– Куда вляпалась опять, дура?! Я отшатнулась к стенке, уронила сигарету на пол, и Алекс наступил на нее босой ногой. Я взвизгнула от ужаса, а он даже не поморщился, продолжая смотреть мне в глаза: – Так и будешь молчать? – Я не знаю, о чем ты… – Не знаешь?! Давай по порядку. Он рванул меня за руку, стащив со стула, поволок за собой в комнату, толкнул на диван, сам уселся в кресло напротив. Я, если честно, испугалась напора и злого выражения лица, но это продолжалось всего несколько секунд. Не в первый раз Алекс стращал меня, не в первый раз швырял, как тряпичную куклу. Но сейчас явно происходит нечто, известное только ему, потому что очень уж решительно настроен. – Зачем ты ездила в Испанию? – вдруг выдал он, и я опешила – при чем это? – Отдыхать… но я не понимаю… – Врешь! Я спросил – зачем ты ездила? – Алекс повысил голос. – Да отдыхала я! Не веришь – спроси Марго, она мне сама билеты покупала и квартиру в аренду брала! – Я тоже позволила себе слегка напрячь голос, хотя когда-то давно дала зарок никогда больше не орать в его присутствии, и уж тем более на него, ибо чревато. Алекс испытующе посмотрел на меня, но я не отвела взгляда – скрывать нечего, я на самом деле оказалась в Испании случайно. А вот он… откуда он знает?! – Алекс… – Даже не спрашивай, – предостерег он, и я прикусила язык. – Ты точно ничего от меня не скрыла? – Ты издеваешься? Мне нечего скрывать. А вот ты… – Я же сказал – не пробуй. Следующий вопрос – ты давно знакома с тем дедком из мэрии? – Че-е-его? – Я едва не задохнулась от удивления, не сумев уловить связи между предыдущей темой разговора и неожиданным вопросом о Михаиле Борисовиче. – Давно, говорю, у вас с ним это? Я не верила своим ушам – Алекс обвинял меня в связи с престарелым ловеласом… – Да как… как ты… как у тебя язык повернулся?! – еле вывернула я и заметила тень удовлетворения на лице Алекса. Надо же – полегчало ему! – А что ты так кричишь? – скорее для порядка парировал он, но тему сменил: – Мэри, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Ничего – в связи с твоей поездкой в Испанию? – Далась тебе эта поездка! Я действительно ездила отдыхать, я тут чуть не спилась от отвращения к себе! Хорошо еще, что Марго рядом, сумела меня вытащить! Губы Алекса искривила презрительная усмешка: – Ты по-прежнему решаешь проблемы при помощи алкоголя? – Уже нет. Внезапно он расхохотался, и я слегка растерялась – ничего смешного я не говорила, да и он тоже вроде как не шутил. Перебравшись на диван, Алекс притянул меня к себе и, перестав смеяться, тихо произнес: – Ох, и сучка же ты, Мэри. Не знаю, что меня заставляет постоянно возвращаться к тебе. Ты невыносимая – а тянет вот… Почему ты не хочешь уехать со мной? – Потому что есть Марго. – Что ты заладила – «Марго, Марго»? – с досадой проговорил он, прислоняясь спиной к подлокотнику дивана, поджал ноги по-турецки и заставил меня лечь головой к нему на колени. – Я не говорю о ней – а ты постоянно твердишь ее имя, как заклинание. – Я не хочу, чтобы ты обманывал себя и меня, вот и все. Ты никогда не перестанешь любить ее. Как не перестанешь и ненавидеть одновременно. А я не хочу быть между вами, понимаешь? Я устала болеть душой. Его рука рассеянно перебирала мои волосы, накручивая пряди на палец. Алекс молчал. Я чувствовала, что он прекрасно понимает мою правоту, это его бесит, но он сдерживает себя. – Ты болеешь душой потому, что тебе это нравится. Это дает дополнительный стимул твоему творчеству. Я приподнялась и села, уставившись Алексу в глаза. Эта мысль меня посещала как-то, и я пришла к выводу, что только после какого-то эмоционального потрясения начинаю писать так, чтобы нравилось мне самой. И проницательный Алекс, значит, уловил эту мою особенность… Но, черт возьми, он неправ! Сто раз неправ – я не устраиваю себе встряски специально! Тем более не делаю этого в связи с ним и с Марго! – Что смотришь? Скажешь – ошибаюсь? – Он протянул руку и погладил меня по щеке, заставив отпрянуть. – Мэри, ну что ты? Как ежик… Мое присутствие так тебе неприятно? – Н-да… главное – вовремя задать вопрос. После того как ты провел здесь полночи и уже почти половину дня, самое время поинтересоваться моим отношением. – Я усмехнулась, свернулась клубком в его ногах и закрыла глаза. Не знаю почему, но меня охватило вдруг такое спокойствие, какого я не испытывала уже давно. Казалось, что, пока он рядом, со мной вообще ничего не случится. И очень не хотелось, чтобы он уходил… – Если ты скажешь, я останусь, – услышала я его голос и вздрогнула – неужели сказала вслух? – Мэри… – Что? – Скажи, не молчи. – Сказать – что? – Что я тебе нужен. Господи, как же я хотела сказать это, как мечтала… Но язык намертво прилип к нёбу, не желая шевелиться. Вместо ответа я притянула к лицу его руку и прижалась к ней щекой. Алекс понял все как надо. Мы провели в спальне остаток дня. Нет, ничего не было – лежали, обнявшись, и молчали. Почему-то было так хорошо и просто, словно лучше этого в нашей жизни никогда ничего не случалось. Балконная дверь чуть приоткрыта, в полутемную комнату врывался легкий ветерок, наполняя помещение свежестью. Лето выдалось дождливое, больше напоминавшее осень, я даже не доставала из шкафа босоножки и платья, так и ходила в джинсах и кожаной куртке. Все, кто мог, уезжали к морю, но я не любила морских пейзажей и курортов, делая исключение только для Испании, но там я была совсем недавно. Интересно, почему Алекс интересовался причиной моей поездки? И что сам делал в Испании? Спрашивать я не рискнула – мне было слишком хорошо в его руках, чтобы портить это ощущение ссорой, которая непременно возникла бы. – Я хочу посмотреть, как ты танцуешь, – вдруг проговорил Алекс, не открывая глаз, и я удивилась: – Ты сто раз видел. – И еще сто раз могу. Почему ты вечно упрямишься, Мэри? Тебе так сложно сказать «да»? Вместо ответа я поцеловала его, и он рассмеялся: – Могу расценивать как согласие? – Можешь. Но не сию секунду. Я умираю от голода. И мы отправились на кухню: желания выходить из дома и ехать куда-то в ресторан не было ни у него, ни у меня. Еще одно не давало мне покоя. Марго. А потому, дождавшись, когда после ужина Алекс уснет, я, стараясь не шуметь, набросила джинсы и майку и выскользнула из квартиры. Спустившись на этаж, где жила Марго, я позвонила в дверь. Открыли мне не скоро, и я уже начала беспокоиться – не случилось ли чего с моей подругой. Но вот она наконец показалась в полуоткрытой двери и, увидев, что это я и что я одна, пригласила войти. Я почему-то чувствовала себя виноватой, как кошка, стащившая кусок рыбы с хозяйской тарелки. Однако Марго безмятежно улыбалась и, как ни в чем не бывало, принялась хлопотать у стола, наливая чай и нарезая пирог с капустой: – Ты очень кстати, сейчас пирожка поешь, свежий совсем. – Самое время, ага, – буркнула я, понимая, что отвертеться не получится, и придется есть пирог, хотя на часах над столом уже первый час ночи. – Марго… – начала я, устроившись в углу и притянув к себе чашку с чаем. – Мне надо тебе кое-что объяснить… – Мэрик, я не буду ничего обсуждать, – мягко, но решительно сказала Марго. – Не буду. Я очень рада, что у тебя все хорошо. Вы оба наконец-то обрели то, что необходимо каждому из вас. – Да ни хрена не хорошо у меня! – рявкнула я так, что Марго от неожиданности уронила сахарницу. – Ни хрена не хорошо! Я его боюсь – он знает что-то такое, что касается меня, и не говорит! И знаю, что сейчас я ему просто зачем-то нужна, не лично я, Мэри, а как объект! Когда все закончится, он уйдет, исчезнет, а я примусь вытаскивать иголки из души – как всегда! Я не могу, понимаешь – не могу больше, мне страшно, больно и плохо! Марго невозмутимо подметала сахар и синие фарфоровые осколки и, казалось, не слушала моего крика. Аккуратно ссыпав содержимое совка в ведро, она вымыла руки, села напротив меня и проговорила совершенно спокойно: – А я тебе сто раз говорила. Сто раз, Мэри. Но ты упорно кричишь – нет, вернись к нему, живи с ним, Марго! А сама чего ж не хочешь, тем более что он предлагает? Боишься? Ну, вот и я боюсь. – Марго… я знаю, что не должна говорить этого, но раз уж мы тут именно о нем говорим… Понимаешь, есть еще кое-что, – я закурила и посмотрела в спокойное лицо подруги, выражавшее только заботу обо мне – и ничего больше. – Он тебя любит, Марго. Любит. И так будет всегда. Ты не думай, я ему сказала сегодня то же самое… – Странно, что после этого ты сидишь тут со мной, и даже синяка на тебе нет, – хмыкнула Марго, подвигая мне пепельницу. – Он терпеть не может, когда ему говорят об этом. Если бы ты знала, Мэрька, как я хочу избавиться от него. Как мечтаю о том времени, когда его вообще не будет в моей жизни… – Именно для этого ты постоянно пихаешь его в мою? – Глупышка ты. Я просто знаю, что вы друг другу идеально подходите. Хотя ваш союз сможет переплюнуть по масштабу разрушений пару ядерных взрывов, – рассмеялась вдруг Марго, нисколько не обидевшись на мои слова. – Очень весело, Марго, – буркнула я. – Очень весело. И к чему мне такие сложности, скажи? Он же непредсказуемый. – Зато в остальном хорош, правда? – Марго чуть склонила голову набок и прикусила нижнюю губу, сделавшись похожей на маленькую шаловливую девочку. Я не стала обсуждать эту тему, мне почему-то было стыдно за то, что произошло между мной и Алексом. Она, кажется, поняла причину моего молчания, дотянулась и погладила меня по голове, как маленькую. В этом жесте было столько материнской нежности, что у меня защипало в носу. Будучи моложе меня, Марго порой рассуждала и действовала так, словно я ее дочь. – Мэрька… не казни себя, я серьезно говорю. У меня никогда ничего с ним уже не будет – ты ведь сама говоришь, что нельзя прожить одну жизнь два раза. Ну, вот мы свою уже прожили – я и Алекс. Теперь у нас разные дороги. – Марго взяла чайник и долила в мою чашку кипяток. – Остыло ведь, что не пьешь? Чаю мне расхотелось. И вообще расхотелось чего бы то ни было, в том числе и возвращаться домой, туда, где сейчас безмятежно спал Алекс.