Глава 1 За мной. В Миронге. Приплыл. Военный. Корабль! Никаких гудящих и коптящих катеров, никакого десантирования на борт с лодки – пирс, трап, разве что дорожку ковровую не раскатали. Хорошо! Официально это мотивировалось тем, что шторма вот-вот начнутся. Верю. И каюту мне дали отдельную. Ридзерским бойцам, в принципе, тоже, но им – на нижней палубе и маленькие, а мне – рядом с капитанской и большую. Потому что я – гражданский специалист. Верю, верю! Лючика с пассией и младенцем, кстати, тоже поселили сверху. Надо ли мне так понимать, что мой клан увеличился еще на двоих? Стоило мне внести свой сундук в каюту и задуматься о прогулке в город, как выяснилось – мы отчаливаем через час. И вообще, корабль по любому уплывает, а нам просто повезло успеть в последний момент. Ладно, ладно, верю. Да и что я не видел в этих имперских городах? Можно наконец расслабиться. Кто бы знал, как мне надоел И’Са-Орио-Т и все его обитатели! Если бы не моя башня, забыл бы их как глупый сон – черные такое умеют. Железная махина мчалась вперед, рассекая море. Полоскались над мачтами яркие флажки, в поднятой кораблем волне играли дельфины. На горизонте маячил облачный фронт, от которого мы пытались убежать (если попадем в шторм, я Ридзера за борт выкину, скажу – волною смыло). Холодный ветер заставлял кутаться в шерстяной шарф, что после изнуряющего зноя Тималао казалось настоящим блаженством. Шезлонг цвета хаки, кофе в алюминиевой кружке с крышкой и носиком (чтобы не расплескать), мягкие булочки и сливочное масло (как же я по нему скучал). Хорошо! Если бы не смутное ощущение, что половина экипажа судна стажируется в службе поддержки – слишком уж обаятельные. Или я просто забыл, как ведут себя с черными магами нормальные люди? Вот так вот не заметишь, как одичаешь. Что и возвращало мысли к моей башне. В ближайший год возвращаться в Кунг-Харн бессмысленно – надо дать время властям наладить мирный быт. А потом встанет вопрос о жизни на два дома (Сколько между ними километров? Надо хотя бы по карте посмотреть). Как мне соединить собственность по ту и эту стороны океана? Пароход, что ли, собственный завести? Но лучше – что-нибудь летающее, но не мотозмея, а агрегат, способный пересечь океан за вменяемое время и в любую погоду, с посадкой в произвольно выбранном месте. По-моему, у современников Мессины Фаулер ничего подходящего не было. А у творцов ла-ла-ла? Пометить в дневнике: содержимое блока памяти – актуально. Про пароход – это я не шучу: денег у меня теперь… много. Полгода, нет, год вообще работать не буду! Только вот допишу свой эпохальный труд по черной магии и летательный аппарат запатентую, пока какие-нибудь ушлые типы идею не сперли. Знаю я эту публику… И вот это лучше бы сделать быстро, буквально бегом. Я вытребовал в каптерке пачку писчей бумаги, перо и занялся изложением коротких дневниковых записей в доступной пониманию форме. Армейских экспертов развезло, как после хорошей попойки. Они даже перед флотскими хвалиться не стали – валялись по каютам и делали вид, что у них – морская болезнь (но жрать выходили по часам). Куратор вдумчиво изучал подшивку ингернийских газет за полгода. Белые любовались морем и чайками. Все довольны, если не считать матросов, покусанных ослицей. Надо было ее Шорохом проверить, не нежить ли. Мы с этой скотиной один раз посмотрели друг другу в глаза, и больше разевать на меня пасть она не пыталась. Однако реветь почем зря не перестала, а этот звук был такого свойства, что проникал даже в трюм. Однако может ли неделя плавания обойтись без шоу? – Нет, не может! На второй день после завтрака я обратил внимание, что корабль нехарактерно швыряет с боку на бок – мы явно меняли курс. Пиратов они там, что ли, увидели? Есть шанс посмотреть, как стреляют из главного калибра! Никогда не видел паровые метатели в работе. На суше такие монстры распространения не получили – слишком тяжелы, а вот на флоте это был последний писк. Увы! Пиратами даже не пахло. Ощущение было такое, будто кто-то забросил в море речной трамвайчик – плоский, неуклюжий, с полосатыми тентами над палубой и красным лаком на перилах. Подробностей конструкции не удавалось разглядеть из-за пассажиров, буквально кишащих на палубе, но морской такая посудина не могла быть в принципе – слишком низкие борта. Это оскорбление здравому смыслу болталось на волнах, как поплавок, но упорно не желало переворачиваться. Путешествовать на таком кошмаре, естественно, могли только саориотцы. Медленно и осторожно, сделав большой круг, наш корабль подошел борт в борт к этому чуду, и теперь старпом через переводчика о чем-то договаривался с его командой. Ну не живется людям спокойно. Я подошел и попытался донести до флотских мысль, что отзывчивость и человеколюбие – лучший способ расстаться с имуществом. Там народу почти столько же, сколько на фрегате! Вы представляете, сколько они будут жрать? В ответ мне раздался лютый бред о морском кодексе, требующем спасать терпящих бедствие. – Какое такое бедствие? Смотри, они неплохо плывут! В ответ старпом ткнул пальцем в горизонт – мы замедлили ход, и облачный фронт явственно приблизился. Зимний шторм са-ориотская рухлядь не смогла бы пережить даже в порту. В общем, прежде чем я придумал что-то убедительное, беженцев уже грузили на борт сетками. Через полчаса на обреченном судне остались только крысы, наш капитан скомандовал полный ход, и гонка началась заново, только теперь у бури появился шанс. Допустим, выжить-то мы выживем, но удовольствие все равно будет ниже среднего. Новых пассажиров определили в трюм. Результат напоминал муравейник: темная дыра, из которой все время вылезают суетливые личности, но самое неприятное – они держали путь в одно со мною место. – А вам руководство не накостыляет за такой подарочек? Старпом пожал плечами: – Сотней больше, сотней меньше. Обычно плавсредство конфискует береговая охрана, но так тоже можно. Потом люди проходят карантин в фильтрационном лагере, пять лет обязательных работ, и – натурализация. Я отчетливо представлял, какое занятие могут подобрать для таких вот условно добровольных работников. – А если они не согласятся? – Тогда их отправят на родину за государственный счет. Побережье империи большое, помешать высадке туда невозможно. Ну, если поставить вопрос так, беженцы будут вкалывать как очумелые. Всю ночь я проворочался без сна, пытаясь побороть какую-то тошноту, за стенкой истошно вопил младенец, а Лючик с маниакальным упорством стучал в дверь, то в поисках касторки, то – жалобно прося нагреть воды (нельзя колдунов так провоцировать!). Не выспался совершенно. Утром осмелевшие саориотцы выползли на свет… и белые пошли с ними знакомиться. Ну что тут скажешь! Я перенес кресло поближе к выгулу и демонстративно следил за происходящим. Общительность белых встретила достойное сопротивление – саориотцы, оказавшись на корабле вероятного противника, желания открыть душу не испытывали. Лючик заливался соловьем, его девчонка жизнерадостно щебетала, все зря – хамить беженцы не хамили, но и на контакт не шли. А вообще, интересная публика подобралась – слишком пестрая. Если считать, что любовь саориотцев к единству цвета на юге сохраняется, то здесь присутствуют люди как минимум из трех различных поселений. Обязательный цветовой набор дополнялся нейтрально-прозрачным стеклярусом и бронзовыми висюльками (явно каштадарское влияние), кое-кто халатам предпочел свободные юбки и шальвары, некоторые персонажи выглядели вообще не местными, например, те две дамы в туфлях на высоких каблуках и один явный карлик (не родственник ли он нашим банкирам?). Полдюжины черных разных возрастов тревожно косились в мою сторону, а вот белых не было вообще. И все какие-то жеванные, как Шаграт с бодуна. Радовало, что напакостить у них шансов нет: от жизненно важных частей корабля чужаков отсекали дюжина матросов, мичман и два боевых мага, обязанные опекать сердце защитной системы фрегата – кормовую надстройку, вся поверхность которой была отдана под стационарную пентаграмму, якоря и поглотители. Кабы те матросы еще делом занимались, а не ногти грызли! Щуплый саориотец, вроде бы пристроившийся покемарить в углу, неожиданно оживился и двинулся сквозь толпу соплеменников, быстро прибавляя шагу. Прямиком к пентаграмме. – Держите его!!! Но часовые поднимались с мест, словно кабаны из лужи. Этот придурок оказался наверху раньше, чем они Источники призвали! Да с такой реакцией их из рогатки застрелят!!! К счастью, волшебные секреты саориотца не интересовали – взяв хороший разбег, он с диким воплем перемахнул через ограждение заклинательной площадки. Вот только фрегат был малость покрупней шаланды, поэтому за надстройкой палуба продолжалась, туда-то этот клоун и шлепнулся. И зачем так орать? Он же вроде руки на себя наложить пытался, в этом смысле сломанные ноги – хорошее начало. И вот что характерно: среди наших шокированы были все, а вот беженцы на помощь своему явно не спешили. Даже наоборот… Что-то в них, определенно, не так. Вот только – что? Я развернулся, намереваясь вернуться в кресло, и едва сам за Источник не схватился – за моим плечом мрачно возвышался Ридзер. Последние три дня боевой маг изящно уклонялся от общения (ну да, он мне тоже надоел), а тут приспичило! Мы обменялись хмурыми взглядами. – Как здоровье? – Тебе-то что? – Помнишь этот… ну, поселок тот проклятый? Сегодня чувство было похожее. Я спать не решился. Осчастливил и угреб куда-то, устало сутулясь. М-да, за один день свалить боевого мага с ног – это надо постараться, саориотцы могут гордиться собой. Для меня ситуация стала кристально ясна, но проверить кое-что не мешало. Я зашел в лазарет, вроде как пожаловаться на бессонницу. – Мигрень? – жизнерадостно переспросил лекарь. – Просто поветрие какое-то! Погодите, я еще микстуры намешаю. С банкетки на меня смотрела парочка мрачных матросов и корабельный алхимик. Что и требовалось доказать. Судя по всему, эта мерзость не только на черных действует, простых людей тоже пробирает. Чем это чревато – пес поймет, но чую – получится из нашего фрегата корабль-призрак. А почему? – Потому, что некоторые тащат на борт всякую дрянь, забывая, для чего карантин придуман. Нет, не из-за чумы, ее у нас лечат. Думаю, ингернийские власти не хуже меня знают, как фигово у саориотцев обстоят дела с магической безопасностью. Очевидно, что беженцы притащили с собой какое-то проклятие, а страдать от него мы будем все вместе. Я вернулся на палубу, мысленно составляя план изгнания прокаженных. Думаете, это просто? Даже не учитывая человеколюбивых военных моряков, простое убийство в таких случаях – верный способ последовать за покойными (теми же саориотцами и доказано). Допустим, некое средство от следов проклятий я себе присмотрел (правда, ни разу не испытывал), но для применения его здесь с фрегата надо сбить все отвращающие знаки. Против воли команды? Ха! На корабле сейчас семнадцать боевых магов, а хоть бы только два – дуэль между колдунами потопит судно на раз. Жалко, что корабельный голем остался в Миронге… План спасения не рождался, и тут на глаза мне очень удачно попался старпом. Как его зовут-то? Да Шорох с ним! Надо попробовать настроить команду против иноземцев. – Вы этих проходимцев хотя бы допросили? Откуда они, почему в море ушли? – Сбор и проверка сведений о приезжих – дело иммиграционной службы, – пожал плечами офицер. – Что бы они нам ни рассказали, мы это даже проверить не сможем. Так зачем делать одну работу дважды? Полагаю, это означает – нет. – А то, что после их появления у команды проблемы со сном начались, вас не напрягает? – Не вижу связи, – поморщился старпом (тоже бессонницей маялся). Еще один человек, не знающий, что некромант всегда прав! Я серьезно задумался, не стоит ли преподать ему наглядный урок. И твердо ответил себе: «Нет! Этот корабль слишком маленький для подобных игр». Однако кто-то за мои испорченные нервы поплатится. – Вы байку про «последнего спасшегося» слышали? Так вот, это – не анекдот, известно по меньшей мере пять случаев. И все они начинаются с самоубийства переносчика проклятия! Отвык я аргументированно спорить (для армейских-то экспертов главное – авторитет). Однако моряк, никогда не слышавший про моровые поветрия, путешествующие с корабля на корабль, – курьез, недостойный упоминания. В общем, старпома проняло. За какие-то четверть часа он сумел поделиться своим беспокойством с капитаном, вожаком бортовых заклинателей и старшим лекарем (военный медик обязан знать о вредоносном волшебстве все). Сообразили они, значит, на троих и решили поговорить за жизнь с предводителем беженцев. В качестве переводчика привлекли Питера, а уж тот протащил на встречу меня (не знаю, под каким предлогом). Морские офицеры в форме выглядели шикарно (я порадовался, что надел чистый костюм). Саориотец на их фоне смотрелся именно тем, кем был – бродячей шавкой, посмевшей принести в дом блох. Капитан сложил руки домиком и пронзил его суровым взглядом. Хочу так уметь! Слова еще не сказал, а уже чувствуешь себя как стеклянный. – Мистер Чухенши, не происходило ли за время вашего путешествия каких-либо странных событий? Неожиданных смертей, необычного поведения людей, необъяснимых случайностей? Саориотец набрал полную грудь воздуха, собираясь все отрицать… и разразился потоком откровений. Взрослый, серьезный мужик говорил и плакал, размазывал по лицу слезы, раскачивался на стуле, смотрел перед собой невидящими глазами и уже не задумывался, кому и что рассказывает. Черные вообще-то не способны на сочувствие, но даже меня не тянуло над ним смеяться. Потому что жители острова Хон’Коа-то действительно попали. Их остров был чудесным, уединенным местом в двадцати километрах от устья Орри (ровно столько, чтобы оказаться вне торговой суеты). Добавьте к этому прохладное береговое течение и получите настоящий рай. Знающие светлорожденные имели на Хон’Коа-то летние виллы, свободные от бесконечных требований Уложения, куда приезжали с семьями и детьми – не очень статусно, зато комфортно и от столичных соблазнов далеко. Волнения, возникшие после бегства императора, обошли остров стороной. Благоразумные жители Хон’Коа-то порвали связи с материком и перешли на самообеспечение, сосредоточившись на ловле рыбы. Остров вполне мог стать зародышем новой империи, но воспользоваться его преимуществами людям было не дано. Тот самый речной трамвайчик привез на Хон’Коа-то две сотни вооруженных головорезов. Островитяне рассматривали возможность нападения и готовы были дать отпор, если бы не одно «но»: у бандитов в руках оказался амулет Уложения. Всех, способных организовать сопротивление (включая вооруженную стражу), перерезали, как овец. Затем последовала кровавая охота на местных магов, мало что способных противопоставить арбалетчикам. Светлорожденные, жившие на отшибе и имевшие собственные яхты, молниеносно смылись. Хон’Коа-то оказался в полной власти захватчиков. Уже после первой фразы про убийства (массовые, Короля им в печень!) канва дальнейших событий была мне ясна. Вопрос оставался только в форме, которую примет типичное для И’Са-Орио-Та бедствие – стихийное проклятие. Такое впечатление, что они их специально вызывают! Устроенные бандитами погромы плавно перешли в волну зверских расправ и причудливых самоубийств. А паршивым подарком мы были обязаны очередному белому, уцелевшему исключительно из-за преклонного возраста (маги его поколения пастырских обетов не приносили и перед властями предпочитали не светиться). Из нескольких тысяч пленников острова старик сумел выцапать полторы сотни человек, достаточно решительных и не болтливых, под прикрытием его магии беглецы захватили злополучный корабль и ушли на нем в открытое море. Все было в порядке почти неделю, но два дня назад у людей начались проблемы со сном. Интересно, куда они направлялись, если кратчайший путь через океан лежит строго на восток, а для каботажного плавания не требуется так далеко уходить от берега? Да пес с ними! Надеюсь, других плавсредств на острове не осталось. – Они все прокляты, – констатировал я. – От них надо избавиться. Все на меня так посмотрели… как на колдуна. – Не понял. Вы жить хотите? – Сто шестьдесят семь человек, – спокойно сообщил капитан. – Вы предлагаете убить сто шестьдесят семь человек, включая женщин и детей. Меня аж передернуло: