Ночная навигация в проливе Кии была запрещена полностью. Не успевшие войти в него суда отправлялись на стоянку Гобо, плохо защищенную от шедших с океана волн, или в бухту Юра. Все крупные пароходы с рейда Вакаяма, а также только что пришедшие с моря и изменившие маршрут из-за тревоги суда были без досмотра срочно переведены в Кобе или Осаку еще до темноты. Однако полученные затем известия, что русские уходят к югу, несколько сбили общий накал страстей, и почти все вернулось в обычное русло. Хотя у входа в пролив Кии все еще соблюдались все меры светомаскировки и усиленного несения наблюдательной береговой службы, чиновники начали думать, как минимизировать ущерб от временного простоя портов и судов. Уже к вечеру 6 июля несколько иностранных пароходов, направлявшихся как во внутреннее море, так и в Осакский залив, были по всем правилам поставлены в таможенный отстойник до утра следующего дня, пока не возобновиться навигация в проливах Китан и Наруто, являвшихся входными воротами Осакского залива и Харимского моря. Несмотря на постоянно передаваемый по радио приказ о прекращении судоходства и принятые меры, с океана продолжали прибывать пароходы, не имевшие радио и не знавшие об объявлении тревоги. Чтобы дать им безопасное укрытие до прояснения обстановки, всех пропускали до Вакаямы, а после таможенных формальностей и в залив. Порты перешли на работу в авральном режиме. В Вакаяме начали освещать пристани для круглосуточной обработки грузов, чего уже давно не делалось. До этого все ночные работы сводились лишь к необходимому минимуму и проводились только при свете керосиновых фонарей и небольших костров, прикрытых со стороны моря. Вся береговая оборона по-прежнему держалась в состоянии повышенной готовности. Правда, сил для развертывания достаточно плотных дозорных линий на дальних подступах не было. Пришлось ограничиться катерными дозорами непосредственно у проливов Китан и Наруто, усиленными брандвахтенным пароходом с рейда Вакаямы. Очень активное участие в приготовлениях к отражению возможной атаки принимал командир брандвахты пролива Китан капитан-лейтенант Ямасита. За годы службы на этом месте он хорошо познакомился со многими артиллерийскими офицерами с батарей как с острова Токушима, под скалистым берегом которого стоял его пароход, так и с укрепленного района Юра. После объявления тревоги он передал по инстанциям свой план взаимодействия морских и армейских сил в обороне пролива Кии и Осакского залива. Но этот план даже не рассматривался в штабе крепости Юра, где были уверены в несокрушимости фортов или, возможно, в том, что русские после штурма Канмона просто не решатся напасть на столь мощную крепость без ремонта своих кораблей в базе. Но неугомонный Ямасита навестил командиров батарей и других офицеров обоих укрепленных районов, а также начальника рейда Вакаяма и всех командиров миноносцев, пригласив их на свой пароход. Там они долго совещались, обсуждая последние секретные директивы, полученные из Морского Генерального Штаба, учитывавшие недостатки береговой обороны, проявившиеся в ходе обороны Майдзуру. Ничего подобного у артиллеристов с фортов, подчинявшихся армейскому командованию, еще не было, поэтому совещание оказалось весьма полезным для них, а авторитет командира брандвахты заметно вырос. Все единодушно сошлись во мнении о необходимости тщательной маскировки позиций, чтобы иметь возможность заманить более «длиннорукого» врага в уже пристрелянные секторы под свои снаряды. Также решили соорудить над орудийными двориками навесы из жердей и толстых досок для защиты от шрапнели. Гаубичные батареи защитить таким способом не представлялось возможным, а для всех остальных еще предстояло заготовить материал, причем это нужно было сделать срочно. С этим согласились все, решив для ускорения дела нанять людей и купить все необходимое на свои личные средства. Далее на этом совещании, явившемся, по сути, первым в истории общим собранием командования сил сухопутного и морского ведомств, участвующих в обеспечении безопасности важного промышленно-портового района, удалось разработать несколько схем взаимодействия батарей районов Юра, Тамагошима и Када между собой и имевшимися небольшими миноносными силами, чего раньше вообще не было. Было организовано патрулирование прилегавших к проливам вод портовыми катерами и реквизированными в Вакаяме небольшими пароходами. Гражданские экипажи мобилизованных каботажников, только что оснащенных станциями беспроволочного телеграфа, заменили новыми из моряков, готовившихся принять новые истребители, достраивавшиеся в Кобе и Осаке. Их планировалось выслать в дальние дозоры к югу сразу после освоения экипажами, то есть дня через два-три. Но сделать этого не успели. Когда начался штурм, они рассредоточились вдоль побережья залива, ведя постоянное наблюдение за всеми передвижениями противника и готовясь к ночной атаке. В течение всего дня активно препятствовали радиообмену, но из-за этого и сами не смогли согласовать своих действий. Совместную атаку попытались предпринять только «Ушура-Мару» и «Сацуи-Мару», связавшиеся друг с другом при помощи нарочных, отправленных берегом. Но когда они вышли в район, где весь день наблюдался русский аэростат, там никого уже не было. Еще три дозорных судна появились там с разными промежутками времени в течение ночи. Причем одно из них, «Орегон-Мару», даже выстрелило торпедой державшиеся в виду друг друга и обменивавшихся световыми сигналами «Ушиура-Мару» и «Кору-Мару». Эту торпеду, прошедшую между судами, хорошо видели с них обоих, но к этому времени уже опознали приближавшееся судно как свое, поэтому огня не открывали. Для организации надежной связи с берегом и миноносцами на дозорных пароходах и катерах, так же как и на всех батареях, были организованы усиленные сигнальные вахты, для укомплектования которых окончательно раздергали формирующиеся экипажи строившихся в Кобе миноносцев. Кроме того, были согласованы основные и резервные опознавательные сигналы для ночи и плохой видимости и несколько запасных способов связи при помощи сигнальных фонарей, прожекторов и ракет различного цвета. Все запасы осветительных ракет выгребли из арсеналов и развезли по сигнальным постам и дозорным судам. Всем корабельным и береговым станциям беспроволочного телеграфа предписывалось для передачи сведений о противнике использовать новую телеграфную азбуку, только что введенную в употребление. Согласно распространенной уже после нападения на Цусиму инструкции главного специалиста Морского Генерального Штаба по радиосвязи капитана первого ранга Тонами, разработавшего ее, считалось, что старую, используемую с самого начала войны, русские уже могут разбирать. Ее рекомендовалось применять только для дезинформации противника. Но низкая квалификация личного состава, обслуживающего аппаратуру, не позволяла это осуществить. Мобилизованные буквально неделю назад гражданские телеграфисты еще путались в собственных позывных. К тому же без предварительной детальной проработки это могло вызвать путаницу в донесениях. В бухте под северным берегом Токушимы оборудовали запасную якорную стоянку и соединили ее телефонной линией с укрепленным районом Тамагошима. Оттуда планировалось проложить телефонные линии на запад через пролив Китан и на восток до мыса Арида, для упрощения связи между штабами районов Юра, Тамагошима и Када. Но сделать этого уже не успели. Около двух часов ночи 7 июля сигнальным постом на острове Исима у западного берега входа в пролив Кии был обнаружен большой пароход, потерпевший аварию на отмели у его северной оконечности. Почти сразу появился еще один. Сообщение об этом по телеграфу быстро пришло в штаб в Осаке и на все укрепленные районы, стерегущие вход в залив и во внутреннее море. На Исиму отправили приказ: «Немедленно осмотреть аварийное судно и принять меры по контролю за передвижениями второго парохода». Но состояние моря и запрет на включение ночных навигационных огней не позволили сделать это. Вскоре на аварийном пароходе взорвался котел, и он окончательно затонул, а его экипаж перебрался на большой двухтрубный транспорт, державшийся рядом. Этот пароход в ответ на запрос с сигнального поста передал, что будет ждать шлюпку с лоцманом в проливе утром, после чего погасил огни. Где он сейчас, никто сказать не мог. Хотя возле Исимы кроме этих двух вполне обычных судов больше не было обнаружено никого, в штабе крепости Юра решили действовать, исходя из самых худших вариантов дальнейшего развития ситуации. Расчеты береговых орудий заняли свои места по боевой тревоге, а экипажи миноносцев и патрульных судов были дополнительно проинструктированы на предмет ответственности лично перед императором. Скоро пришло известие, что потерпевшее аварию судно было обычным американским коммерческим пароходом, назвавшимся «Лизкомбей», а второе – английским «Нефертити». Оба шли в Осаку. В портовой конторе, хотя и с большой задержкой из-за позднего времени, подтвердили, что прибытие парохода «Нефертити» ожидается. А про «Лизком-бей» ничего не знали. Но вполне возможно, этот пароход хотел только временно укрыться в заливе и имел другой порт назначения. В штабе крепости Юра собирались уже объявить отбой тревоги, но неугомонный Ямасита, несмотря на глубокую ночь, снова связался с портовой конторой и выяснил, что «Нефертити» действительно ждали в Осаке. Но по справочнику Ллойда это однотрубный четырехмачтовый пароход с прямым форштевнем и возвышенным баком и ютом и небольшой надстройкой, а тот, что снял людей с затонувшего судна, имел две трубы и три мачты, развитую надстройку в средней части корпуса и клиперский форштевень. По описанию он походил на один из русских вспомогательных крейсеров. Сразу после получения этого сообщения в дозоры дополнительно отправили все, что только удалось найти. Одновременно было начато сосредоточение миноносцев под северным берегом Токушимы, в непосредственной близости от входного канала в Осакский залив. Кроме дежуривших у брандвахты трех кораблей третьего отряда миноносцев, туда же перешли и четыре давно устаревших и списанных, но вынужденно восстановленных, небольших прибрежных миноносца с номерами от единицы, до четверки на бортах, до получения приказа на сбор охранявших рейд Вакаямы. Миноносцы, по плану обороны, действуя совместно с брандвахтенным пароходом «Тада-Мару», имевшим минный аппарат в корме, должны были своими атаками поддержать батареи, не позволяя русским спокойно расстреливать их. Командование миноносцами взял на себя Ямасита, как старший на рейде, объявив свой «Тада-Мару» флагманским кораблем сводной минной флотилии. Хотя избежать накладок и путаницы все же не удалось, усиление дозоров успели провести достаточно быстро, несмотря на предрассветную темноту и запрет на световую сигнализацию и использование радио. Это позволило своевременно обнаружить приближавшиеся в начинавшем редеть утреннем тумане к входному каналу русские корабли и сразу открыть по ним огонь, хотя они появились совсем не с той стороны, откуда их ждали. Поначалу казалось, что отбиться все же удастся, особенно когда рвущиеся в залив отряды истребителей и крейсеров под Андреевским флагом были вынуждены развернуться, рассыпав строй и начав разбегаться в разные стороны, не выдержав интенсивного обстрела. Часть из них скоро вообще потеряли из вида с берега. Возможно, они затонули от полученных повреждений, так как огонь фортов был очень точным. Однако довольно быстро начало сказываться подавляющее превосходство русских кораблей, вооруженных современной скорострельной артиллерией, над устаревшими, медлительными береговыми орудиями, кучно стоявшими на открытых позициях. Японские пушки стреляли все хуже и реже, а русские – наоборот, все точнее. Сравнительно небольшие дистанции позволяли противнику в полной мере использовать высокую скорострельность своих орудий, без ущерба для прицельности. К тому же ужасающие потери в людях на открытых позициях наносила постоянно сыпавшаяся на форты шрапнель. Это было вдвойне обидно, учитывая, что материал для навесов уже был завезен и для завершения работ не хватило всего двух-трех дней. В критический момент боя Ямасита двинулся в атаку на русские броненосцы, которые, как он знал по сообщениям с батарей, только что развернулись на очередной боевой галс и двигались на запад. Он рассчитывал перехватить их прямо напротив пролива Китан и, воспользовавшись резко ухудшившейся из-за дыма и тумана видимостью, успеть сблизиться на дистанцию минного выстрела. Однако, едва дав ход, вся миноносная колонна чуть не выкатилась прямо под форштевни трех русских истребителей, а сразу за ними еще и двух крейсеров, большим ходом неожиданно форсировавших пролив, несмотря на огонь батарей. Головной крейсер сильно горел, но шел быстро и все время стрелял. О них никаких сообщений с уже разбитых укреплений западной оконечности Токушимы не поступало, поэтому атаковать не успели. Истребители русских в дыму быстро пропали из вида, и куда они направились, никто не знал. А крейсера, пройдя пролив, начали ворочать вправо, обходя Токушиму с севера, стремясь, вероятно, выйти в тыл к батареям. С них, похоже, не видели отряда Ямаситы, укрывавшийся под самым берегом, продолжая бить по острову. «Тада-Мару» выпустил торпеду по второму в колонне крейсеру, но промахнулся. Шедший следом миноносец № 15 также выпустил торпеду по второму крейсеру, но тоже не попал. Эти минные выстрелы, скорее всего, как и сами торпеды, также остались незамеченными, поскольку русские по-прежнему не меняли ни курса, ни целей, уже начав удаляться. Стремительно разминувшись с истребителями и крейсерами под прикрытием дыма пожаров на укреплениях Токушимы, Ямасита продолжил атаку на русские броненосцы, укрываясь уже в их дыму, загоняемом ветром в пролив. Все вышло, как он и рассчитывал. Брошенные вперед старые миноносцы отвлекли на себя внимание головного русского крейсера, сумев сблизиться на дистанцию торпедного залпа, потеряв всего один корабль. Хотя все их торпеды прошли мимо, по вспышкам ответного огня в серой клубящейся мути удалось точнее определить место и численность остальных кораблей атакуемой колонны, скоро ставших видимыми во мгле и дыму. Воспользовавшись этим, Ямасита еще успел отдать все необходимые распоряжения для максимально эффективного боевого развертывания третьего отряда миноносцев. Расчет минного аппарата тем временем спешно готовил запасную торпеду к зарядке, надеясь успеть израсходовать и ее, но увы. Вся мощь русских броненосных колонн обрушилась на старый «Тадо-Мару», возглавлявший вторую волну миноносцев. Он был быстро разбит и горел. Потом взорвалась так и не заряженная торпеда, вызвав детонацию еще одной запасной, и пароход затонул на мелководье, под самым берегом. Остатки экипажа перебрались на Токушиму, укрывшись у небольшого болота, занимавшего почти всю низину между центральным плато и пологой возвышенностью на западной оконечности, где была одна из батарей, охранявших проход, теперь полностью разбитая. Однако гибель корабля капитан-лейтенанта Ямасита вместе со своим командиром позволила шедшим следом за ним миноносцам № 55, 54 и 15 беспрепятственно выпустить мины, затем благополучно развернуться и уйти обратно в пролив, снова избежав встречи с маневрировавшими северо-восточнее него крейсерами. По наблюдениям с берега было отмечено торпедное попадание в середину корпуса третьего в ближайшей русской колонне броненосца. Кроме того, эта атака вызвала большое замешательство в рядах противника, вынужденного уклоняться от торпед и от залпов с фортов. Русские окончательно сломали строй и в беспорядке начали отступление к югу. Их огонь сразу утратил свою убойную силу. Получив передышку от невероятно губительного обстрела с моря, береговые батареи ожили и активно бомбардировали откатывающиеся броненосцы, добившись попаданий во многие из них. В ходе дальнейших перестрелок удалось нанести еще несколько повреждений, но это уже не могло изменить общую ситуацию. Уйдя к югу и выйдя из секторов обстрела японских пушек, довольно быстро русские смогли навести порядок в своих колоннах и приступили к методичному расстрелу батарей с недосягаемых для японцев дистанций. Точность огня теперь обеспечивалась корректировкой с аэростата. Он был поднят над одним из больших пароходов, державшихся все время рядом с броненосными отрядами. Противопоставить этому расстрелу японцам было уже нечего. В самом заливе никакой обороны не было. Слишком быстро прорвавшиеся туда русские истребители не позволили приступить к минированию фарватеров, ведущих к портам, или блокировать их затоплением подходящих судов. Единственное, что успели сделать, это частично снять или уничтожить обвеховку на фарватерах Наико и Адзигава, осложнив навигацию в довольно мелководном районе, примыкающем непосредственно к Осаке. Вызванные еще накануне из Химедзи для усиления гарнизонов Осаки и Кобе войска так и не успели добраться до мест назначения из-за повреждения железнодорожного полотна огнем с русского миноносца, сразу блокировавшего пролив Акаси, где железная дорога проходила по самому берегу. Брошенный на прорыв воинский эшелон был разбит огнем еще трех миноносцев, форсировавших пролив и углубившихся в Харимское море. Понесшая потери пехота только с легким вооружением была вынуждена проделать весь оставшийся путь пешком, естественно, не успев к началу высадки. В последующих атаках удалось отбить уже полностью сожженную и разрушенную железнодорожную станцию Кобе и судостроительный завод, также объятый пламенем, но до Осаки подкрепления из Химедзи так и не добрались. Командиры пехотных полков действовали по своему усмотрению, не имея возможности координировать атаки с другими частями гарнизонов и ополченцами из-за неработающего телеграфа в Кобе и многочисленных пожаров. Плотный огонь корабельных орудий с прямой наводки буквально выкашивал пытавшиеся атаковать части, а своей артиллерии не имелось вовсе. Значительная часть старого города в ходе боев быстро сгорела. Кобе русские покинули довольно быстро. Трофеями японцев стали только брошенные вышедшие из строя и взорванные пулеметы. Перед уходом пехота и моряки с русских кораблей успели уничтожить почти все оборудование верфи «Кавасаки» и строившиеся там корабли. Достраивавшиеся на плаву суда также были уничтожены, включая почти готовые истребители и обе подводные лодки. От начавшихся неконтролируемых пожаров, охвативших большую часть портового района, сильно пострадали мастерские и склады. В огне сгорели или пришли в негодность почти все запасенные для работ материалы и огромное количество грузов. Акватория порта, фарватеры и внешний рейд оказались перегорожены затонувшими и горящими судами. Использование порта по прямому назначению на неопределенное время стало совершенно невозможно. В Осаке русские высадились, в первую очередь, на угольной пристани и набережной Дайроку, откуда начали быстро продвигаться в сторону арсенала и верфи «Осака Айрон Уоркс». Судостроительный завод был захвачен ими очень быстро, после чего там сразу же загремели взрывы и начался сильный пожар, уничтоживший в итоге все деревянные строения и леса вокруг строившихся кораблей, приведя в негодность уже собранные на стапелях конструкции. Все, что было в достройке на плаву, было подорвано и утоплено прямо у стенок. Немногочисленные части территориальных войск в порту не смогли его отстоять и были быстро оттеснены в город, почти потеряв боеспособность. Ополченцы просто не успели отмобилизоваться и также не смогли воспрепятствовать дальнейшему продвижению русской пехоты. Возникшая сильная паника среди населения практически парализовала передвижения по улицам, но телеграфная и телефонная связь в пределах города действовала. Благодаря этому удалось выяснить, что противник крупными силами с тяжелым вооружением продвигается к арсеналу. Там имелись охранные части из состава территориальных войск. Но, учитывая численность нападавших, их было явно недостаточно. Поэтому именно туда и направили вступившие вскоре в город первые пехотные колонны. Но гарнизон арсенала, вопреки ожиданиям, смог сдержать наступление до тех пор, пока в порт не пришел второй русский бронепалубный крейсер. К этому времени с большого русского парохода, ошвартовавшегося у набережной, на берег сошло не менее полнокровного полка пехоты с пушками и пулеметами. Получив подавляющее превосходство, русские смяли все заслоны и были остановлены только контратакой подошедших от Амагасаки армейских частей, сумевших на время отрезать противника от порта. Расквартированные в районах Амагасаки и Сакаи два полка резервных войск и дивизион гаубичной артиллерии успели почти вовремя. Хотя предотвратить захват порта и его мастерских они не смогли, их передовые роты очень своевременно усилили почти полностью полегшую непосредственную охрану осакского арсенала. Будучи расквартированной в казармах старого замка, буквально за оградой заводских корпусов, эта охрана смогла занять оборону и отразить первый натиск. Но после того как русские развернули полевую артиллерию и ввели в бой пулеметы, шансов удержаться у них не было. Только подошедшие форсированным маршем войска не позволили противнику овладеть всей территорией арсенала и закрепиться в цехах. Несмотря на большие потери от огня с кораблей еще на этапе выдвижения к району боя, эти полки постоянными атаками почти выбили русских за реку О. Но, поскольку противник имел в своем распоряжении полевую артиллерию и пулеметы, а японские гаубицы сильно отстали от пехоты, потери в атаках были просто огромными. Это вынудило взять передышку и начать перегруппировку с подтягиванием отставших колонн. Воспользовавшись этим, русские взорвали часть строений на территории арсенала, что спровоцировало спонтанную атаку остатков передовых рот и охранного батальона, тут же поддержанную вторыми эшелонами. Русские дрогнули и отступили, но сбросить неожиданно многочисленный и хорошо вооруженный десант в море сил все же не хватило. Ожесточенные бои в Осаке продолжались до самого вечера. Прибывавшие также и от Сакаи японские войска тут же бросались в бой. При этом от огня японской осадной и гаубичной артиллерии русские лишились почти всех своих пушек, свезенных на берег. Часть их войск бежала, бросая оружие. В развалинах цехов позже нашли более трех десятков исправных и заряженных русских винтовок. Хотя ценой огромных потерь удалось отбить большую часть арсенала, разрушения были серьезными, а литейный цех вообще сровняли с землей вместе со всем, что там было. К тому же устье реки Ойодо и рейд самого порта были плотно перекрыты уничтоженными пароходами и вспомогательными плавсредствами. Русские полевые пушки расстреливали все, что видели на реке прямо с набережных. Оба фарватера забаррикадированы затопленными на них судами. Остатки береговой обороны Осакского залива тоже не могли ничего противопоставить натиску противника. Единственное, что удалось организовать, это отправить все брандвахтенные, а также коммерческие пароходы, реквизированные вдоль побережья, расходящимися курсами к югу из пролива Кии, с приказом разворачивать всех, кого встретят, на запад или восток. Такие же инструкции получили и сигнальные посты, располагавшиеся на подходах к заливу со стороны тихоокеанского побережья Японии. К этому времени капитальные оборонительные сооружения на входе в Осакский залив уже пали и горели. Последним приказом штаба крепости Юра, переданным по все еще действовавшему телеграфу в половине четвертого часа дня всей береговой обороне проливов Китан, Наруто, Акеси и Кии, предписывалось организовать оповещение приближавшихся судов о вторжении русского флота в Осакский залив. Предполагалась возможность дальнейшего продвижения вражеского флота на запад через проливы Акаси и Наруто, поскольку там были замечены не только миноносцы, но и крупные корабли. После этого любая связь со штабом прекратилась. Позже выяснилось, что командный пункт, где он находился, был разрушен взрывом порохового погреба, вызванным непрекращавшимся пожаром. Все офицеры, находившиеся там, погибли. Поскольку остановить Рожественского было уже нечем, из Главной Квартиры в Токио отдали распоряжение собрать имевшиеся в этих водах японские и иностранные суда и отвести их на безопасные стоянки. Судоходство вдоль тихоокеанского побережья следовало прекратить, включая все Внутреннее Японское море, в восточной части которого были атакованы порт Аиои и бухта Ако, а всем, еще оставшимся на плаву, укрыться под защитой укреплений района Куре и в Токийском заливе. Но исполнить это распоряжение в районе Осакского залива оказалось уже некому. С падением крепости Юра рухнуло все централизованное управление. Отправленные из Куре и Хиросимы вспомогательные крейсера и другие немногочисленные силы флота смогли добраться до захваченного противником района только к утру следующего дня. К этому времени волна откатывающихся на запад скрывающихся под берегом и в проливах между островами и островками судов всех размеров, как японских, так и иностранных, неся потери в навигационных авариях уже без участия противника, миновала море Мизушима, разминувшись со своими защитниками. Сам Осакский залив к утру тоже опустел. В его северо-восточной части в огромном количестве чернели обгоревшие остовы уничтоженных судов. В Кобе и Осаке все еще вставали дымные столбы многочисленных пожаров, а рыбаки и мелкие перевозчики, всегда сновавшие в этих водах с первыми лучами солнца, опасались выходить в море. С сигнальных постов южной части пролива Кии сообщали, что видят многочисленные дымы. Русский флот уходил в океан. Нормальные герои всегда идут в обход А в Тихом океане зыбь не та! Спросите тех, кто там ходил на миноносцах! Там и без шторма даже «мертвая» волна Мотает, словно шлюпки броненосцы! Слова из песни Глава 1