— Ты разве не говорила, что доктор уже приходил, и что он собирался вернуться, чтобы поговорить с нами? — спрашивает папа, скрещивая руки на своей вздымающейся груди. — Да, но тогда приходил не этот доктор, — я указываю пальцем на врача. — Это был кто-то еще. Клянусь, он сказал, его зовут доктор Смит. Я провожу рукой по волосам, и боль в боку тут же напоминает о себе. Я охаю от неприятного ощущения. — Ты уверена, что он так сказал? — снова спрашивает доктор Смит. Не уверена. Учитывая все это дерьмо в голове, я уже не уверена, настоящее это было или все мне привиделось. — Может, мне приснилось. — Это для меня самый безопасный выход. Если я буду настаивать, что все это — правда, они решат, что у меня не в порядке с головой. — Ладно, тогда посмотрим на плод моих трудов, — с гордостью говорит доктор. Я морщусь, потому как знаю, что он сейчас дотронется до меня, но к счастью, доктор берет из автомата в комнате перчатки и надевает их. Я лежу и позволяю ему осматривать, ощупывать и надавливать. Я не прислушиваюсь к тому, о чем они говорят. Я слышу слова «реабилитация», «антибиотики» и «операция», но не воспринимаю их. Вместо этого я проигрываю у себя в голове свой сон. Он кажется таким реальным. В голове словно видеоплеер: я вижу, как доктор и сестра говорят со мной в палате; как они обмениваются взглядами, когда выходят. Шорох подошв по покрытому плиткой полу заставляет меня обратить внимание на обувь медсестры, которая стоит рядом со мной. У нее на ногах черные, непримечательные и очень удобные по виду туфли. Медсестра другого доктора Смита носила туфли на каблуках. Как они не заметили их, если они были здесь? Голова болит. Сердце разрывается, я хочу рассказать им о том, что вижу. Но может, мне все приснилось. Все было таким ярким, реалистичным. Что происходит у меня в голове? Я раздосадована. Я боюсь об этом рассказывать, но сойду с ума, если не расскажу кому-нибудь. Я решаю, что лучше молчать. Подожду, пока это все кончится. Ведь должно же все это скоро кончиться. Я вижу и чувствую все это из-за лекарств, которые мне давали во время операции, и из-за этих обезболивающих. Да, так и есть. Должно быть. 4 глава Сегодня у меня получается самостоятельно сходить в туалет и удержать в себе еду, так что меня отпустят домой. Со вчерашнего дня я не чувствую сонливости и уже даже хожу, правда, недалеко, до поста медсестры и обратно. — Я пойду прогуляюсь, — говорю я маме. — Я пойду с тобой. — Она кладет свой Kindle на мою кровать и подходит, чтобы помочь мне встать. — Я встану сама. Ты слышала, что сказал доктор Смит, чем больше я двигаюсь, тем лучше для меня. — Я медленно опускаю с кровати ноги и подтягиваю себя к краю. Сделав несколько глубоких вдохов, встаю и пытаюсь удержать равновесие. Да, он сказал, что станет легче, но что-то пока не заметно. Я делаю маленький шаг вперед, и меня шатает. Но я могу это сделать. Я справлюсь. Мама бросается к двери и открывает ее для меня. — Все нормально? Я киваю и иду вперед. Доктор прав, чем больше я двигаюсь, тем лучше. Я направляюсь в сторону сестринского поста и замечаю собравшихся вокруг телевизора медсестер. Некоторые зажимают рукой рот. — О Боже мой! — ахает одна. Я иду быстрее и замираю, когда телевизор попадает в поле моего зрения. — Вот черт, — бормочу я. Я замираю с открытым ртом, и сердце тяжело бьется у меня в груди. — Что такое? — спрашивает мама, глядя в ту же сторону. На экране я вижу стоящего перед полицейской лентой репортера. На заднем плане мимо нее проносится поезд. Посреди автостоянки лежит чем-то накрытый предмет. Изображение женщины появляется на экране рядом с репортером. На фотографии красивая молодая медсестра. Я не слышу, что говорят, но понизу экрана бегут субтитры. Репортер рассказывает миру, что Хейли Джонс, медсестра местной больницы, была найдена мертвой. В нее дважды стреляли, и, кажется, убийство было предумышленное, так как ничего не украдено. — Черт, — вырывается у меня. Я смотрю репортаж, и кровь в жилах стынет, капля за каплей. Мурашки бегут по коже. Я читаю бегущие по экрану слова и смотрю на фотографию. Я видела это. Я видела, как ее застрелили. У парня был шрам на лице, и она его знала. Она знала его. Она чертовски хорошо его знала! Мое сердце бешено бьется, голова кружится, слова застревают на языке. Слезы щиплют глаза, и через несколько секунд начинают течь по лицу. — Лекси, — говорит мама, хватая меня за плечо. Я качаю головой, не в силах произнести ни слова. — Милая. Ее голос полон беспокойства. — Что происходит? Чем больше я смотрю на экран, тем глубже погружаюсь в воспоминания о своем кошмарном видении. Я могла бы спасти ее. Я могла бы что-нибудь сказать. Я могла бы что-нибудь сделать… что угодно. Хаос в моей голове заставляет комнату закружиться. Я дышу все чаще и чувствую, как сердце отчаянно колотится в груди. В горле застывает огромный комок, в животе все скручивается, потом раскручивается, и потом болезненно сжимается. Крошечные черные пятна становятся все больше, и вот уже на глаза словно падает пелена, и ноги отказываются держать меня. Я должна была что-то сказать … спасти ее. Я видела это, я видела все. Я могла бы рассказать ей и спасти ей жизнь. Что я натворила?! — Угадай, кто приедет домой в эти выходные? — Кто? — Джереми! — Сможет найти свободное время? — Думаю, что да. — Женщина легкомысленно хихикает. Открыв глаза, я вижу Дорис и другую медсестру; они стоят у моей кровати и разговаривают, одновременно проверяя мои показатели. Медсестра — не Дорис — ухватывает меня за руку, и я быстро отдергиваю ее. — Алекса, как ты себя чувствуешь? — голова Дорис поворачивается ко мне в тот же момент, как я убираю руку. — Нормально. Что случилось? — спрашиваю я, пытаясь отыскать взглядом маму, которая тут же вскакивает на ноги и идет к кровати. — Ты упала в обморок. Мы пошли на прогулку, а ты потеряла сознание. Доктор Смит считает, что ты слишком себя нагружаешь, может, из-за боли ты и лишилась чувств. Я качаю головой и смотрю на Дорис. Образ Хейли вспыхивает в моей голове. И все, что связано с ней. — Здесь была медсестра, Хейли. Ее застрелили. — Она была такой милой девушкой. Очень красивая медсестра, она так заботилась о пациентах. Дорис тяжело вздыхает, ее плечи опускаются. — Ее застрелили? Не сегодня, вчера, да? Дорис с недоумением смотрит на другую медсестру. — Откуда ты знаешь? — Это было в новостях. Они поймали того, кто это сделал? Парня со шрамом на лице. — Полиция кого-то ищет, — говорит медсестра. — Откуда ты знаешь Хейли? Она тяжело сглатывает, ее пронзительные глаза смотрят на меня с подозрением.