Эту пижаму я купила на распродаже, потратив почти весь свой первый заработок. И она служила мне верой и правдой очень много лет. Показалось, что розовые черепа смотрят на меня с укором. – Я вас обязательно спасу, – прошептала я им, стараясь стряхнуть брызги. От этого стало еще хуже. Кофейная жижа расползлась по ткани. И теперь черепа на груди стали коричневыми. Я закатила глаза: использовать магию каждый раз на бытовые заклинания невозможно, а вручную стирать не хотелось. Придется нести в прачечную. – Мяу! – Перчик тронул меня лапой, явно намекая, что стирка может подождать, а бедный котик голоден. Обреченно вздохнув, я отставила кружку и положила в миску коту две рыбины. Перчик с довольным урчанием занялся едой, а я села за стол. Несколько глотков кофе взбодрили настолько, что я смогла без испуга взглянуть на свое отражение. Правда, краше оно не стало. Лохматая, с темными кругами под глазами от недосыпа (все-таки сделаю из кота чучелко!), я мало напоминала томную красавицу, которыми так славился Нимруд, столица нашей славной империи. Может, и к лучшему, но сейчас я была очень зла на своего невольного сожителя. – Ну, с-с-скотина! – прошипела я коту. – Посмотри, на кого я из-за тебя похожа! Перчик взглянул на меня через плечо и презрительно дернул кончиком хвоста, давая понять, что и в лучшие времена я мало напоминала красавицу, которыми так славились южные земли. Хоть и стройная, я была лишена той трепетной томности, присущей истинным женщинам юга. А все из-за прабабушки-северянки. Семейные легенды гласили, что мой прадед, будучи с миссией в северных землях, увидел ее и влюбился. Весь клан был против этого брака. Молодые люди сбежали, добрались до границы северных провинций, где, согласно старинному обычаю, заключили брак, перепрыгнув через огромную наковальню. После этого прабабушку изгнали из клана, и она прожила счастливую жизнь с любящим мужем. Так что хотя мои волосы и были светлыми, а кожа – белоснежной, глядя на меня, трудно было заподозрить, что я – нежное и трепетное создание, нуждающееся в постоянной опеке. И недавний случай на постоялом дворе это доказал. При воспоминании о ночи, проведенной с деканом, я вновь застонала. Почему, ну почему из всех мужчин мой выбор пал именно на этого? А ведь я даже не помню, как мы познакомились. При попытке воссоздать в памяти хоть что-то из того вечера в голове возникали смутные воспоминания о шумной компании, подсевшей за стол. Самым простым было предположить, что магистр Ройс был среди них, но я почему-то сомневалась. Перчик подошел и будто ненароком задел хвостом по ноге. Перед мысленным взором мелькнула высокая мужская фигура, выхватывающая что-то у меня из рук. – А ведь ты прав, – вдруг сказала я коту. – Магистр подошел позже. Интересно, почему я пошла с ним? Кот покосился на меня и презрительно фыркнул, давая понять, что думает о моих умственных способностях. – Да, ты прав, – вздохнула я. – Он действительно очень хорош… Но тогда поставим вопрос по-другому: зачем ему я? Перчик закатил глаза, потом вздохнул и попытался залезть на диван. Не удержавшись, плюхнулся на спину. – Мори! – ехидно заметил Черепушка и мстительно добавил: – Мементо! – Мя-а-ау! – взвыл Перчик и, распушив хвост, кинулся в спальню мстить насмешнику. – Перчик, если ты… – Мое предупреждение потонуло в грохоте. Когда я вбежала в спальню, кот перекатывал Черепушку, словно клубок шерсти, по комнате, а тот сверкал глазницами и истошно верещал свое «мементо мори». Пришлось вмешаться, отобрать будильник и пообещать коту визит к таксидермисту в ближайшее время. Наведя порядок, я вернулась на кухню. Отражение одобрительно смотрело на меня из зеркала. Приободренная неожиданной поддержкой, я вновь присела на диван, покрутила в руках давно остывшую чашку с кофейной гущей. «Чтобы увидеть символы, напрягите свое воображение!» – советовала нам преподаватель по гаданиям и предсказаниям. Я никогда не могла понять, как можно напрягать то, чего нет, и потому пересдавала зачет четыре раза. И каждый раз настолько бездарно, что меня попросту выгоняли из аудитории, особенно после того как кофейные разводы внезапно перетекли в мужскую и женскую фигуры и застыли в откровенной позе. Преподаватель поджала губы, я покраснела, а мои однокурсники радостно загалдели. Трясущимися руками я судорожно потрясла кружкой, размазывая гущу по стенкам. Снова те же фигуры. Правда, поза была другая, и почему-то позади виднелся диван… Теперь побледнела я, а преподаватель, наоборот, покраснела, однокурсники же хохотали в голос. Дело дошло до ректора, и тот волевым решением приказал поставить зачет, чтобы не портить успеваемость группы. Так что в гадания я не верила. Поэтому просто взяла чашку в руки, решая, стоит ли допивать холодный кофе или сварить новый. Рыжее чудовище вновь полезло на диван, на этот раз почти удачно. Кот боднул меня головой в руку, остатки кофе опять выплеснулись на пижаму. – Перчик!.. – ругнулась я и осеклась, потому что, к моему глубочайшему изумлению, разводы кофейной гущи вдруг зашевелились, выстраиваясь в древние символы. Я ахнула. Руны в гаданиях встречались крайне редко и говорили о серьезности предсказания. Это все, что я выучила на курсе предсказаний, ну, помимо поз и непристойных картинок. Удивленная происходящим, я чуть не уронила чашку. От резкого движения остатки кофе заляпали фарфоровые стенки, после чего безобразными кляксами расползлись по белой поверхности. Руны пропали. Я отставила чашку и быстро, пока не забыла, записала увиденные символы в ежедневник, сделав пометку сходить в библиотеку за справочником. Толкование рун требовало особых навыков, и я не собиралась рисковать, строя догадки. Поэтому занялась прямыми обязанностями, а именно: составлением учебных планов. Я полагала, что это не займет много времени, но по прошествии трех часов поняла, что глубоко заблуждалась. Информации было много, систематизировать ее должным образом никак не удавалось, а ведь еще надо было вписать примерные темы курсовых работ и рефератов и предусмотреть дополнительные вопросы для дополнительных оценок. Хоть мой диплом, как и остальные документы, был фальшивкой, настоящая я не могла преподавать предмет спустя рукава. Тем более теоретическую магию, на базе которой и строились все магические модели. Предмет считался наиболее серьезным: ошибка в расчетах могла стоить магу жизни. А еще были списки литературы, монографии и собственная научная работа для получения звания магистра. Я обязательно должна была его получить, как и соответствующую мантию. Правда, как выполнить практическую работу без магического резерва, я пока не представляла – использование накопителей при защите звания категорически запрещалось. Я отложила брошюру с методическими указаниями. В моем случае придется получать специальное разрешение, а для этого нужно было найти прецеденты. Я сомневалась, что они будут, – на моей памяти маг ни разу не терял свой дар полностью. Конечно, в семьях появлялись дети без дара, пустышки, но их никогда не допускали до магических знаний. Я была первая. Прецедент. И не факт, что его примут. Могут и отказать, опасаясь того, что некоторые пустышки решат воспользоваться прецедентом. И тогда… При мысли о том, что может при помощи накопителя натворить тот, кто не обладает магическим даром, становилось дурно. Более того, мой запрос на накопители могли расценить как возможность для некоторых бездарей занять места талантливых магов. Да я сама знала с пяток семей, которые с удовольствием воспользуются случаем! Но отступить невозможно – степень магистра являлась в нашей семье обязательной. И пусть я даже сменила фамилию и обзавелась фальшивыми документами, я должна была получить диплом магистра, и точка. Оставалось только понять, как это сделать. В любом случае время подумать есть, и я вновь погрузилась в учебные планы. Под конец в глазах рябило от цифр, а в голове не было ничего, кроме канцелярских фраз о методах повышения успеваемости. А ведь еще и кураторство группы. Я с подозрением покосилась на очередной циркуляр, но все-таки открыла и начала читать. Предчувствие меня не обмануло. Основным тезисом данного документа было повышение культуры общения между адептами, но метод расчета данного показателя вызывал сомнения. – Ну, допустим, адепт Ллойд в этом семестре превратил адептку Эсмеральду в жабу семь раз, а в следующем – всего лишь пять. Стоит ли считать, что культура общения между адептами повысилась аж на двадцать процентов? – пробормотала я себе под нос. – А если он два раза превратил ее в жабу, а три раза – в змею? Как тогда считать показатели? И ведь я еще не вспомнила про белого лебедя! Я задумчиво посмотрела на кота. Тот нервно дернул хвостом, словно подозревал, что его либо превратят в белого лебедя, либо заставят считать показатели. – Что скажешь, Перчик? – Мяу! – Мори! – неожиданно поддержал Перчика Черепушка из спальни. Я насторожилась. Похоже, недавняя драка была показушной, а на самом деле эти двое спелись. Хотя… Чего еще можно ожидать, оставляя в комнате кота с Черепушкой? Интеллект-то точно равный. Я со вздохом закрыла папку. – Нет, так невозможно работать, когда все отвлекают! – пожаловалась я своему отражению. Оно молчало и даже состроило мне гримасу, точь-в-точь повторяя мою. Поняв, что в этих стенах сочувствия не дождаться, я надела купленное вчера платье в мелкую фиолетово-зеленую клетку, мода на которую в столице прошла три сезона тому назад, и вышла, оставив всю эту бесчувственную компанию наслаждаться обществом друг друга. – Нет, это просто возмутительно! – Знакомый дребезжащий голос разносился по всей лестнице. Я несколько секунд постояла у двери, раздумывая, стоит ли спускаться или же вернуться в квартиру и подождать. Но решила, что прятаться глупо. К тому же в рукаве у меня лежало заявление, вернее, челобитная ректору о признании Перчика фамильяром, и потому я смело шагнула на ступеньку. Около конторки охранника стояла уже знакомая мне старая ведьма и по совместительству секретарь декана Ройса. Ее белоснежные кудряшки яростно подпрыгивали в такт словам. Тролль, наверное, тот же самый, что и вчера, сидел с абсолютно непробиваемым видом и, похоже, просто спал. Услышав шаги, старая ведьма обернулась ко мне, смерила строгим взглядом поверх очков: – Вот вам, милочка, наверняка мешал храп этой ночью! – Мне? – Я вспомнила рулады Перчика. – Э… нет! – Как – нет? – Я очень крепко сплю, – пояснила я. Показалось или охранник подмигнул мне? Подмигивать в ответ я не стала, просто быстрым шагом прошла мимо возмущенной соседки и буквально вылетела на крыльцо. – Ах да, это же та столичная штучка! – донеслось до меня из-за медленно закрывающейся двери. – Действительно, чего ждать от такой, как она! Вместе со словами в меня полетело проклятие, которое я легко отразила. Даже смотреть не стала, чем будет мучиться старая ведьма на этот раз. Холодный ветер дул с гор, и я пожалела, что не надела плащ, но возвращаться не стала – хватит со старой ведьмы и одного возвращенного проклятия. Я прекрасно знала, что сколько бы проклятия ни возвращались к их создательницам, они не могли сдержаться и не попытаться навредить. А уж если в дело вмешивались личные чувства… Я поняла, что мне понадобится не один накопитель. Ежась под ледяными порывами, я почти добежала до учебного корпуса. Там царила нервная суета, всегда предшествующая началу нового учебного года. – Ректор занят! – прошипела очередная старая ведьма-секретарша, точная копия той, что недавно выясняла, мешает ли мне храп. Если бы я не видела их всех, то решила бы, что старая ведьма опередила меня. За огромным секретарским столом старушка в лиловом костюме внимательно вчитывалась в строки, появляющиеся на пергаменте из-под самопишущего пера. Тщательно накрашенные губы бесшумно шевелились, ведьма повторяла написанное, иногда хмурилась и неодобрительно качала головой, после чего перо останавливалось, зачеркивало что-то и писало дальше. – Я подожду. – Я демонстративно присела на стул, заслужив еще один взгляд, полный ненависти. И очередное проклятие, на этот раз острой тошноты, рикошетом отлетевшее в ведьму. Та ойкнула, потом побледнела и чинно вышла из приемной. Дробный стук каблуков по коридору возвестил, что секретарь ректора помчалась в уборную. Я не стала дожидаться ее возвращения, а подошла к дверям кабинета, постучала и заглянула внутрь. – Ректор Норрик, вы позволите?