Грейс убрала руку с перил и едва не споткнулась на последней ступеньке. – Что это? – спросила она, заглядывая в пакет. – То, что нужно вернуть. Пропустив фразу мимо ушей, Грейс пошарила внутри. – Что это за штуки? – Не слишком много вопросов? Грейс снова притворилась, что не слышит. В пакете обнаружилась крохотная керамическая яичница-глазунья на такой же крохотной керамической сковородке. – Это… Солонка и перечница! – Грейс покрутила яичницу в руке. – Не могу понять, симпатичные они или уродливые. – Покупка от бессонницы, – констатировала мама. Мучаясь бессонницей, она часто покупала всякую ерунду в интернете глухой ночью. В большинстве случаев, разглядев свои приобретения при свете дня, холодном и беспощадном, она отправляла их назад в магазин сразу же после доставки. (Грейс подозревала, что и все книги Толкина мама одолела тоже по причине бессонницы.) – Нет, все-таки уродливые, – определилась Грейс. – Папа скажет, страхолюдство. – Уже сказал! – крикнул папа с кухни. Мама выразительно подняла бровь, дескать, видишь, с чем приходится иметь дело? – Просто верни покупку, ладно? – отрезала она, вручая Грейс двадцатидолларовую купюру. – Побалуешь себя большим вкусным кофе, замороженным йогуртом или еще чем-нибудь. К счастью, Грейс легко велась на подкуп. Она взяла пакет. И деньги. И ключи от машины. Уже въехав на парковку торгового центра, она вдруг поняла, что совершила ужасную ошибку, в сравнении с которой покупка солонки и перечницы – пустяки. Сегодня суббота, неучебный день. Автомобилей на стоянке было немного; машин со школьной парковки Грейс не заметила, но от этого тугой узел, в который скрутило ее внутренности, не ослаб. В последнюю свою встречу с одноклассниками Грейс врезала одному из них по морде, и сейчас ей не очень хотелось повторять тот опыт. Если мама нарочно все подстроила, чтобы заставить дочку выползти на улицу, Грейс ее убьет. Надев темные очки, она прошмыгнула через парковочную площадку и, дабы не идти мимо затейливых фонтанов с аттракционами-«поливалками» для малышни, скользнула в торговый центр через вход, расположенный с торца. Грейс просто не смогла бы смотреть на плещущуюся в фонтанах и восторженно визжащую детвору, без того чтобы не вспомнить о Персик, не попытаться представить, как бы она выглядела в этом возрасте. Стоило Грейс увидеть на телеэкране младенца, и она тут же переключала канал. Казалось, в ее сердце раз за разом вонзается кинжал необъятной любви, и, независимо от источника боли, справиться с ней Грейс не в силах. В «Уноси скорей» покупателей почти не было (видимо, субботним утром выбор кухонных принадлежностей не относился к самым популярным занятиям). На кассе Грейс встала за женщиной, которая расплачивалась чеком – чеком! Она бы не удивилась, если бы снаружи ту дожидалась телега, запряженная осликом. Как раз в тот момент, когда подошла очередь Грейс, в магазин вошли две девушки. Их имен она не помнила, но лица узнала: обе учились в ее школе. Несмотря на то что они не сделали ей ничего плохого, Грейс вдруг захотелось нырнуть в кроличью нору, подобно Алисе, провалиться сквозь землю и исчезнуть в Стране чудес, прежде чем кто-нибудь ее увидит. Сердце замерло и гулко ухнуло, как стартовый пистолет перед соревнованиями, потом еще и еще, приказывая ей спасаться бегством. Побежать она не побежала, но вышла из очереди и с нелепой поспешностью направилась в глубь магазина, к отделу уцененных товаров, рядом с которым иногда проводились мастер-классы по кулинарии. Здесь было совсем пусто и прохладно. Встав под вентилятор, Грейс попыталась перевести дух. Господи, до чего глупо. Они ее даже не знают, а если и знают, какая разница? Она ведь не устроила вооруженное ограбление, так? Умом Грейс все это понимала, но бестолковое сердце соображало медленнее, чем мозг. – Могу ли я вам чем-то… Ох. Привет. Грейс обернулась, приготовившись сказать продавцу-консультанту, что в помощи она не нуждается, просто смотрит, – брякнуть что угодно, лишь бы отвязаться от него, и только тогда сообразила, что перед ней стоит Рейф, паренек из того жуткого, пропахшего формалином туалета. Ну конечно, ты, подумала она, кто же еще. – Привет, – выпалила она. – А я тут… В общем… пришла оформить возврат. – Отлично, – сказал он, не двинувшись с места. Форменный зеленый фартук подчеркивал глубокий карий цвет глаз Рейфа, а может, виновато было освещение. Или отблески от стеклянной витрины с посудой «Тефлон». Да, наверное, дело в витрине. – Ага, – кивнула Грейс. Суперумное замечание. Самая интеллектуальная беседа за всю ее жизнь. – Ты, гм, здесь работаешь? – Срочно выдайте ей золотую медаль за лучшее интервью! – Нет, просто люблю носить фартуки, – ответил Рейф так серьезно, что Грейс растерянно заморгала. Может, она нечаянно завела разговор с психом, помешанным на выпечке? Рейф улыбнулся. – Шутка! Извини, окружающие не понимают моего юмора. Да, я здесь работаю. Но фартук мне на самом деле нравится. Только никому не говори. Грейс кивнула, прикидывая, как бы поскорее развязаться и с этим типом, и с поручением. – Вижу, он с карманами, – любезно сказала она. – Это всегда удобно. – Точно. – Рейф сунул руку в передний накладной карман и слегка оттянул его. – Тайник для всех моих секретов. Прости, я опять пытаюсь шутить. Ну, если ты не поняла. Его манеру общения Грейс оценила бы как нечто среднее между раздражающей и обаятельной. Нравится он ей или просто вызывает жалость? Трудно сказать. – На этот раз поняла, – проговорила она. – Так, значит, ты хочешь оформить возврат? – уточнил он. Ладно, Грейс готова признать: нелегко поддерживать разговор с девчонкой, которую в прошлый раз видел плачущей на полу в туалете после того, как она врезала по носу другому парню, да еще когда в этом туалете стоит жуткая вонь, потому что в кабинете за стенкой дохлых зверюшек кромсают на куски во имя науки. – Да. – Грейс показала пакет. – Мама попросила. Она страдает бессонницей и по ночам часто покупает что-нибудь через интернет, а потом возвращает все назад. – А-а. Ну, с этим я могу помочь. Я про возврат, не про бессонницу. Грейс обернулась. – А нельзя ли сделать это прямо здесь? Рейф посмотрел в том же направлении, затем снова перевел взгляд на нее. – В торговом зале крутится какой-то гнусный покупатель? Или от кого-то плохо пахнет? – Нет, там… знакомые из школы. – Ясно. Видишь их физиономии пять дней подряд, а они продолжают лезть тебе на глаза даже в субботу. – Типа того, – кивнула Грейс, хотя улыбка Рейфа заставила ее предположить, что ему, возможно, известна настоящая причина. – Рад встрече, – сказал он, ведя ее к дальней кассе. – И уже не в облаке формалина. – Я тебя предупреждала, ты не слушал. – Да, ощущения были своеобразные. – Не глядя на Грейс, он взял у нее пакет. – Что это? – Солонка и перечница. Говорю же, мама не спит. Бессонница в три часа ночи заставляет делать странный выбор. – Не могу решить, симпатичные они или уродливые. – Вот-вот, и я тоже сомневалась! – воскликнула Грейс. – Папа сказал, что это страхолюдство, так что… В заднем кармане завибрировал мобильный, но она не ответила. – Ита-а-ак, – протянул Рейф, войдя в компьютерную программу, – кого еще ты поколотила за это время? Тебе ведь необходимо поддерживать форму. Ниндзя тренируется постоянно. – Я не ниндзя. Пальцы Рейфа забегали по клавиатуре. – Откуда ты знаешь? – Разве для этого не нужно… подтверждение? Какой-нибудь сертификат или удостоверение? – Понятия не имею. Вечно не успеваю у них спросить. Грейс невольно улыбнулась. – Никого я больше не поколотила. Это была разовая акция. – И родители посадили тебя под домашний арест до скончания веков? – Нет, – покачала головой Грейс, наблюдая, как Рейф пробил квитанцию на возврат, а потом ловко подбросил керамическую яичницу на сковородке, будто жарил ее по-настоящему. – В последнее время родители ходят вокруг меня на цыпочках. – Правда? – Он оторвал взгляд от экрана. – Почему? Опасаются, что ты и им зарядишь? – Тебе ничего не рассказывали? – наконец отважилась спросить Грейс. – Серьезно? – Телефон в кармане снова зажужжал, и она снова не ответила. – О чем? – Рейф протянул ей квитанцию. – Все, деньги вернулись на счет твоей мамы. – Погоди, погоди, ты на самом деле не знаешь, из-за чего я стукнула того урода?.. – Видишь ли, это одна из тех противных ситуаций, с которыми сталкивается в школе новичок. Нет друзей, которые посвятили бы во все грязные сплетни. У Грейс упало сердце. Неудивительно, что Рейф так охотно с ней общается – просто ничего не знает. – Считай, тебе повезло. – Есть идея получше. У меня сейчас как раз перерыв. Может, возьмем замороженный йогурт или еще что-нибудь, и ты выложишь все, что мне положено знать? Выступишь в роли моего личного TMZ?[11] Грейс не ела замороженный йогурт с начала беременности. Одна мысль о сладком ягодном вкусе вызвала у нее тошноту, но сейчас самым ужасным было не это. Угощаться замороженным йогуртом в компании с кем-то – совсем другая история. Вот это звучит ужасно. – Послушай, я должна тебе кое-что сказать. – Она посмотрела на Рейфа в упор. В последнее время Грейс не могла заставить себя смотреть людям в глаза: голова как будто наливалась тяжестью и, чтобы сохранить равновесие, взгляд приходилось опускать или отводить в сторону. – Так. Эта фраза обычно ничего хорошего не предвещает. – В общем… Я сейчас не готова спать с кем-то или просто встречаться, понимаешь? Я этого не хочу.