– Предки оборони! Вы знаете, что такое «метка покойника»? Так знайте: если кто-то из них сдохнет на этом корабле, его даже в переплавку пускать нельзя, только – затопить где поглубже. И нас вместе с ним! Сейчас можно ограничиться тем, чтобы высадить их хоть в шлюпки, хоть в бочки и послать на фиг. Дурные сны, конечно, плохо, но недостаточно сильно, чтобы проникнуть сквозь естественную защиту организма. Пока наша жизнь в безопасности. – Но как же… – Взгляды людей сошлись на иссиня-черной линии грозового фронта. – Есть ли другие варианты? – твердо произнес капитан. – Опоить, связать, запереть? До Внешних островов пятьдесят два часа хода, там есть площадки для карантина. Варианты… Кабы золото почистить, я бы Шороха позвал, а с людьми такой номер не прокатит. Усилия магов, всякие там гашения и противодействующие потоки способны только снять остроту кризиса, а потом из сосредоточия стихийного проклятия полагается тикать. Ситуацию, когда невидимая зараза уже вошла в плоть и кровь, никто всерьез не обсуждает. Типичная рекомендация после такого: собраться в кружок и молиться в надежде, что смерть хоть кого-то пощадит. Как-то это… недостойно просвещенного чародея. А чем там у нас являются стихийные проклятия, согласно последним изысканиям сомнительных личностей? Заклинанием, неосознанно творимым живыми существами, включая неразумных. Только белый способен измыслить подобное. Убивать самого себя изощренным способом, непрерывно делая попытки спастись… Что-то старпом на меня как-то излишне внимательно смотрит. Подозревает? М-да, покормить Шороха – не вариант. Зато теперь понятно направление поисков: атаковать мы будем не заклинание, потому что его сосредоточия здесь пока нет, а мелких магов, находящихся в какой-то разновидности транса (а что, похоже – глаза у всех такие круглые и блестят). И то, что они все разумны, – большая удача, потому что слабое место любого волшебника – именно ум. К Королю в бездну противодействующие потоки! Ужас и моральный террор – вот наше оружие. Я им сейчас такое шоу закачу, они про своих придурочных убийц думать забудут. – Придется использовать сильное средство. – Я прищурился и сжал кулаки. – Будем заклинать духов! – А получится? – осторожно усомнился старпом. – Шутишь? Я же некромант! К тому же в театре два раза был и принцип помню. Добыв из корабельных запасов сурик, я безжалостно исчеркал палубу, нанес тревожно-угловатые знаки на брезент спасательных шлюпок и орудийные башни, хаотично натянул тонкие леера и развесил цепи, печально позвякивающие на ветру. В центре этого художества расставил людей неодинаковыми кучками, хотя лучше бы – зигзагом (суть была не в форме, а в замысловатости и необъяснимости действия). Но места, места нет такую толпу разместить, еще и с реквизитом! Вокруг встали хмурые боевые маги, до которых постепенно доходило, кто здесь виноват. Матросы зажгли цветные факелы, и над всем этим воздвигся я – знатный шаман (с посохом). – Хае! По щелчку моих пальцев полосы краски изменили цвет на белый и даже немного засветились. Армейские эксперты (двенадцать ридзеровских и четверо корабельных) одновременно призвали Источники. Что может сильнее вдарить по мозгам людей, чем присутствие потустороннего? – Глупый вопрос! Вопли шарлатана, конечно. Я со всей дури шарахнул посохом по большому металлическому противню. – Придите!!! Скрытые за гранью, лишенные плоти, заклинаю вас! Грохот противня перешел во вполне убедительные завывания. Это надо же себя так накачать, полное ощущение, что на меня кто-то смотрит. Но, собственно, ведь в этом и был смысл. – Сиргус арго беллум! Анато терро херами! А вот бредить вслух лучше осторожней – так ведь и демона призвать недолго. Резкие звуки, странные запахи, пляшущие в воздухе нити штурмовых проклятий – для инфаркта людям хватало меньшего. Но нам-то надо добраться до сокровенного, источника (беломагического, кстати) дурных снов, рвущихся в реальность кошмаров. Я добавил к творящемуся бедламу мутящие чувства некромантические вибрации и теперь честно мог сказать, что сделал для этих людей все возможное. Факелы догорали, противень покрылся вмятинами, вонючий белый дым несло кругами и вверх по спирали. Я подавил желание почесать в ухе и постановил – достаточно. Начинаем второй акт. По условному знаку посоха маги отпустили Источники. Молния! – Свершилось!!! Духи говорили со мной!!! Слушайте! Все ваши бедствия происходят из-за того, что предки вами недовольны. Знайте: ушедшие в загробный мир никогда не забывают своих потомков, но вы не оправдали их надежд, вы оказались слабыми! Вместо благостного фимиама вы позволили обители духов наполниться запахом смерти и дымом пожарища. Теперь ваши предки очень, очень злы. Я, конечно, не эмпат, но контакт с аудиторией, кажется, установлен. Больше угару! – Но выбор есть, есть! Я добыл ответ силой проклятой крови!!! Смиритесь с наказанием, уйдите в ночь или… искупите вину! Мать моя, у них такие лица, словно они реально Короля увидели. – Фимиам!!! В нем все дело. Вам следует устроить для духов праздник, приготовить вкусную еду, плясать и веселиться, приглашая предков в свой круг. Каждый из вас должен будет думать только о хорошем, превратиться в источник радости, веры в лучшее и… поделиться этим с мертвыми! Вкушая земные блага, духи смягчатся и простят вас!!! И да, место праздника следует украшать красной материей. – А поможет? – шепотом усомнился старпом. – В Краухарде помогает, – пожал плечами я. – У нас регулярно умирают одаренные, и – никаких отрицательных последствий. Полагаю, положительные эмоции перебивают отпечаток агонии, а может, духи и вправду существуют. Собственно, я краухардские похороны и описал. Про места, где упомянутый отпечаток и за тысячу лет никуда не делся, я тактично упоминать не стал, чтобы не ранить старпому его хрупкую психику. С другой стороны, на Мысе Танур сейчас вообще курорт. Что может быть более умиротворяющим? В общем, правильные обычаи я им разъяснил весьма подробно. Попытки ссылаться на Уложение красиво отбил – мол, светлорожденные слишком часто правили священный текст, и он потерял силу, теперь это просто свод человеческих законов и на потусторонний мир его власть не распространяется. Разговоры о еретиках сурово пресек, заявив, что не дело живых судить о загробных таинствах. Кто здесь мастер-некромант, в конце концов? То-то же! Рецепт решили опробовать немедленно. Для начала собрали у беженцев разные памятные мелочи, соорудив посередине палубы ритуальный домик предков, который украсили пучками специй из хозяйства кока и шнурками из цветных ниток. А дальше из запасов корабля (сгорел сарай – гори и хата!) внесли все, что отдаленно напоминало деликатес. Банки сгущенки, баклаги с джемом, наскоро испеченные на камбузе оладышки, нарезку шикарной полукопченой колбасы, неразбавленный медицинский спирт, селедку пряного посола. Вздрогнули, и понеслось. Традиция рождалась на глазах. Какая-то ветхая старушка, сидя в сторонке, ласково разговаривала с чем-то невидимым и, что характерно, получала ответы. Синие от недосыпа девицы пели удивительно красивыми, ясными голосами. Мужчины подбирали музыку для танцев, по ходу выяснилось, что у матросов есть баян, барабаном может служить что угодно, а скакать козлом способны все от мала до велика. Лючик крутился между танцующими, как заправский тамада, а я весь праздник просидел с открытым Источником (будет неловко, если прямо сейчас их что-нибудь долбанет). Веселье охватывало людей, словно трескучее пламя. Ах, как это сладко – сбросить с души невыносимый груз, помириться со своим прошлым, простить и понять, не из постыдного страха, нет, а по широте души. Встретить грядущий день в сиянии новой силы! Сводный оркестр жарко отбивал ритм, из глубины трюма ему отзывались могучие турбины, за бортом стонали и метались волны. Казалось, чудовищные нагромождения туч поблекли и отодвинулись (или это корабль незаметно прибавил ход). Под конец праздника через слои облаков прорвался закатный луч и мазнул по палубе. Изрядно выпивший народ впал в умиление, топиться больше никого не тянуло. Ну и чудненько! А завтра их ждет похмелье, избавляющее от глупых мыслей ничуть не хуже колдовства. У проклятия нету шансов. Я потянулся, тряхнул своим посохом и в ритме ча-ча-ча угреб в каюту, дрыхнуть. Спал до обеда, проснувшись, обнаружил на палубе сельскую пастораль: женщины – стирают, дети – резвятся, мужчины – что-то глубокомысленно обсуждают, устроившись в тени. Карлик и два боевых мага режутся в карты. Между орудийными башнями на веревке сушатся простыни и чьи-то полосатые кальсоны. Снова – дельфины, свежий ветер, ленты сигнальных флажков… Надо так понимать, что эти люди свои проблемы решили. А мне еще писать и писать: статьи, заявки на патенты, в Редстон – просьбу засвидетельствовать уникальный характер изгнавшего Ведьмину Плешь заклинания. В Суэссон – Четвертушке, чтобы приехал за Ляки. В Краухард – маме, чтобы пересмотрела подход к воспитанию детей. У меня, между прочим, сестренка есть, что, если она вырастет такой же оторвой, как Лючик? Меры нужно принимать до того, как ситуация выйдет из-под контроля! Морской черт сдался (наверное, осознал, кого рискует заполучить в утопленники), шторм нас не догнал, беженцы без возражений свалили в свой карантин, и жизнь стала налаживаться. В Золотую Гавань мы заходили при чистом небе, ярком солнце и почти полной неподвижности воздуха. Но разве после Тималао это – жара? Набережная клубилась народом – гуляющие, встречающие, кого-то привлек оркестр, да и военный корабль на рейде – то еще зрелище. И тут меня развели, как ребенка: катер, забравший команду Ридзера, ушел к армейскому пирсу (пустому и просторному), а мой – устремился прямо в это месиво, типа гражданского – к гражданским. Протестовать было поздно, виновные помахали мне с высокого борта ручкой, настроение стало стремительно ухудшаться. На берегу меня дожидались пресловутая ковровая дорожка и Аксель – родина готовилась заключить меня в тесные объятия. Координатор юго-западного региона смотрел тускло (как же, всенародно чествуют, но не его!) и желание пошло скандалить отбивал на раз. Рядом, взявшись за руки, стояли мама (отлично, отдам письмо прямо в руки) и Джо. Да-да-да, он-то мне и нужен. Хочу посмотреть в глаза отцу Лючика! Чувствует ли он какую-нибудь ответственность за собственное чадо? Это ж надо такого кадра воспитать – Искусники тихо плачут. Но сначала – цирк с конями (среди встречающих обнаружилось полдюжины журналистов). Вот почему Ридзер слинял! Ненавижу. Несчастные самоубийцы, как радостно они ломанулись мне навстречу! Если бы маму и Джо сейчас толкнули, я бы на них Макса напустил. Но есть у этой публики чудесное свойство – пролезть в любую задницу, не давая повода для драки. Причал погрузился в яркие вспышки и клубы белого дыма. – Каково ваше впечатление об И’Са-Орио-Те?!! – Государство победившего маразма. Писаки на мгновение притихли и что-то скорректировали в уме. А в чем беда? Они же знали, кого встречают! – Возникали ли у вас конфликты с местными жителями? Это когда меня отравить пытались и в наручники заковали? – Спорные вопросы были, но их удалось решить ко всеобщему удовлетворению. Я, например, остался доволен. – Что вам больше всего запомнилось? Гадость им сказать или что-нибудь из приятного? – Кормили хорошо. – Я не имею в виду овсянку. – О! Лича видел. Забавное существо. И чего так бледнеть? Я же сказал «видел», а не «с собой привез»! – Какие рекомендации вы можете дать путешественникам? Полагаю, «отказаться от путешествия» – в расчет не принимается. – Нанимать для сопровождения армейских экспертов: магия – единственное, что позволяет гарантировать результат поездки. – В конце концов, даже Пиркет добрался до Кунг-Харна. – Летом там без теплового насоса все равно делать нечего. – Встречались ли вам жертвы потустороннего? Вот же ж шутники! Часто ли нежити оставляют что-то, пригодное для опознания? – Ведьмина Плешь выела долину Тималао по самый Тусуан. Как вы думаете, были ли при этом жертвы? – Вам удалось изгнать карантинный феномен, это – правда? – Да. – К Шороху ложную скромность. – И я ответственно заявляю, что это – не разовая акция, а начало нового этапа в развитии демонологии. Отныне для боевых магов не существует ничего невозможного! Почему-то слушателей мое заявление не воодушевило. Неблагодарные! – Как вы прокомментируете высказывание Прудеса Малани? – О чем высказывание? – Помощь правительства жителям Са-Орио совершенно недостаточна! От этих слов все, увиденное и пережитое мною в И’Са-Орио-Те, непередаваемо растопырилось внутри. Мне надоело быть отзывчивым и самоотверженным, я не желал выглядеть милым и обаятельным! – Какая такая помощь, не пойму, о чем вы? Внутренние районы Тималао представляют интерес только как полигон для испытания новых проклятий! Чем я и занимался, при полной поддержке армейского руководства и представителя надзорных органов (как вы понимаете, в Ингернике мы себе такого позволить не можем). Вы что, собственных статей не читаете? Империя десять лет позиционировала нас как вотчину еретиков и плацдарм будущей экспансии. Страну, которая не желает уживаться с тобой мирно, не спасают, а уничтожают! Потом можно использовать труп. Что вы на меня так смотрите, будто некроманта увидели? Да, я некромант! Это древняя, уважаемая профессия. Макс широко зевнул. Очередной фотограф уронил вспышку. Занавес.