– Я тоже, – уныло ответила Таня, – только, если честно, то я ничегошеньки не поняла. – Да такая же ерунда. Таня вырастила немного огурцов, девушки наносили с колодца воды и вдруг вспомнили, что их перед засолкой нужно вымачивать. Они ссыпали их в таз и залили водой. – Ну вот, – тяжело вздохнула Таня, – опять препоны. Что делать будем? – Если ты не против, айда Пашкин сарай помоем, – хихикнула Даша, – заодно посмотрим, как мы там окна ночью заколотили. Девушки взяли всё, что нужно для уборки и направились к Пашке в гости. – Если у него сейчас будет закрыто, я выломаю нафиг дверь и скажу, что так и было, – шла, ворча, Даша, заранее настраиваясь на плохое. – Не ворчи, ему там нечем дом закрывать, у него там даже швабры нет, чтоб дверь подпереть. – Я представляю, какое у тебя было вчера состояние, когда ты зашла не в тот дом, – усмехнулась Даша. – Да нет слов, это представить невозможно. Я чуть вслух не выматерилась. Там реально такая грязь… – А матрацы ему зачем, если там всё есть. – Там есть всё, кроме них. И кровать такая, как у нас в детдоме были, с сеткой, на ней спать, по-хорошему, не возможно. – Ладно, сейчас сама посмотрю. Ты только сильно не убивайся, в борьбе с грязью, так по верхам пройдёмся, и пока хватит. А то нам ещё сегодня огурцы солить. А потом будет время, хорошо всё помоем. Твою мать… Даша ругнулась и остановилась как вкопанная. Перед зелёным домом собрался митинг стариков. Они все что-то кричали и требовали. Вдруг от них отделилась баба Маша, и повернувшись лицом к толпе, закричала: – Вы как хотите, а я этот чертов дом сожгу. Не буду я его терпеть подле себя. Даша кинула ведро, встала у калитки, закрыв собой вход и заорала благим матом: – Эээ, старичьё, да вы что с ума сошли что ли? Какие черти? Это мы вчера дом помыли, для новых жильцов, и пометили его так, чтобы они мимо не проехали. А то, что вы глухие и не слышали, как мы тут били – колотили, так это ваши проблемы. – И зачем мы только ночью шарахались, тяпкой по башке получали, всё бесполезным оказалось, – вздыхала Таня, намывая окна, – всё равно пришлось признаваться, что это мы нашкодили, только как-то так красиво признались… Вроде как будто, так и нужно было. И как это у тебя так получается? – «Если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно», – кажется так кто-то из классиков сказал. Ну, обделались, ну и что? Зато научились гвозди без молотка забивать, отточили, так сказать, свои навыки. – Как у тебя все просто, – покачала Таня головой, – и тут отмазалась. Ты мне лучше скажи, где мы теперь на этот дом жильцов будем искать? Тут мажься – не мажься, а просто так фокус не пройдёт. – Не знаю, – честно призналась Даша, – надеюсь только на своё везение. Я везучая. Может, что и выйдет. Вообще, конечно можно было признаться сразу, что дом перепутали, только стариканы тут все на язык такие злые. Это же им развлечение было бы на всю оставшуюся жизнь. Затравили бы нафиг подколками. – Это хорошо, если дело выгорит, а если ничего не выйдет? – Ну, скажу, что посмотрели люди на них и передумали въезжать. А что мне оставалось делать, дать суеверным старичкам дом сжечь? Знаешь, как я за домового испугалась… – Так он же не живой. – Ну и что? Но он же есть, он существует… Да и к тому же ветерок бы подул и полдеревни бы не стало. Всё бы сгорело дотла. Я-то подумала в первую очередь о них, а у стариков, по ходу уже совсем мозгов нет. Совсем одичали в этой деревне. Я сюда приехала, думала, целыми днями буду ходить, с ними разговаривать, присматривать за ними, чтоб совсем не одичали. А тут целыми днями дела, дела, дела. И ношусь по кругу, как заведенная. Даже с Анькой поговорить некогда, вон, через забор живем. – Так ты сама их себе находишь, дела свои, – ворчливо отозвалась Таня. – Сама, – согласилась Даша, – однако, ты тоже всюду за мной лезешь, а могла бы просто дома сидеть. – Мне скучно всё время дома сидеть, – призналась Таня. – Ага, зато со мной так весело… До туалета хоть добежала вчера? Таня хихикнула. – Еле добежала, ещё чуть и всё, и вышел бы конфуз. – Ой, беда мне с тобой, вот честное слово, как маленькая. И этот ещё на мою голову свалился, со своим свинарником. Слушай вот что тут так грязно? Паутины везде море, пыль клубами, такое ощущение, что хозяева ещё при жизни тут никогда не убирались. – Так может, и не убирались, может, им и так хорошо было. Люди-то везде разные. А может, уже просто сил не было, обстановка-то стариковская, – предположила Таня. – А может и не убирались, – согласилась Даша, – кому они сейчас нужны, старики эти. Вон, Анькина мамаша даже на могилку к матери не приехала. Пашка гасится всё время у нас, а ведь у него здесь тоже бабушка живёт, а он к ней и носа не кажет. – Не живёт, – поправила Таня, – мы когда к нему матрацы относили, он мне сказал, что как только в розыск того бандита объявили, сразу понял, что бабушка в зоне риска может оказаться. И отвёз её к матери. Она же уезжать отсюда не хотела, но вот, под предлогом опасности он её и вывез. – Интересно получается, бабку он вывез, а нам даже ничего не сказал, вот урод. – Нет, он говорил, когда тебя спрашивал, тогда и вывез. – Всё равно урод, – буркнула Даша. – Чего ты его всё время костеришь? – не выдержала Таня, – хороший парень, добрый. – Ну, у тебя уже такой добрый один был… На того горбатилась, а теперь на этого. А вообще, если честно, в детстве он таким поганцем был, что этого забыть просто невозможно. Вроде выросли, вроде уже и отношения выяснили, помирились, но каждая его выходка говорит о том, что он урод невоспитанный и меня просто начинает трясти от злости. Я стараюсь к нему хорошо относиться, честное слово пытаюсь, но выходит это у меня с трудом. – Ну вот…А мне советуешь Игорька забыть… – Потому и советую, что у самой такое тело перед носом вечно болтается. Но у меня-то хоть друг детства, или враг, а у тебя типа муж. У тебя во стократ хуже и обиднее. Вот, понимаешь, вроде жена Пашке изменила, жалко мужика. А с другой стороны смотришь на него и думаешь, что этот урод сам напросился. Наверное, довел девку до крайности, и она решила отомстить. А может, он ещё и рукоприкладством заминался. Я, правда, не почувствовала, но я пока ещё плохо вижу, что да как. – В смысле ты видишь? – Ну, я не знаю. Как это назвать. Прикасаешься к человеку и видишь всё, что с ним произошло. – Да ладно. А что так бывает? – Ну, раз я тебе рассказываю, значит бывает. – Вот здорово, мне бы так… Я бы тогда к Игорю за версту бы не подошла. – Да ты бы этим даром воспользоваться не смогла. Там невооруженным глазом всё было видно, а ты увидела, нашла оправдание увиденного и умышленно наступила на эти грабли. Тяпка по башке, видать, тебе тоже не просто так прилетела. Видно у тебя фишка такая, пока все грабли в мире башкой не соберёшь, не успокоишься. А вообще, правильно, что ты около меня всё время держишься. Нам поодиночке с таким даром не выжить. У обеих косяков хватает. – Даш, а ты не задумывалась над тем, чтобы здесь навсегда остаться? – Не знаю, я о таком никогда не мечтала. Впрочем, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, может быть это самый лучший вариант. Мне кажется, в городе я буду как бельмо на глазу. Только вот, чем жить тут в деревне? Яйцом торговать, – хихикнула Даша. – Да с голоду-то не помрём, много ли нам надо. Земли много, можно насажать всего, да потом на рынке продавать. С моим-то даром можно уже в мае помидоры возить. – А кто торговать будет, ты? – с улыбкой спросила Даша. – Я не умею, – испуганно сказала Таня, – я боюсь. – Вот и я не пойду, мне лично стыдно среди торговок стоять. Я лучше в город каждый день буду ездить на работу. – Ого, ты загнула, это же каждый день по два часа в дороге, тяжело же. – В Москве так люди каждый день катаются, и ничего… – Но ты-то не в Москве! – Ой, не знаю, Тань. Вот возьму и заберу себе этот дом. Вот и будет в нем самый настоящий жилец. – А этот куда? – Этот бабушкин, она рано или поздно всё равно вернётся, а две хозяйки в доме, тем более ведьмы, это не дело. – Ну, мало ли как дело повернётся, – сказала Таня, домывая крыльцо, – может, ты этому дому хозяйкой будешь. – Кто, я? Да ни в жизнь, – возразила Даша, вынося ведро и выливая грязную воду в запущенный огород, – что я тебе такого сделала? Мы не совместимы, – она отобрала тряпку у Тани и постелила её перед первой ступенькой, – нас если в один дом вместе посадить, то мы через час друг друга поубиваем. Теперь нам Пашка должен, как земля колхозу, – сказала девушка, закрывая дверь, – только он же не успокоится на этом. Он же шторы, что мы сняли и засунули в таз, припрёт к нам и попросит постирать. Вот посмотришь. – Так у него же машинка в кладовке стоит, – опешила Таня. – Ну и что, что стоит, он даже не подумает ей воспользоваться. Я сразу говорю, стирать ему не буду. Мне хватает его бездонного желудка, скоро уже всё, что у меня есть, сожрёт, включая куриный корм и меня. Таня хихикнула. – Даш, ну, это уж совсем чересчур. – Вот и я о том же. Пора Паше нашему валить в свободное плаванье. Девушки шли по дороге и вдруг Таня резко остановилась. – Даш, знаешь, что я хочу? Помидор. Спелый такой, огромный, сладкий. – Спасибо, что не ананас, заморский такой, колючий, прямо с грядки. Чего проще, ты же у нас сама мать природа, иди вон в огород, там куча зелёных помидоров висит. Выбирай, какой понравится, да выращивай, хоть до размеров тыквы.