Фалька или на меня, мы будем вести себя, как обычно, но это будем уже не мы! – под конец Маша почти кричала. – Тихо, Маша, тихо. Я не буду её убивать. Успокойся. Руки шефа снова оказались на Машиных плечах, и она медленно выдохнула, умиряя бешено заколотившееся сердце, не понимая, как позволила себе настолько поддаться эмоциям. Наверное, как-то так чувствовал себя бедный Андрей: накручивал, запугивал, пытался выбраться из кошмара и срываясь в него снова… Но какой же извращённый и нечеловеческий ум надо иметь, чтобы так издеваться над человеком! А ведь, глядя на эту Сонел, и не скажешь… – Шеф… А ведь вы как раз сейчас думаете, как её убить, – Маша улыбнулась, надеясь, что получилось не очень криво. Матвеев улыбнулся в ответ, недобро и уверенно: – Есть такое дело. Если это не предвидение, а ощущение угрозы, то надо, чтобы у стрелка не было мотива или намерения. То же «пугало», но с выводом спускового механизма на фотоэлемент… Мы справимся с ней, Маша. Если что, справимся. – Правда? – Честно-честно, – рука Матвеева скользнула по Машиным волосам, он чмокнул её в макушку и отстранился. Шеф словно показывал: я вижу, что ты пришла в себя, и не хочу злоупотреблять ситуацией. Ох, если бы он хоть когда-нибудь ею злоупотребил!.. – Но ведь она член какой-то секты? Уду, кажется? Может, ты преувеличиваешь, и источник её силы – это её вера? – Вуду, шеф. – Маша улыбнулась, прекрасно понимая, что Сергей Иванович её смешит и забыть название секты просто не мог. – По нашим сведениям, вуду – это не просто основная, а единственная религия на Колонии-17. Не секта, хотя для нас разницы нет. Вы знаете, что Сонел устроила на балу. И там мы зафиксировали соответствующий всплеск пси-активности. Мощный, но совершенно типичный именно для обращения адепта к эгрегору своей религии. И лично я склонна считать, что это была попытка отвести от себя подозрения, мол, она всего лишь жрица и не более. – Ну, ей это удалось почти, как я понимаю. Я так и решил бы. Объяснишь? – Запросто. Пси-связь не имеет границ. Например, в случае клонирования не важно, насколько близко или далеко находится носитель личности. В случае смерти она будет автоматически перенесена в новое тело. Поэтому клонирование запрещено. – Не только поэтому… но мысль я понял, и она никак не противоречит тому, что Сонел воспользовалась силой своей религии, проведя столь оригинальный обряд. – Ещё как противоречит. Если сама пси-энергия может мгновенно и бесконечно далеко перемещаться, то поток энергии, накопленный в эгрегоре, имеет ограниченный радиус передачи. И очень сильно ограниченный. – Так, я где то улавливаю мысль, а где-то теряю. Объясни. Маша задумалась. Как объяснить неспециалисту то, в чём сам не очень хорошо разбираешься? Да уж, задачка… – Что бьёт дальше: лазер или прожектор? – В идеальной среде? Лазер. – Да. И если… «единичный луч» пси, как от мозга-образца к мозгу клона – это лазер, то чем больше «лучей» – тем больше это похоже на прожектор, и… – Они рассеиваются? – Да, – Маша улыбнулась: шеф понял главное, избавив её от необходимости вымучивать примитивные объяснения. – Когда псионики работают вместе, объединяя силы, мощность возрастает, но дальность воздействия сокращается. Десяток псиоников уровня Стефана без потерь добьют до Луны, но на Марсе это даже приборами не поймать будет. То же самое, даже сильнее – с силой эгрегора, которая… стихийная, неорганизованная чаще всего. А из Темных Миров до Тираны… – Ну да, около семидесяти парсек. – Да не важно, даже световой год такой поток не пройдёт. Понимаете, шеф, это была не сила верующих в вуду, это была её собственная сила, выданная за силу верующих, и, надо сказать, это было очень похоже. Серей Иванович помолчал и сказал то, что самой Маше страшно было произносить вслух: – Значит, она – тот самый супер, которые пока только в теории существуют? Псионик вне категорий? – Да. Палома Инге Розальба Марианна Сонел Ох и странно было в броне! Странно и непривычно. А главное – тяжёлой я себя чувствовала, неповоротливой. Как эти… черепашки-мутанты из комиксов. Глупо. Да ещё Тим, как назло, меня бойцовой черепахой обозвал! Обидно. Ну да, сам-то он в броне выглядел так, словно в ней родился, ему-то она точно не мешала. Так что пока мы к месту ехали, я больше к ощущению себя привыкала, чем по сторонам смотрела. Тем более что смотреть там особо не на что было: склады, ангары какие-то… Тим объяснил, что это мистер Харт любит, чтобы всё было стильно и рес… респета… респеклабельно, а Бешеному такое нравится. В общем, я просто за Тимом шла и делала, что умные люди говорят. А вот когда мы на крышу поднялись и я снайпера с тяжёлой гауссовкой… с гаусс-ружьём увидела, стало понятно, что пора за дело браться. И вот странно, этот парень на нас даже не глянул, но мне почему-то сразу показалось, что я с ним встречалась уже. Ну да, потом-то до меня дошло, но это потом. Там вдоль крыши такой заборчик… ну, ограждение было кирпичное, вот мы под ним и пристроились. Мне-то, чтобы работать, никуда вылезать не надо. Я только Тима попросила меня держать, если вдруг попробую что-то не то сделать. И начала осторожненько пространство вокруг себя «ощупывать». Тут надо сказать, что у меня с каждым разом всё лучше и лучше получалось. Словно я действительно полноценное посвящение в какой-то момент прошла. И в транс я стала уходить ещё быстрее, и сам транс при этом неполный был, так что я могла реальность воспринимать. Если этак и дальше пойдёт, я просто по щелчку пальцев в нужное состояние уходить смогу. Здорово, конечно, но и пугает немножко. Вот и тогда, стоило мне обратиться к Легбе, как тот кусочек черноты во мне шевельнулся, я словно тумблер перекинула – и уже в «сторожевом трансе». Нет, название я сама придумала, мама Бонита мне никогда даже не рассказывала про такое. Я в этом состоянии могла и обычную реальность воспринимать, и это… как его Влад обозвал-то… пси-поле. Поначалу сложно ориентироваться, с толку сбивает, но если настроиться нормально и привыкнуть – самое то. И я сходу засекла шесть постов Ока и Тиму об этом сказала. Он вроде передал кому-то информацию, а я дальше смотрю – и глазами, и по-своему, – и вижу, что по проезду между складами идёт кто-то. Причём прямо на один из постов, которые я только что нашла. И ещё до того, как я толком разглядеть смогла, кто там, поняла – Хелен. А перед ней волной – тьма и ужас. Мне даже мутанта того, который на посту стоял, жалко стало. Я-то знала, как Хелен может напугать! В общем, этот парень застыл посреди улицы, отвалив челюсть, а Хелен просто набежала на него, даже не ударила, ладонь на лицо положила – он и упал. Она дальше кинулась, а снайпер рядом с нами стрелять начал. И вот тут до Ока дошло, что оно под атакой. И оно запаниковало. Это было… Как будто огромный спрут хлещет щупальцами во все стороны. Вслепую, но от этого не легче. Оно снайпера нащупать пыталось. А стрелок явно знал, куда бить. Долбил прямо в стену соседнего склада. С его пушкой всё равно – бетон, пластик… Ага, вот в тот момент я и поняла, почему он мне знакомым показался. Грегори как раз в переговорник крикнул: «Прикрой снайпера!», а я и так уже это делала. Он тогда меня спас, теперь я ему помочь должна. Сосредоточилась я на этом – и как раз вовремя. Око стрелка нашло. По крыше хлестнуло уже знакомой мерзостью, и по нам начали стрелять. Но против пуль я ничего сделать не могла, а вот от атак Ока прикрыть – это по моей части было. И, знаете, в пси-поле картинка была… та ещё. Как пожар в темноте, но если сама по себе темнота вроде как не опасная была, то злоба Ока, она как огонь, а мерзость его липкая – как клубы дыма, причём ядовитого. От них было больно, приходилось отбиваться. А самое противное, что после каждого удара такого, «огнём» или «дымом», я на несколько секунд «слепла». К тому же эта тварь быстро просекла, откуда идёт отпор, и вся крыша «загорелась». Но поначалу у меня получалось прикрывать всех – и стрелка, и Тима, и себя, хотя Око меня нащупало и опять убалтывать взялось. Нет, ничего нового, просто лезло в голову, картинки всякие показывало. Соблазнительные. Мол, отвали, а я помогу тебе найти сторонников, последователей твоей веры, будет море, пляж, танцы, тебе же понравилось, что было на балу, а будет ещё лучше, только надо перестать дёргаться… И всё в таком духе, разными словами и разными голосами. Но на этот раз оно как-то слабее давило, похоже, полноценных адептов на Тиране мало осталось. Что не могло не радовать. А потом давление вообще пропало, а в наушниках голос Грегори: «Внимание всем внешним. Мы зачищаем. Смотрите по сторонам, могут люди Псы прибыть». Тим – он до этого рядом лежал и обнимал меня, – крякнул довольно и достал из чехла винтовку, которую мистер Шотт передал. И тоже стрелять куда-то начал. А я вроде как не у дел оказалась, но поляну сечь продолжала, потому что мало ли как дела обернуться могут! И вот тут и оказалось, что самое страшное не раньше было, а сейчас начнётся, потому что я поняла, что вокруг куча народу, и все хотят нас убить. И ладно, что снизу кто-то бежит, пока они ещё поднимутся, а вот что в нашу сторону три флаера летят, вот это хреново. А дальше я не очень хорошо помню. Ну, первый флаер стрелок подбил, а потом Тим меня как схватит, как рванёт в сторону куда-то! Я кувырком по крыше полетела, и, кажется, меня оглушило даже на пару секунд. Не то полётом этим, но то разрывами совсем рядом: из флаера очередь из чего-то крупнокалиберного прошла. Потом – я стою на коленях, у меня в руках винтовка Тима, а сам он с гауссовкой снайпера в сторону откатывается. А стрелок лицом вниз лежит, и понятно – труп. Меня как ударило – не уберегла!!! – и тут что-то непонятное происходить начало. И жуткое. Вокруг мёртвого темнота начала сгущаться. Это даже просто глазами видно было, без всякого пси-поля. Крыша рядом с ним блестеть начала, радужными такими переливами, как нефтяная плёнка. А потом она, темнота эта, в стрелка втянулась. И он сел. Посмотрел на Тима, на меня. Лицо бледное, глаза чёрные, без зрачков, мне от его взгляда спрятаться захотелось, а он радостно завопил – «Еда!» – и прыгнул с крыши. Вниз. С шестого, бл…ин, этажа. Нет, я не знаю, что это было. И объяснить ничем не могу – кроме того, что у готов свои отношения со Смертью. Хотите – найдите Майка, сами с ним поговорите. Ну да, Майка, снайпера. А почему нет? Ну ладно… В общем, пока я на стрелка отвлеклась, флаер на второй заход пошёл. Тим его из гаусс-ружья сбил, а тут третий снизу выскочил. С другой стороны. Там кто-то умный был и сообразил, что у нас тяжёлое оружие есть, подлетел ниже уровня крыш. Мы его в последний момент заметили. Вернее, я заметила, Тим не туда смотрел. И вот тут опять странность какая-то случилась. Гляжу я на этот флаер и понимаю, что всё, хана. Да, винтовка-то у меня в руках, но это не гаусс, флаер я из неё не собью. То есть выстрелить успею, но даже если попаду, то это только в гало из ручного лазера тяжёлый грузовик на «раз» пополам развалить можно. А у меня секунда на размышление осталась, даже меньше. И я понимаю, что ни убить эту тварь, ни уйти от выстрела не успею. В смысле – почему своими способностями не ударила? Ну, знаете ли!.. Одно дело – Око и его твари, и совсем другое – люди. Да, враги, но люди. Мне и в голову не пришло… Не знаю, но, по-моему, это неправильно. Вот. В общем, я совсем уже решила, что нам конец, но тут всё вокруг застыло. Как в гало, когда всё медленно-медленно показывают, для спецэффектов. Только я быстро двигаться могла. И мои руки словно сами действовать начали: спокойно так раскрутили фокусировку, подняли ружьё и провели широким лучом по кабине флаера. Ну да, я их ослепила. Там стекло поляроидное, конечно, но затемнение всегда запаздывает. На мгновение, но запаздывает, даже на военных моделях, а этот флаер гражданский был. А потом всё опять быстрым стало, в смысле, нормальным, меня шатнуло, словно я с разбега остановилась резко, винтовка из рук выпала, а что было потом, не знаю. Когда я глаза открыла, не сразу врубилась, где я. Не, то, что на руках у Тима, поняла сразу, а ещё – что на мне шлема нет. Потом почувствовала, что с лицом и шеей слева что-то не то, они онемели как будто, и взгляд никак не сфокусировать. И пахнет горелым мясом и пластиком. И как-то вдруг до меня дошло, что это я обгорела. Но больно не было, и страшно тоже – похоже, аптечка боевой препарат какой-то впрыснула. Я вообще отдельно от тела была, лёгкая такая и словно пустая внутри.