– Я? Не мёртвая, – Хелен открыла глаза, глядя на девочку. В её лицо ещё не вернулись краски, дорожки холодного пота поблёскивали на висках, в глазах плескался страх – но это был страх не перед Хелен, а за неё, и это было совершенно непонятно и… восхитительно. Чёрт побери, да она не помнила, когда последний раз ощущала такое! – Но и не живая. – Но как?! – Иногда… – Хелен заговорила, не совсем понимая, почему вообще отвечает. – Иногда мертвяки, зомби, умертвия, называй, как хочешь, забирают людей, стоящих на грани смерти, к себе, к своим хозяевам, в мир смерти. – З-з…зачем?! И Хелен сначала ответила, а потом сообразила, что сделала: – Зачем? Не поверишь, для развлечения. Там смертельно скучно, и такие, как я, вносят им частичку веселья, эмоций. Совсем немного. Как тоненькая щёлка в затхлом закрытом трюме, забитым людьми, даёт слабый приток свежего воздуха, за глоток которого пленники готовы перегрызть друг другу глотки… – Хелен осеклась. Она поняла, что происходит, и рассердилась на себя. Понятно, как перед ней раскрылась девочка: у соплячки, пусть и невероятно сильной, против Хелен не было ни единого шанса, но сама-то она какого чёрта повелась на вкусняшку?! «Ладно, детка, а что ты на это скажешь?» – Хочешь посмотреть? – И… Это можно как-то… С этим можно что-то сделать? – потом Инге явно поняла, о чем её спросили. – В смысле – посмотреть? В вопросе смешались страх и любопытство. Хелен хмыкнула и стала снимать блузку, хотя всё её существо восставало против того, что она собиралась сделать. Но Хелен не останавливалась: знала, что в итоге окажется в выигрыше. Скомкала дорогую ткань, бросила на сиденье. Девочка с удивлением уставилась на Хелен, и та кивнула: сама она уже давно привыкла к виду тонкой чёрной мембраны, покрывающей тело, но для Инге это оказалось сюрпризом. Она-то, наверное, думала, что на Хелен перчатки… – Я сбежала от них. Не сама, мне помогли. Они гонялись за мной, но потом Она решила, что с меня хватит, и они отстали… Вздохнув, Хелен собрала матовую плёнку в складку чуть выше запястья и потянула с руки, как перчатку. Боль, словно охотник, долго сидевший в засаде, радостно накинулась, вгрызлась; Хелен отвернулась, закусив губу, но больше уже для вида: как она и думала, ужас, отторжение и сопереживание Инге оказались сильнее, начисто смыв всё остальное. Хелен не надо было смотреть на руку, она прекрасно знала, что сейчас видит девочка: лопающуюся кожу, пальцы, которые с хрустом изгибаются самым невероятным образом, вздувшиеся вены… – Хватит!!! Хелен отпустила плёнку. Они посидели молча. Хелен с трудом скрывала довольную улыбку: наверное, девочка думает, что ей нужно время, чтобы прийти в себя после такого. И Хелен действительно потребовалось несколько минут, но не для того, чтобы справиться с болью, а чтобы погасить возбуждение: уж больно хороши были эмоции Инге. Давненько Хелен не пробовала чего-то подобного. Неожиданно девочка выдавила: – А л… лицо… – Лицо не пострадало. Сама посуди, случись такое с головой, я умерла бы. – Угу. Ч…что это? Эта плёнка… – Это моя защита от мира живых. Пока я не набралась сил, она мне необходима, – Хелен невольно поморщилась, глянула на руку. Всё нормально, обычная рука, узкая ладонь, длинные тонкие пальцы, мягкая кожаная перчатка. Всё как обычно. – Тебе… больно? – Хочешь, переломаю тебе руку примерно также? – Хелен улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка была обычной, а не слишком довольной. – Поймёшь, больно мне или нет. – Не… не надо, – девочка обалдело уставилась на собеседницу, явно не понимая, шутит она или говорит серьёзно, и спросила: – Я могу как-то помочь? – Мне? Нет, – удивительно, но это были не пустые вежливые слова, девочка действительно предлагала помощь. И Хелен вдруг поняла, что она, такая крутая и сильная, с радостью приняла бы её. Это было почти так же приятно, как впитывать фейерверки эмоций, которые Инге выдавала на любой мало-мальски сильный раздражитель. Хелен прикинула, как бы ответить, и вдруг поняла: – Разве что ты узнаешь, где мой охламон шастает. – Твой… твой парень, да? А кто он? – Зовут Николай. Выглядит… – Хелен пошарила по сиденью в поисках вечно пропадающей сумочки, достала блокнот – дорогой, бумажный – и карандаш. Замерла, вспоминая, чувствуя, как на губах возникает мечтательная улыбка, и быстро начала рисовать. Она не была уверена, что добьётся идеального сходства, но это всё равно лучше, чем ничего, а фотографий Кольки у неё не было. – Он наверняка или в копы подался, или в наёмники. И, кстати, если найдёшь ту мерзость, которая тут бардак устроила, тоже благодарна буду. – А эта штука… Мы её Оком назвали, потому что оно через игру компьютерную людей вербует… Оно причастно к этому как-то? К тому, что с тобой… случилось? – Нет, кишка у него тонка. Расскажи, что за игра… Хелен слушала рассказ Инге, с каждой минутой убеждаясь, что поступила совершенно правильно, решив с ней встретиться. Похоже, эта парочка – Инге и мистер Тим – умудрилась докопаться до сути проблемы. Но, выходит, МУКБОП оказался здесь не из-за Хелен? Поначалу-то она не сомневалась, что та курица, Леди Стар, специально натравила террян на клуб. В отместку. А они пришли по следу наркотика, а на Хелен и её людей налетели случайно. И, как и положено представителям одной милой организации, сделали стойку на нечто непонятное. Но в любом случае, забавно получилось… и открывало простор для манёвра. И даже то, что она немножко перегнула палку с этим агентом, вряд ли сильно помешает. Подумаешь, поваляется в койке пару недель!.. Но в самом существовании Ока не было ничего забавного. После разговора с Инге надо будет посидеть и подумать. Как следует подумать. – Вот, – Хелен несколькими штрихами наметила падающую на глаза Николая чёлку, дорисовала шрам на шее и придирчиво изучила рисунок. Получилось очень похоже. Вот уж не думала, что старое хобби пригодится! Хорошо, что не забросила, не забыла, рисовала, когда и где могла. И иногда только возможность найти бумагу и карандаш спасала от тоскливого отчаяния… Помедлив, Хелен протянула листок Инге. Та внимательно изучила портрет, бережно убрала в карман и серьёзно кивнула: – Увижу, расскажу, где тебя искать. Ну, или возьму за шкирку и к тебе привезу, – и хмыкнула. – Ты мне нравишься, – Хелен тоже заулыбалась. В Инге уже не чувствовалось страха, и отсутствие эмоции оказалось неожиданно приятным. Похоже, план сработал, и она перестала быть для девочки инфернальным чудовищем, а стала если не подругой, то, по крайней мере, хорошей знакомой, пусть и с тараканами в голове. А что тараканы большие и страшные, так у каждого свои трудности. Страх, конечно, питателен, но в том, что сейчас испытывала к ней Инге, было нечто куда более вкусное и приятное. В голове возник пафосный и романтичный образ: горная река, и девочка со смешными косичками протягивает измученному путнику чашу: пей, воды хватит на всех… «Вот чем она берёт», – поняла Хелен. – «Она, как амазонка, чувствует, что нужно человеку, но не для того, чтобы управлять им, а чтобы дать то, чего не хватает. Отличный метод, но она же совершенно не понимает, что делает! И как можно в наше время быть такой наивной и открытой?»… А если добавить к этой способности Инге статус человека мистера Харта, то всё становится понятно. Большинство просто не может и не хочет ей отказывать. – Чем я могу помочь? Нет, не что-то серьёзное, тут я и так помогу, а вообще. – Да я… не знаю даже, – Инге задумалась. Хелен осторожно прислушалась к собеседнице. Да-а-а… Проблем у той явно полно. Хелен без усилий уловила волну нежности, потом смятение и растерянность, которые неожиданно отступили перед чем-то удивительно тёплым и вкусным. Девочка опустила голову, улыбнулась, и Хелен тоже не сдержала довольной улыбки. Инге немедленно насторожилась. Пусть она не была эмпатом, но что-то всё-таки сумела уловить. – Я что-то хорошее или смешное сказала? Чему ты улыбаешься? – с некоторым вызовом спросила Инге. – Ты… – Хелен попробовала согнать улыбку. Получилось плохо, но она всё же взяла себя в руки. Да что же такое, она эти десять минут улыбается чаще, чем за… За сколько? Она не могла сказать. «Неужели радость – это именно то, чего мне не хватает? Нет, глупости! В любом случае, я поняла, как это работает, и на меня эти приёмчики уже не подействуют». – Ладно, а то изведёшься. Вампиры пьют кровь. Я потребляю энергию. Могу выпить жизненную силу, а могу просто ловить эмоции, что витают вокруг. Инге нахмурилась. Хелен и сама понимала, что её откровение звучало как-то стрёмно, но извини, девочка, это правда, нравится тебе или нет. – А у тебя столько за пару минут вылетело! Сначала чуть ли не любовь, ну уж точно забота и тепло, наверное, ты о своём парне подумала. Потом сосредоточенность, потом паника, причём такая, которой даже тогда в клубе не было. Потом опять тепло Тима… Ну вот, ты опять напряглась. – Вкусно? – прищурившись, спросила Инге, и Хелен снова не удержалась от улыбки. Ну как, как она это делает?! – Ага. Ты клёвая. Я не убиваю людей направо и налево и с ума их просто так тоже не свожу. Люди сами с этим прекрасно справляются, и еды мне хватает. Так что попробуй от меня не шарахаться, – Хелен подпустила в голос печали и немедленно почувствовала эмоциональный отклик. Это оказалось так просто! – Чего ты запаниковала? – Да я вроде и не шарахаюсь… Просто для меня… Как бы объяснить… – Как есть. Инге помедлила, отвернулась, снова посмотрела на Хелен. – Давай, делись. – Понимаешь, я всю жизнь, ну, сознательную жизнь, пыталась служить лоа любви. Госпоже Эрзули. Это лоа жизни, как и её супруг, повелитель дорог и дверей. Смерть – не зло в моей вере, но это просто очень далёкая от меня стихия… Это лоа другой семьи, от которой я предпочитала держаться подальше. А тут на меня это всё свалилось, и не просто свалилось, а я вынуждена разбираться, а оно всё чужое, чуждое и пугает… – Тебе честно ответить или успокоить? – Честно. – Твоя вера… Она сильна только на вашей планете. Вы материализовали явления в сущности. А эти сущности есть только у вас. Тут их нет. Вот ты и мечешься. Хочешь, чтобы они и тут появились – придётся секту создавать, культ. Оно тебе надо? Ты же птичка перелётная. – Но кто-то мне отвечает! – в словах звучал вызов, но за возмущением чувствовалось отчаяние. – Кто? Образы, образы твоих лоа. Они дороги тебе, вот через них и обращайся к тем силам, которые они представляют. Хелен всегда было сложно понять религиозных людей. Вера не была её коньком, всю жизнь она пыталась следовать не ей, а знаниям. Хелен не сомневалась в существовании богов, она просто знала, что они есть. Вернее, она верила в то, что существуют боги, но не верила в них. Это как можно верить в то, что на корабле с разбалансированным гиперприводом можно попасть с Теллура на Терру в один прыжок, но вот довериться этому кораблю… А Инге, судя по всему, была не только наивным и открытым, но и глубоко религиозным существом. И слова Хелен чем-то сильно её задели. Щедрый генератор эмоций на глазах превращался в сосредоточие душевной боли, что, в принципе, тоже было вкусно, но и опасно. Подобные настроения у людей со способностями Инге могут закончиться очень плохо. – Не зови Эрзули, которая где-то там, у тебя дома. Зови ту Эрзули, которая в тебе, и сила придёт. Или зови меня, и я всем вставлю. Может, не лично, но мало не покажется, – Хелен думала, что последняя фраза развеселит девочку, но, судя по унылой мордашке, эффект получился обратный. – Угу… – Стоп. Ты совсем загрустила. Давай поменяем тактику. Ты своих лоа чтишь и веришь в них, так? – Так. – Они же просто так тебя не могли отправить в большой мир, верно? – Отправить? Я сбежала… из дома. – А кто тебе дорогу показал? А? – Ну-у… Легба. – Ну вот видишь. А стал бы он тебе дорогу показывать, если бы не хотел, чтобы ты ушла в большой мир? – Наверное, не стал бы… – Значит, не только тебе, но и им было надо, чтобы ты попала сюда, – в голове Хелен уже родилась вполне стройная теория поведения лоа Инге. Настолько стройная, что вполне могла оказаться правдой. – Но если их здесь нет? – Как? В тебе-то они есть. Да, частички. И что? Зато ты можешь их соединить с первозданными явлениями, дать им увидеть весь мир. Они же были заперты на вашей планете, как и вы. А ты их окно в большой мир. Может, пока маленькое окошко, форточка…. – Ой… Звучит круто – но и пугающе. – Сколько уже людей узнало про вуду? – Хелен с удовольствием отметила, как апатия Инге сменилась страхом нового, ответственности и… азартом. Девочка ощутила интерес, и её глаза снова заблестели любопытством. – Немного. Вроде бы. – А знало вообще ноль, вернее, интересовалось. О, смотри! Откуда вуду пошло? – С Гаити. Я теперь знаю – это такое место на Терре, а раньше думала, что это вообще планета… – Видишь. А теперь у вас целая колония. Потому что нашёлся кто-то, кто открыл окошко, взял и открыл. Так и ты, ты просто есть и, значит, есть ваши лоа, и чем дольше ты есть, тем в больших местах они побывают и смогут появляться. Во, кстати. На днях бал будет. Если хочешь, устрою приглашение и пару. Наряжу тебя как жрицу вуду, и столько людей сразу заинтересуются! – Хелен на мгновение замолчала, а потом едва не заурчала в предвкушении предстоящего шоу. Но было и ещё что-то… – Погоди, а чем тебя так бал пугает? – Он не пугает, просто… И вообще, я туда уже иду. С Кирой, которая дочка мистера Шотта. Не столько себя показать, сколько кой на кого посмотреть… И я как раз мамбо изображать буду.