Ну, про Полигон я слышала. Вроде как там вся планета – один сплошной центр развлечений. А ещё там играют в игры, и у них самое крутое ДипСи-оборудование в мире. Но поговаривают, что там никакое не ДипСи, а просто военные игры, вживую, а если игроков убьют, то их потом восстанавливают – клонируют. Но это же вроде незаконно?.. В общем, как-то не тянуло меня на этот Полигон. – А я хочу на это… на море. Ну да, море я тоже только на экране видела. Вообще интересно, но и жутковато, конечно – столько воды… Но там, наверное, здорово должно быть, и… Нет, плавать я не умею – откуда? У нас бассейн был, но я там раза три за всю жизнь всего была, ну, может, четыре. За это время разве научишься… – Во. Тогда точно Теллур или Полигон. У нас море не то. Далеко очень и сильно загажено. У нас только озера. Говорят, на Теллуре курорт открыли – вот туда и рванём. И тут я всё это как со стороны увидела. Сидим мы такие, я игрушку мягкую обнимаю, кофе пьём, печеньки, планы на отпуск строим – а вокруг нас сплошная х…рень творится, и неизвестно, доживём ли мы не то что до отпуска, а вообще – до завтра. И, чувствую, смех к горлу подступает, нехороший такой, истеричный: – На море! В отпуск! А что со всей этой кашей делать? Теперь всё бросать ну никак нельзя… – Доварим кашу – и в отпуск. Нам бы дилера проследить, а дальше пусть у больших дядей голова болит. – Тогда – да. У меня и кораблик есть. Он старенький, правда… А с дилером? Думаешь, получится? – Попробуем. Кораблик твой… Я сказал, чтобы подлатали. Тебя не слабо на бабки кинули, когда прилетела. Но я позвонил, и они решили, что ошиблись в расчётах. И на эти деньги его отремонтируют – Спаси-ибо… Тим хмыкнул, и как-то так ясно стало, но кому-то влетело не слабо. А мне очень приятно стало. Понимаете, как бы сказать-то… В общем, не привыкла я, чтобы обо мне кто-то заботится. Тут к нам постучали, и женский голос говорит в приоткрытую дверь: – Гости, завтрак готов. Я, честно говоря, удивилась: мы же кофе попили, печенье, опять-таки – какой ещё завтрак нужен? А потом до меня дошло, что я вообще голая. Ну, рядом с Тимом это как бы нормально, но вставать-то как? А Тим, похоже, всё понял и протягивает мне одежду: бельё, футболку, штаны. Армейское всё, как я поняла. В отдельном мешочке – показал – мои гри-гри и амулеты. И даже дека здесь была, хотя её в порядок надо было приводить: пыль… Здорово, что не потерялось ничего. В общем, нормально так, встала, оделась… Правда, кеды вместо ботинок, но это не страшно, непривычно просто. Ну и пошла я за Тимом – он, похоже, уже знал, где тут что. И я вот думаю… Вроде какая разница, где жить? В смысле: комната там, или вообще квартира, кубрик на корабле, я в ангаре жила одно время – я говорила вроде? Есть, куда вещи бросить, где переночевать, и нормально. А тут – дом… И дело не в размерах, просто всё как-то совсем по-другому чувствуется. Как-то более уютно, по-настоящему, что ли? Хотя до сих пор не врубаюсь, зачем столько комнат? Это же всё в порядке поддерживать надо! Нет, я понимаю, роботы-уборщики и всё такое, но всё равно… А тут получается, у каждого – своя комната, и ещё комната для гостей, в которой мы с Тимом были, и столовая, и гостиная – отдельно! Не въезжаю. В общем, в этой самой столовой нас ждала тётка. Красивая, но здоровенная! Чуть ли не с Тима ростом. На первый взгляд – лет тридцать, но потом ясно стало, что больше: глаза выдали. Пригласила за стол, а там чего только нет! Да я для половины блюд названия не знала… Лепёшка какая-то пышная жёлтая из чего-то пористого, вроде губки… Колбаски малюсенькие жареные. Хрень непонятная, липкая и неприятная какая-то на вид – пу-динг. Тортильяс, но странные – толстенькие такие и маленькие. Они это завтраком называют? Да это на целый день еды, если не на два! Я следом за Тимом за стол уселась, и не знаю, что делать. Ладно, еда непонятная, но тарелок зачем-то две: одна на другой, и вилок три, и вообще… Настроение испортилось, сижу дура дурой, а потом думаю: а пошло оно всё! Взяла вилку побольше, пару тортильяс этих толстеньких подцепила – вкусные… А если тут как-то по-другому кушать надо, то это не ко мне. Тим эту хрень жёлтую – омлет – себе на тарелку положил, сидит, колбаски наворачивает, тоже вроде не тушуется. Да, тётка сказала, что её Тана зовут, её муж – комиссар, в смысле – скоро будет. «Дел, – говорит, – в городе много, как-никак, в Центре пальбу устроили». А потом протягивает мне флэшку: – Тут код производителя к комму человека, которого вы проследить хотели. Если надо, Кира вам поможет, она у нас в этих железках немного понимает. Я кинула: – Спасибо, – говорю. А она улыбается: – Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, если что. Когда она руку протянула, у неё на запястье татуха видна стала: какой-то птеродактиль с мечом в лапах. Тим увидел – аж крякнул: – И как только вас похитить умудрились? – Станнером накрыли. Вот и взяли. Тут эта самая Кира влетела – ну, которая нам кофе приносила. Мне она тогда совсем взрослой показалась, а теперь смотрю: моя ровесница, может, чуть старше. Мне-то? Я обычно говорю, что двадцать, и в документах так указано, а сколько на самом деле – неизвестно. У меня в записях о рождении ошибка какая-то, по записям онфора получается, что мне девятнадцать, а по общей базе планеты – двадцать один. Вот я серединку и выбрала, когда карту-идентификатор получала. Не, понятия не имею, как так вышло, сбой какой-то в системе учёта, или оператор криворукий данные вводил. Да и какая разница? Да, Кира. Ну, зашла, подскочила к матери, в щеку чмокнула, тоже за стол уселась. И тут я поняла, что зря по поводу манер своих переживала, потому что она колбаску просто пальцами – цоп! – и в рот. Госпожа Тана посмотрела на дочку укоризненно, а той – хоть бы хны. А я, надо сказать, очень не люблю, когда говорят «спрашивайте». Вернее, не то, чтобы не люблю, а просто сразу включается режим «язык проглотила», и даже не знаю, что и сказать. Но Кира эта, она простая такая, так что я вроде смелости набралась: – А что вчера случилось… Вообще? Кира мне и ответила: – Влад как вышел на крышу, вызвал подмогу. Ребята гнали, как могли, и вроде успели. Полдома в развалинах, из жителей семеро погибших, около тридцати раненых. Хорошо хоть, дом старый был. Новый так вообще в хлам сложили бы. – Ой… А нападавшие? – Нападавшие… Живыми взяли двоих, но они, как те стрелки – овощи безмозглые. Высшая нервная деятельность на нуле. Причём их недавно почистили полностью в регенераторе: ни тату, ни шрамов, никаких особых примет. Из базы удалены полгода назад как погибшие. Ещё было семеро каких-то странных, пятерых убил неизвестный снайпер, двоих Влад. – То есть снайпер все-таки был? – я, честно говоря, до конца сомневалась: вдруг это всё мне приглючилось? – Был, – кивнула Кира. – Но кто, неизвестно. Его никто, кроме Влада, не видел. Стрелял из снайперского гаусса. Хорошая штука. – А странных – в каком смысле? – Лысые, почти нет подкожного жира. Огромные радужки, черные. Сейчас их вскрывают. Ногтей нет. Были, но отвалились. Кожа желтоватая. Мутанты, в общем. – Фу, Кира, не за едой же! – Да ладно, ма, тут такие дела, что не до приличий. Влад сейчас придёт, расскажет. – Мутанты… Существа Ока. Видимо, так они и выглядят, когда процесс к концу подходит… Ой, простите. Госпожа Тана только вздохнула: мол, что с вас взять… Ну а после завтрака мы в комнату вернулись, Тим меня сгрёб в охапку, на кровать уронил – просто так, поваляться рядышком. Я у него под рукой устроилась, тепло так, хорошо. Ну и про татушку у госпожи Таны спросила. Он ведь явно знал, что это такое. – Тату? – Тим хмыкнул. – Да если бы я их похищал, сам бы застрелился. Она сангуска. Я тебе про свинобыка рассказывал. На их планете сила тяжести чуть меньше полутора «же». Средний рост что у мужиков, что у ба… женщин – под два метра. Ну и свинобык – милейшее создание по сравнению с другой живностью, что там обитает. – Круто! – Покажу потом ещё ролики, увидишь…А татушка – это знак капитана эйнхериев – спецназа, который со зверьём в первых рядах воюет. – Ни фига се… Мне даже страшно представить, насколько госпожа Тана крутой должна быть. Вообще всё странно было. Как будто я… Ну, не знаю. Просто я как думала: вот убегу от Гримо, осмотрюсь не торопясь, работу найду, потихоньку перевозками займусь… разными. Спрячусь, в общем. А вместо этого сходу ввязалась во что-то такое… Такое непонятное, жуткое, большое. Как будто ветер подхватил – и закрутил, понёс куда-то. Страшно – но и здорово. Мир-то, оказывается, такой огромный. Одно дело, когда это просто знаешь, и совсем другое – когда до тебя доходит. И Тим… Да, простите. К делу. В общем, минут двадцать, наверное, прошло – в дверь постучали, Кира нос в комнату сунула: – Идём в сад или вы тут остаться хотите? Ну, мы переглянулись – и встали. Не знаю, как Тиму, а мне хотелось на солнышко. Да и интересно было – сад! Нет, я же говорю: я деревья видела. У нас дома был здоровенный оранжерейный комплекс, и не один. Но это же не за стеклом, не издали смотреть, это – вокруг, рядом совсем! И деревья – толстые такие, огромные, а на них – яблоки. Настоящие. Ну, то есть я знала, конечно, что они на деревьях растут, но вот так вот увидеть – первый раз. Я одно дерево потрогала. Кора шершавая, тёплая, и… как бы объяснить… Живое оно. Вот это самое интересное: не камень, не металл, а… Мне и на траву-то наступать страшно было, если честно. А потом оказалось, что это прикольно очень. Мягко и по ногам шуршит. Я бы там вообще так и бродила, по траве по этой. Кстати, а правда, что по ней босиком ходить приятно? Надо будет попробовать… как-нибудь. И там под деревьями столик стоял, вокруг кресла плетёные. Я не поняла, из чего, но не пластик точно. Мы с Тимом сели, а Кира яблоки с дерева сорвала, одно Тиму кинула, второе мне дала: – Попробуй. Я его держу, а оно прохладное, гладкое, но немножко шершавое, и пахнет странно. Слабый-слабый запах такой, непонятно, он вообще есть или его нет. И надо кусать, а страшно. Не, я за последнее время к натуральной еде привыкла, но это как-то слишком натурально. Вот прямо с дерева – и никакой обработки. Но и любопытно было. К тому же и Тим, и Кира уже своими яблоками захрустели, аппетитно так… Я и откусила кусочек. Маленький. А потом ещё один. Оно такое… сладкое и кислое одновременно, и сочное такое, и… Вкусно, в общем. Очень. Тут Влад появился, и я поняла, что одно точно про вампиров неправда: могут они днём, при свете, ходить. Он притащил поднос с графином и стаканами, Кира вскочила ему помогать, а меня как кольнуло: а у них… отношения. И серьёзные, судя по всему. Вот интересно, Кирины предки в курсе? И как им такой приятель у дочки? Впрочем, мне в таком раскладе только благословение Эрзули на них призвать остаётся и больше не лезть никуда. Не моё это дело. А Влад говорит: – В общем, так. Те мутанты – псионики. Сами по себе – так себе, но они вместе работают, как одно целое. – У них ещё нечто вроде координационного центра есть. И вроде как подпитка оттуда идёт, но я до конца не уверена. – А мне кажется, что нет, – он головой покачал. – Ну, не успела я до конца разобраться. Может быть, в следующий раз получится… Хотя мне его очень не хочется, этого самого следующего раза. Влад задумался, потом кивнул: – Вернее так, у них есть подпитка от остальных членов их секты. Это да. Но никаких информационных потоков я не увидел. Мерзость жуткая, если честно, – его аж передёрнуло, и он рожу какую-то непонятную скорчил на секунду, словно губу верхнюю оттопырил. Я аж испугалась: вдруг сейчас клыки отрастит и на нас кинется? Но ничего не случилось. – Ага… Та ещё гадость. – Шеф сказал, вам надо дилера отследить. Кир, поможешь? – Помогу. Только я больше по защите, а не взлому. – Ну, и шеф сказал, чтобы полицию не привлекали. Наших тоже могут пасти. Так что нужно оборудование. – У меня нет. В смысле – оборудования. «Энигма» – штука хорошая, но тут просто мощностей не хватит. Для серьёзной работы нужен ещё один комм. А лучше два. Минимум – такие же. А лучше – покруче. – Будет оборудование, – Тим наконец от лимонада оторвался. Вот уж не думала, что он так его любит! – Мистер Флин распорядился помочь. Ты только скажи, какое железо надо, всё подгонят. – Угу, – говорю, – отлично. Слушай, Влад… Там вчера ведь не только полиция была? То есть полиция тоже появилась, под конец, но до них кто там был? И вы – не полиция, так ведь? – Понимаешь, – Влад улыбнулся, нормально так, никаких клыков, ещё одна пугалка неправдой оказалась, – мистер Шотт, когда стал комиссаром, начал отбирать верных людей. Отовсюду. В основном, пришлых. Ну как я, например. Бывшие копы, с других планет, военные… У нас же коррупция в полный рост везде. Вот и выдёргивал ребят, на кого положиться можно. Мы, конечно, по силе армейцам уступаем, но зато быстрее их и умнее. Приписаны к полиции. Спецназ.