– Хорошо. Допустим. А Марго? Мы возьмем ее с собой – или ты будешь по-прежнему отлучаться сюда? Я не хотела этого говорить, вот ей-богу не хотела. Это не ревность – я никогда не ревновала Марго к Алексу или наоборот. Мне на самом деле казалось, что он никогда не оставит ее. А быть второй я не привыкла. Алекс молчал. Но его молчание сказало все – он действительно не знает, как быть, потому что я застала его врасплох. Говоря мне какие-то слова, он всякий раз искренне верил в то, что говорил, потому что в тот момент именно так чувствовал. На самом деле чувствовал. Но мой вопрос о Марго вернул его к действительности, и она была такова – забыть Марго он не может, а потерять меня – не хочет. Как совместить все это, Алекс, увы, не знал, и это, судя по всему, его раздражало. – Не разрывайся, – я бросила сигарету в пепельницу, перевернулась на живот и уткнулась в подушку лицом, а потому мои следующие слова вышли глухими и чуть слышными: – Я никуда с тобой не поеду. Мне и здесь хорошо. Алекс рывком развернул меня к себе и зашипел в лицо, мешая русские слова с английскими и армянскими, о том, чтобы я не смела больше говорить такого, чтобы думала, прежде чем открыть рот, чтобы… А, да какая разница, в принципе – он всегда говорит одно и то же… Я, видимо, улыбнулась, потому что в какой-то момент Алекс запнулся и, разозлившись окончательно, подмял меня, прижав руки к кровати. Ну да – в качестве веского последнего довода, конечно… – Тебе нравится, да? Этот вопрос прозвучал спустя какое-то время, на которое я, кажется, вообще перестала соображать, что со мной и с кем я. – Что ты имеешь в виду? Хочешь комплиментов? – Хочу правды. Хотя бы раз в жизни хочу от тебя правды. Зачем ты доводишь меня до состояния, когда уже ничего невозможно контролировать? – Алекс протянул руку и поправил мою растрепавшуюся челку. – Мэри, что за причуды? Неужели нельзя по-другому? – С тобой-то? Он рассмеялся. Мне кажется, я никогда не слышала его искреннего смеха, не этих вечных саркастических усмешек, а искреннего смеха оттого, что человеку просто хорошо и весело. – Ох, Мэри… И в этот момент распахнулась входная дверь, послышались шаги и голос Марго: – Мэрик, ты дома? Еще спишь? Я вскочила, пытаясь найти халат, но поздно – Марго уже стояла на пороге спальни. Надо ли говорить, что и кого она увидела… Меня поразило выражение ее лица – на нем не дрогнул ни один мускул, не отразилось ни единой эмоции, словно я в спальне одна, а в моей постели не лежит ее бывший муж. – Привет, Алекс, – буднично обронила Марго и протянула мне халат, валявшийся у ее ног. – Простите, что помешала, я думала, что ты на работе, Мэри. Зашла посмотреть, что тебе купить из продуктов. – Марго… – Не надо, Мэрик, ну, что ты, дорогая. Все в порядке. Мне нужно было сначала позвонить. И Марго вышла так же стремительно, как появилась в квартире. Я натянула халат и ушла в кухню, забилась там в угол и расплакалась. Даже не знаю, что именно вызвало мои слезы. Где-то внутри мне было стыдно перед Марго, словно она застала меня за чем-то ужасным. А по сути ведь так и было – я оказалась слабее собственных слов, я нарушила их, я перечеркнула все свои гордые выкрики о том, что «никогда, ни за что, ни при каких условиях». Кошмар…Оказывается, я, как и большинство, не выдержала испытания мужчиной. – Ты расстроилась? – Алекс показался в дверях спальни, и я вдруг закрыла руками лицо. – Мэри, что с тобой? Ты переживаешь из-за Марго? Я уже говорил тебе – ее это давно не шокирует. – Зато меня шокирует. – Да? А что случилось? – Алекс вошел в кухню и остановился у стола напротив меня. – Мы с тобой взрослые свободные люди, и если вдруг решили провести вместе ночь – так это только наше дело. – Я не должна была… это все ты… Он усмехнулся, вытянул сигарету из пачки и закурил: – Конечно, Мэри. Это все я. Так всем будет проще, и Марго не будет тебя ненавидеть – да? А она и так не будет, поверь мне. Я не такое проворачивал, когда мы были вместе, она привыкла и уже давно не реагирует. А тут – ты. Да она сейчас сидит у себя и не знает, какому богу молиться за то, что мы с тобой вместе, и все именно так, как она хочет. – Он затянулся, выпустил дым и, резко выбросив вперед руку, поднял мою голову за подбородок. – Посмотри на меня. Ты жалеешь? Это был именно тот вопрос, ответа на который я всякий раз не могла найти. Если рассматривать то, что между нами произошло, с физической точки зрения, то нет – о чем? Все было хорошо. Но Марго, вошедшая в спальню Марго не давала мне покоя. Войди она на пару минут раньше, и… о черт… – Я не слышу, Мэри. – А я молчу. – Почему ты молчишь? – Потому что мне нечего сказать, Алекс. – Ну, я так и думал. Ладно, пойду в душ. А ты постарайся за это время решить, жалеешь ты или нет. Это важно. Хлопнула дверь, в ванной зашумел водой душ, а я все сидела в углу на стуле, ссутулившись и собравшись в комок. Как я устала… Может, действительно махнуть рукой и уехать с ним? Меня здесь ничего не держит, скорее наоборот – постоянно что-то происходит, какие-то непонятные события, какие-то странные люди вокруг. Кстати, об этом. Алекс так заморочил мне голову, что я совершенно забыла, зачем звала его. Уж точно не за тем, чем мы занимались всю ночь… Он вышел из ванной – свежий, довольный и совершенно спокойный. Ну, еще бы – чего ему переживать, это ж не он оказался перед выбором. Мне вдруг тоже смертельно захотелось под ледяной водопад, который поможет вернуть душевное равновесие хотя бы ненадолго, на пару минут, на мгновение. Когда стоишь под стекающими по телу струями, всегда кажется, что все в жизни наладилось, как будто капли воды уносят вместе с собой неприятности, проблемы, беды. Я так и поступила: проскользнула под рукой попытавшегося преградить мне в дверях путь Алекса и заперлась в ванной. Действительно, под душем стало немного легче. Не торопясь, я высушила волосы, взяла было в руки тюбик с тональным кремом, решив замаскировать, хотя бы относительно, синяки под глазами, нахально выдававшие бурную ночь, но потом передумала и вернула на полку – зачем? Я никуда не пойду, дома могу ходить без косметики, а на то, что подумает Алекс, мне плевать. И, кстати, он видел меня в куда более пикантном и шокирующем виде, так что отсутствие макияжа переживет, думаю. В кухне обнаружился завтрак и курящий у открытого окна Алекс. – Что так долго? – недовольно поинтересовался он, задергивая занавеску и поворачиваясь ко мне. – А в магазин ты когда-нибудь ходишь или все на Марго перекладываешь? Его ехидство меня не задело. В магазин я заходила, если успевала, если нет – не слишком огорчалась. Делать же довольно приличный крюк и идти в супермаркет у меня вообще не всегда есть силы, поэтому негласно считалось, что Марго, которая не работает, делает это вместо меня. – Смотрю, ты все же нашел, из чего сотворить кулинарный шедевр, – фыркнула я, садясь за стол. – Огорчу тебя – зря старался, я практически никогда не завтракаю. – Да и ради бога. А я вот не зарекался, так что не пропадет, – Алекс сел напротив меня и взял нож и вилку. – Пей кофе. Судя по его запасам, это единственное, что связывает тебя с магазинами. – Ошибаешься. Это тоже Марго. – Бедная девочка, – покачал головой Алекс. – Взвалила на себя безумную писательницу и тащит. Я моментально вспыхнула, задетая намеком: – Ее никто не просил. – А ты чего оправдываешься? – тут же поддел он, довольный тем, что я снова попалась. – Это ваши дела. Думаю, что Марго делает это абсолютно искренне, она всегда такая была – если уж кто ей в сердце запал, все. Будет расшибаться, делать что-то порой в ущерб себе, но окружит вниманием, заботой и любовью. Редкое качество. – Что ж ты не оценил? – отпив глоток, поинтересовалась я. – Мне кажется, она такой не вчера стала. Алекс вдруг помрачнел, отбросил нож и вилку и посмотрел на меня в упор. – Да. Не оценил. Не понял. Расплачиваюсь. Видела шрам у меня на груди? Это кислота. После того случая с подсвечником… – Ой, хватит! – вспомнив довольно заметный шрам от ожога и поморщившись, перебила я. – Если хочешь знать мое мнение, так это дешевый понт. Не понимаешь, да? – Я увидела легкое замешательство в его глазах. – Ну, как тебе объяснить… это было не всерьез, не для того, чтобы причинить себе вред, а просто для того, чтобы показать – мол, я за тебя вон что могу. Понятно? – Дура ты, – вздохнул Алекс. – Просто не понимаешь. Я изуродовал Марго – не сдержался тогда, с этим подсвечником, даже не понимаю, как так получилось. Она с восемнадцати лет не может носить ничего открытого, прячет ожоги. Это моя вина. Я должен был как-то сравнять счет. Где тебе понять! – Ну, еще бы. Где мне понять тонкие движения вашей музыкальной натуры. Я примитивна и банальна, нет во мне этих ваших высокодуховных порывов. Я допила кофе, закурила и насмешливо посмотрела на застывшего над тарелкой Алекса. – Что – не так ты обо мне думаешь? – Он опустил глаза, и я удовлетворенно улыбнулась. – Видишь, не только ты можешь чужие мысли изучать. Кстати, о чужих. Скажи мне вот что – имя Виктория Самусенко тебе говорит о чем-то? Мне показалось – или на самом деле в уставившихся на меня глазах мелькнуло что-то? Лицо Алекса осталось при этом совершенно непроницаемым, он спокойно продолжил завтрак и только отрицательно качнул головой. – Алекс. – Да, Мэри? – невинным голосом переспросил он, и я поняла – попала. Он прекрасно знает, кто такая Вика Самусенко, но сейчас ни за что уже не признается, будет ломать комедию. – Я прошу тебя – скажи мне правду. Это важно. – Какую правду? – невозмутимо спросил он, и я начала терять терпение. – Всю. Я ведь знаю – ты не случайно оказался в Москве и сидишь здесь уже столько времени. Ты никогда не делаешь ничего случайно. Твой приезд как-то связан со мной, потому что вокруг меня все валится и рушится. – Да, я заметил – у тебя новые двери и новый кухонный гарнитур, – с усмешкой прокомментировал он. – Хороший ремонт. – Ремонт! – фыркнула я возмущенно. – Больно он мне нужен, сто лет мечтала! А то ты не знаешь причину! – Почему же, знаю. Ты сама звонила мне среди ночи и обвиняла в том, что я пытаюсь тебя убить – помнишь? – Я уже сказала, что верю в твою непричастность… – Ты говоришь как юрист, Мэ-ри. – Ты можешь хоть минуту побыть серьезным? – взмолилась я, сложив руки перед собой и опираясь на них подбородком. – Мне натурально не до смеха. Давай я расскажу тебе все, но ты взамен ответишь на мой вопрос. – Без торговли. Рассказывай. Я поняла, что выбора у меня нет – я вынуждена ему рассказать все, а он еще сто раз подумает, удовлетворить ли мое любопытство. Скорее всего, его ответ будет отрицательным. Я выложила ему все свои догадки, а вместе с ними и то, что произошло вчера вечером. Только вчера… Надо же, насколько я привыкла к ужасу, происходящему в моей жизни, – даже смерть человека уже не удивляет и не пугает, я говорю об этом спокойно и буднично. Я черствею и превращаюсь в циничную стерву, которую не волнует и не трогает ничего, кроме собственного благополучия. Алекс слушал меня, не перебивая, только лицо его мрачнело, и это подтвердило мои подозрения – он явно «в теме». Дослушав до конца, он встал из-за стола и заходил по кухне, заложив руки за спину. Я закурила в ожидании хоть какой-то словесной реакции, но ее не было. Алекс измерял шагами кухню и молчал, погрузившись в какие-то свои мысли. Вдруг он резко остановился напротив меня, уперся одной рукой в стену, другой – в край стола и, нагнувшись к самому лицу, проговорил злым шепотом: