– Садитесь, – сказала она. – Прошу вас. Прошу вас, садитесь. Он сел и постарался не прятать босую ногу за сандалию. Она примостилась на краешке углового дивана. – В девятнадцать А, куда мы хотим переехать, честно говоря, разгром. Сама квартира в хорошем состоянии – стены, окна; столько окон везде побито. Мы писали в домоуправление. Но не удивлюсь, если они потеряли письмо. Все так плохо работает. Столько народу разъехалось. Дребезг и стуки прошли по коридору, а потом кто-то кулаком заехал в дверь! Пока он пытался приструнить свое удивление, обрывочные шепотки снаружи расползлись смехом. Миссис Ричардс выпрямилась – закрыв глаза, прижимала кулачок к животу, другой рукой месила диван. Складки между сухожилиями над воротником пульсировали то ли медленным сердцебиением, то ли частым дыханием. – Мэм?.. Она сглотнула, поднялась. В дверь снова заехали кулаком; он увидел, как затряслась цепочка. – Уходите! – Руки ее стали точно когтистые лапы. – Уходите! Уходите, я сказала! Шаги – три или четыре пары, одна на высоких каблуках – перемолвились словечком с эхом. – Мама?.. – вбежала Джун. Миссис Ричардс открыла глаза, рот и перевела дух. – Они так, – оборачиваясь к нему, – уже второй раз за сегодня. Второй. А вчера всего один. Джун то поднимала кулачок ко рту, то опускала. У нее за спиной – стена в шершавых зеленых обоях, полки с растениями в латунных горшках на неполиваемой высоте. – Мы переезжаем в другую квартиру. – Миссис Ричардс снова вздохнула и села. – Мы написали в домоуправление. Ответа не получили, но все равно переедем. Он положил тетрадь на стол возле стула и посмотрел на дверь: – А кто там? – Не знаю. Не знаю; знать не хочу. Но они скоро… – она помолчала, взяла себя в руки, – скоро сведут меня с ума. По-моему, там… дети. Заселились в квартиру внизу. Столько народу разъехалось. Мы переедем наверх. Джун то и дело озиралась через плечо. Ее мать сказала: – Вам, должно быть, очень нелегко жить в парке. Он кивнул. – Вы давно знакомы с миссис Браун? Спасибо ей, что прислала нам подмогу. Она выходит в город, общается с людьми. Мне-то кажется, что снаружи небезопасно. – Мама почти не выходит, – выпалила Джун поспешно, однако не без заминки; она и вечером накануне так говорила. – Это небезопасно, и я не понимаю, зачем женщине так рисковать. Будь я кем другим, вероятно, считала бы иначе. – Она улыбнулась. Ее темные волосы уже седели, укладка недавняя и простая. – Сколько вы сможете поработать? – Сколько вам потребуется, я думаю. – То есть сколько часов? Сегодня? – До конца дня, если хотите. Сейчас уже довольно поздно. Но завтра я приду пораньше. – Я про освещение говорю. – Про освещение? – В большинстве квартир света нет. – А, ну да. Тогда поработаю до темноты. Который час? – Часы. – Миссис Ричардс открыла ладони. – Часы остановились. – У вас тоже нет электричества? – Только в одной розетке в кухне. Для холодильника. И она тоже иногда отключается. – В коридоре свет горит. И лифт работает. Можно запитаться. Миссис Ричардс не поняла. – Удлинителем. От лампы в коридоре к вам в квартиру. Будет электричество. – А. – Морщины у нее на лбу прорезались глубже. – Но тогда у нас не будет света в коридоре, да? Там нужен хоть какой-то свет. А то слишком… – Двойной патрон. В один лампочку, а из другого кабель под дверь. – Из коридора? – Ага, а я о чем? – А. – Она покачала головой. – Но мы же не платим за свет в коридоре. Домоуправление не обрадуется. У нас тут строго. Понимаете, лампы в коридоре – они подключены к другому, – ее руки вспорхнули, – счетчику. Вряд ли можно. Если кто увидит… – Она засмеялась. – Ой нет, у нас тут так не принято. – А, – сказал он. – Ну, вы же переезжаете. Вам, наверно, и не надо. А в другой квартире будет электричество? – Это один из вопросов, которые надо прояснить. Я пока не знаю. – Руки снова переплелись на коленях. – Ой, я надеюсь! – Я поработаю до темноты, миссис Ричардс. – Очень хорошо. Да, это прекрасно. По крайней мере, сможете начать сегодня. – Может, спросите мужа про удлинитель? Я могу сделать. Я раньше управдомом был. – Правда? – Ага. Я могу, без проблем. – Я спрошу… – Она пальцами защипнула юбку, заметила, разгладила ткань. – Но вряд ли домоуправление согласится. Ой, я очень сильно сомневаюсь. Дважды позвонили в дверь. – Бобби! – объявила Джун. – Спроси, кто там. – Кто там? Глухо: – Я. Цепочка загремела и упала. – Так, ладно, принес я твой… Джун его перебила: – Они приходили и опять! Ты в коридоре никого не видел? – Нет?.. – Вопрос Бобби обращался в гостиную. – А это кто? Бобби (четырнадцать?) держал буханку хлеба очень крепко. На левом запястье ярким браслетом – полдюжины витков оптической цепи. – Заходи, Бобби. Это молодой человек, которого прислала Эдна Браун. – Блин. – Бобби шагнул в гостиную. Блондин, как и его сестра, но ее черты выдавали застенчивость, а его острый нос и полные губы намекали на задиристость. Под мышкой он держал газету. – Ты что, бомжуешь? Он кивнул. – Хочешь в туалет, в ванную, помыться, я не знаю? – Бобби! – Это Джун. – Может быть, – сказал он.