– А можно? – скромно спросила Таня. – А чего нет-то? Слушай, а у меня вообще идея возникла. Давай сейчас проверим твои огурцы, если всё нормально пройдёт, давай вырастим огурцов, помидоров, ну, всего чего надо и за несколько дней насолим, наделаем салатов, отстреляемся до осени за пять дней. – Я могу ещё и картошку подрастить, – вызвалась Таня. – Не, картоху не надо, её хранить потом негде будет. Мы лучше сейчас раннюю подрастим, чтоб одной лунки нам на неделю двоим хватало. – Давай, – Таня запрыгала от счастья, – мне это не трудно. Новая идея воодушевила девушек, им было интересно узнать, что же будет с выращенными Таней огурцами. Они рьяно взялись за дело и уже закручивали четвёртую банку, когда услышали во дворе Анин крик: – Паша, Пашенька, домой. Даша с Таней переглянулись, что-то в голосе подруги было тревожным. Таня потянула банку на себя. – Даш, иди, я доделаю и догоню. Даша кинулась на улицу. Аня стояла в своём дворе, возле забора и заглядывала во двор Даши. – Даш, ты Пашку моего не видела? Всего на десять минут оставила его одного, а он пропал. – В бабушкином дворе смотрела? – с тревогой спросила Даша. – Да везде уже смотрела, – заплакала Аня. – А может он в кузницу к деду Матвею убежал? Мальчишкам же всегда нравятся железяки. – Там уже Саша был, всё обыскали и сарай и кузницу. – Даш, может, ты к ней прикоснёшься, и посмотришь где Пашка, – сзади подошла Таня. Аня с надеждой посмотрела на подругу. – Даш, ты, правда, так можешь сделать? Посмотри, пожалуйста, – Аня протянула руку. Девушка взяла руку подруги и попыталась сосредоточиться на ребёнке. Она увидела как Аню, когда она была беременна, часто обижали свекровь и Снежана, она уходила из дома, ходила по деревенским улицам и плакала. Ещё она увидела, как Аня рожала Пашку, как хвалили её врачи, как она не хотела возвращаться домой, прижав мальчика к себе. И всё… – Нет, так я вижу только то, что связывает тебя с ним. Кстати, из-за того, что ты во время беременности много плакала, он такой беспокойный. Нужно травки, что ли какие-нибудь попить. Я, как бабушкина внучка, лекарствам не очень доверяю. – А можно, когда мы его найдём, я его посмотрю? – выглянула из-за Дашиной спины Таня. – Господи, – всплеснула руками Аня, – всё, что угодно, лишь бы нашёлся. Даша, как его найти? Лес рядом. – Не знаю, если что, всех стариков на уши поднимем, Пашке позвоним, искать будем до последнего. Может, мне Сашку посмотреть? Хотя, нет, думаю, это бесполезно. Мать всегда к ребёнку ближе. – А может, вещь какую взять, или фотографию, – опять подсказала Таня, – я видела, как экстрасенсы по фоткам людей находят. – Тань, ты видела актёров, проще говоря, клоунов, а здесь уже настоящая жизнь. И всё-таки, давай попробуем начать с игрушек, что ли. Все ринулись в дом, Даша взяла самосвал, с которым чаще всего видела мальчишку во дворе. Немного подержав его, откинула с лёгким раздражением, он вообще не нёс никакой информации. Аня принесла пижаму, любимого мишку, с которым спал ребёнок, но всё было напрасно. Даша ничего не видела, и от этого только злилась. Время уходило, а толку не было. – Может, всё-таки фотографию, – робко опять предложила Таня. – Чёрт с тобой, давай фотографию, – махнула рукой Даша. Аня принесла недавно напечатанное фото, где Пашка сидел на высоком стуле, обнимая игрушечную лошадку. – Вот, эта самая последняя, весной детей в садике фотографировали. Даша взяла её в руки и буквально через секунду расхохоталась. – Девки, да он в сарае спит. – Как он туда попал? – опешила Аня, – сарай же закрыт, – и тут же рванула к постройкам во дворе. Через пять минут Аня сидела на крыльце, держа на руках Пашку, и расцеловывала его в щечки. – И кто же такого красивого мальчика надоумил в сарае спрятаться? – спросила Таня, щекоча малыша. Тот, хохоча и отталкивая Таню ручками, ответил: – А мне дед Матвей сказал, что мне слабо от мамки спрятаться. Я и спрятался. Я ждал, ждал, а меня никто не находил, я и заснул. – Ага, вот где собака зарыта, – загадочно сказала Даша, чтобы не испугать малыша, – вот мы его по попе крапивой-то накажем. Пашка звонко расхохотался. – Девчонки, может к нам на ужин? – предложила Аня. – Нет, Ань, спасибо, нам некогда, мы огурцы бросили, досолить нужно. – Но я же должна тебя как-то отблагодарить, – возмутилась Аня. – Ещё чего, не выдумывай, – начала отнекиваться Даша, – ничего такого я не сделала, – и девушка, взяв Таню за руку, как маленькую потянула её к себе во двор, крикнув на ходу: – Ань, извини, нас ждут великие дела. – Даш, ты чего сорвалась? – спросила Таня, когда они забежали во двор, – ещё и какую-то ахинею пронесла. Что случилось-то? – Блин, так неудобно стало, как будто я герой дня. Ну, нашла и нашла, чего тут такого? – Даш, да ты что, не понимаешь, что ли? Да тебе цены же нету. Ты представляешь, скольким людям ты можешь помочь? Все уже успокоились и разошлись по домам, когда девушка услышала знакомый голос: – Дааш, есть что пожрать? Она даже не сомневалась, что как только приготовится ко сну, прозвучит стук в дверь и возникнет этот раздражающий вопрос. Но она ошибалась. Пашка даже не собирался стучать к Даше в дверь. Он, просто не дожидаясь, когда ему откроют, сам вошел и направился прямиком на кухню. Девушка, немного опешившая от такой наглости, не скрывая своего раздражения, подогрела ему еду, и поставила перед парнем сковородку с тушеными овощами. – На, лопай. – Опять трава, – поморщился гость, поковырявшись вилкой в содержимом. – Не нравится, не ешь, – Даша взялась за ручку сковородки, собираясь её забрать, – ты, дружочек, пока и этого не заслужил, а морду воротишь, как будто тебе тут все обязаны и опять тебе не угодили. Пашка поняв, что здесь с ним церемониться, не будут, и сейчас от него уплывёт даже эта еда, схватился за сковородку: – Не, не, оставь, я всё съем. Я траву люблю. Даша почему-то подумала, что он сейчас добавит: – Я всё люблю, что на халяву, – но Пашка промолчал и накинулся на еду. Заметив, что хозяйка не в духе, он быстро поел, и даже не сказав спасибо, ушёл. – Бесит, гаденыш, – сказала Даша, нарочито громко закрывая за гостем дверь. – Обнаглел совсем, – грозно сказал домовой, появившийся рядом с Дашей, – даже в дверь уже не стучится, зачем я вообще разрешил ему входить, – и решительно добавил, – с этим надо что-то делать. – Согласна, – ответила девушка, – так дело не пойдёт. Краёв совсем не видит. Ходит в дом ведьмы, как в харчевню, пинком дверь открывая. Ест даже не в долг, а за Христа ради, ещё и морду воротит. Это уже за гранью добра и зла. Давай его из дома изгоним, чтоб даже думать забыл сюда ходить. – Давай. А что нужно делать? – Сама не знаю. Но так дальше жить просто невозможно. Я даже спать не могу лечь тогда, когда захочу, и встаю уже со сковородкой. Может, ты что придумаешь? – с надеждой спросила Даша. – Может, и придумаю, – загадочно сказал домовой, почесывая бороду, – только ты, если что, мне подыграй. Даша так была зла на Пашку, что была со всем согласна и даже не спросила, что задумал домовой. А зря… Утром, едва девушка успела умыться, гость уже стоял на пороге, с традиционной и приевшейся фразой: – Даш, привет, есть что пожрать? Он уже не церемонился и не старался быть особо вежливым, а просто распахнул дверь, кашлянул, дав понять, что он зашел, задал тот самый вопрос, который неимоверно бесил Дашу и уселся за стол. Девушка молча пришла на кухню, достала из холодильника большую чашку полную яиц и привычным жестом поставила сковородку на плиту. – Тебе пять или шесть? – спросила она Пашку который уже держал вилку в руках. – Давай шесть, – ответил решительно тот и деловито отрезал большой ломоть хлеба.