— Все в порядке? — Во-первых, здесь нет двери. А во-вторых, здесь нет кровати. И, в-третьих, что происходит? — улыбаясь, он протягивает мне руку в перчатке. — Ты прямо любитель прикосновений. Ты всегда держишь меня за руку. Если бы я не знала, кто ты и чем занимаешься, я бы подумала, что это мило и почти нормально. — Я могу быть милым и нормальным. Отпустив его руку, я отказываюсь сделать еще один шаг без объяснений. — Джуд, ты не должен пытаться очаровать меня. Ты обещал убить мою семью и подругу, так что я точно останусь здесь. — Правильно, больше никаких рук. — Он отступает, подняв руки в знак капитуляции. — Но я бы хотел, чтобы ты пошла за мной, пожалуйста. — Эта комната обита полиэтиленом. Он громко вздыхает и качает головой. — Просто идем за мной. Он поворачивается и направляется вниз по лестнице на противоположную сторону большого холла. — Разве не здесь находится твоя комната? — спрашиваю я, идя следом. — Да, здесь моя комната. Но если мы пойдем по коридору, то будет и твоя. — Моя? Зачем ты меня переселил? Мы продолжаем идти по светлому коридору. — Увидишь. — Он останавливается перед двойной дверью и улыбается. — Таким образом, если что-нибудь случится, я услышу. — И не будет охраны? — я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не следует ли за нами кто-нибудь из его телохранителей. — Больше никакой охраны. — Камеры? Он морщится и кивает. — Боюсь, они никуда не денутся. Но хотя бы в ванной их не будет. — У меня в ванной были камеры? Ты, должно быть, шутишь, Джуд! В ванной? — Я должен был убедиться, что ты в безопасности. — А сколько извращенцев видело, как я принимаю душ? И сколько из них записали меня и поделились этим со своими друзьями? Джуд скрещивает руки на груди и прислоняется к стене возле двойных дверей. — Никто не видел. К этой камере есть доступ только у одного человека. — У кого? — мне хочется стереть эту глупую ухмылку с его лица. — Ясное дело, у меня. — Ты видел, как я принимаю душ? — я подхожу ближе и сжимаю кулаки, готовая ударить его. — Радость моего дня. Я очень, очень хочу ему врезать. — Не верится, — огрызаюсь я, подходя ближе. Самодовольное, насмешливое выражение его лица злит меня еще больше. — Эй, это не моя вина, что ты сексуальная. — И мне семнадцать. А тебе вроде как тридцать девять. — Острячка, — бормочет он. — Ладно, давай покажу тебе твою комнату. — Без камер в ванной. Подожди, я схожу за той уродливой перчаткой, которую ты заставил меня надеть, она пригодится, чтобы прикрыть камеру в комнате. — Я в курсе твоего трюка. Я поместил камеры под стекло. — Он открывает французские двери и отступает в сторону. Первое, что я замечаю, это размер комнаты. Она огромная. Тут большой телевизор на стене, на полках куча фильмов. В углу — что-то вроде библиотеки. Стена заставлена книгами, сложенными как вертикально, так и горизонтально. Там должно быть около тысячи книг, аккуратно расставленных на полках. Напротив — уголок для рисования. Там стоит мольберт, лежат карандаши, краски уголь, бумага — все, что может понадобиться художнику. — Что это за место? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг. — Это твоя комната. Вроде как тебе нужно место, где ты могла бы побыть одна. Если тебе не нравятся цвета, которые я выбрал, или что-то еще, скажи, я переделаю. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Джуда, и он засовывает руки в карманы и опускает подбородок. Он смущен? — Ты сделал это для меня? — Я не хотел, чтобы тебе было скучно. Давай посмотрим, что здесь еще есть. — Он идет вперед и оглядывается на меня через плечо, ожидая, что я последую за ним. — Это — ванная комната. Он открывает дверь, и перед моими глазами предстает потрясающая ванная комната. Там есть ванна и огромная душевая кабина, в которой может легко разместиться четверо. — Пол с подогревом, так что, если будет холодно, ты не замерзнешь Я хочу сказать что-нибудь, чтобы показать ему, что я ценю то, что он сделал. Но ведь это именно он похитил меня, и вроде как он настоящий мудак. Так за что мне его благодарить? — А это твоя спальня. — Джуд открывает еще одну дверь. Она ведет в комнату, такую же большую, как комната с телевизором и ванная, вместе взятые. Посреди комнаты стоит кровать, чудовищное сооружение с четырьмя тяжелыми резными темными деревянными колоннами, внушительным высоким изголовьем и полупрозрачным белым балдахином. — Там есть ванная поменьше, гардеробная и все развлечения, какие захочешь, если захочешь остаться в постели. Я заглядываю в гардеробную и качаю головой. Абсурд. — Это не комната, Джуд. Это отдельная квартира. У меня есть все, кроме чертовой кухни. Эта комната размером с дом. — Вообще-то здесь есть и кухня. — Он указывает на стену. — Это потайная кухня. Вот, я тебе покажу. Он подходит к стене, нажимает на панель, которая открывает еще одну экстравагантную комнату. — Там будет все, что нужно. Я попросил шеф-повара помогать тебе, так что если тебе что-то понадобится, просто скажешь, и он приготовит. — И меня запрут здесь? — Что? Нет. А почему ты спрашиваешь? — Потому что ты делаешь меня полностью самодостаточной. Не пойми меня неправильно, я не против, но ты запрешь меня? — Ты можешь приходить и уходить, когда захочешь. Можешь ходить по дому, как тебе вздумается. — Просто не уходить с территории? Он кивает. — Помни, что выбор всегда за тобой. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Мой выбор, мое дерьмо. У меня нет выбора. Я ухожу — они умирают. Я остаюсь — они живут. — Ты еще что-нибудь хочешь мне показать? — Нет, это все, — гордо объявляет он. — Отлично. Мне нужны прокладки и тампоны. У меня начнутся месячные на следующей неделе, и они мне нужны, если ты не хочешь, чтобы моя кровь была повсюду. Он вздрагивает и морщится от отвращения. — Итак. Я смогу их получить? — Я позабочусь, чтобы ты получила то, что тебе нужно. Что-нибудь еще? Я качаю головой. Воздух между нами становится тяжелым. Я больше не хочу его видеть. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. — Тогда мне пора. — Джуд колеблется, отступает, чего-то ждет. Но он ничего от меня не получит. Он медленно выходит из спальни и направляется к входной двери. — Можешь запереть дверь изнутри, ключ есть только у меня. Я не утруждаю себя ответом. Мне требуются все силы, чтобы не заплакать.