— Что ж, вежливость — одна из приятных мелочей в нашей жизни…. Меня зовут Ибрагим Абу Умар ар-Рамахи, вы можете называть меня «господин Умар», так зовут меня все европейцы, с которыми… с которыми я веду дела. Ар-Рамахи? Палестинец? Хм, весьма любопытно…. — Что ж, очень приятно… господин Умар. Как вы любезно изволили выразиться, мне бы хотелось узнать, что будет после того, как я найду дом господина Тевзеева. Вместо ответа араб положил на стол паспорт, портмоне с документами, ключ от машины с брелком «БМВ» и пачку долларов толщиной в полпальца. Одиссей вопросительно посмотрел на Али Умара. Тот, улыбнувшись, указал на лежащую на столе стопку предметов: — Берите! Это теперь ваше. Ваш паспорт, водительское удостоверение, документы на машину на ваше имя, ключ от неё и шесть тысяч долларов — достаточно, чтобы добраться до Москвы. Это ваше! — Повторил он, видя, что Одиссей непонимающе смотрит на него. — В каком смысле? — Когда вы сообщите нам адрес господина Тевзеева — Абдул и его люди пересядут в мою машину, а вы можете ехать, куда вам угодно. Вот и всё! — А если я… скажем, ошибусь с адресом? Никто в мире не совершенен, кроме аллаха, милостивого и милосердного… Араб снова улыбнулся. — Что ж, тогда здешняя полиция получит информацию, что господин такой-то на автомобиле таком-то везет двести грамм гашиша для реализации в Польше. — И, упреждая вопрос Одиссея, добавил: — Наркотики в этой машине ЕСТЬ. Но вы можете разобрать её хоть до винтика — вам их не найти; к тому же у вас на это не будет времени. А вот специально обученной собаке — это по силам, и времени у неё будет более чем достаточно. Здесь, как я слышал, не любят торговцев наркотиками. Так что в ваших интересах — не ошибаться…. Впрочем, вы можете бросить машину — тогда гашиш найдут в ваших вещах, оставленных в этом пансионате — ведь это ваш паспорт зафиксирован у здешних хозяев? — и полицейские по всей Моравии получат команду означенного господина задержать. Вот и всё…. От момента вашего отъезда из Виловиц и до того момента, когда мы обнаружим вашу … ошибку, пройдет совсем немного времени. Пять — десять минут. Это очень, очень мало. Вы не сможете далеко уйти. — Немного помолчав, добавил, уже немного другим тоном: — Ну и не забывайте, что вас по-прежнему жаждут найти американцы. Вы здорово насолили им в Курдистане! Будет весьма неразумно с вашей стороны попробовать исчезнуть в… скажем, в зоне их влияния. Одиссей кивнул. — Понятно. Это означает, что в моих интересах … не ошибаться. Араб в третий раз улыбнулся — на этот раз хищно, торжествующе. — Совершенно верно. — И, помолчав минуту, добавил, с уже не скрываемой уверенностью победителя — и от этих слов у Одиссея потемнело в глазах: — Да, и ещё — у меня к вам есть одна небольшая просьба. Вам не стоит надеяться на помощь из Москвы — на которую, как я полагаю, вы до сих пор рассчитывали. Мы ведь понимаем, с кем нам приходится иметь дело — и поэтому достаточно хорошо подстраховались. Сегодня утром с одним русским микроавтобусом недалеко от словацкой границы произошла дорожная неприятность, и все четверо его пассажиров погибли. Так что не ждите ваших друзей, они не приедут. Никогда… * * * — Шансы? — У двоих — Токаря и Гонта — официально пятьдесят на пятьдесят, но в частном разговоре с нашим консульским работником врач из реанимации выказал уверенность в благополучном исходе дела у капитана Гонта. Кулешов вроде тоже без осложнений — кости срастутся, ушибы пройдут. Сердюк успел выскочить через лобовое, у него только шишка на голове, перелом ключицы, трещина кости левого предплечья и множественные ушибы и порезы; можно сказать, отделался лёгким испугом. А вот у Жени Токаря шансы минимальные: черепно-мозговая, переломы двух ребёр, правой руки, рваные раны брюшной полости, грудной клетки… короче, места живого нет. Плюс — большая кровопотеря; слава Богу, врач «скорой», которая его везла, додумался физраствор Жене в вену качать всю дорогу — а то бы отошёл ещё до приезда в больницу. По его стороне пришёлся удар тяжёлого грузовика…. В общем, врачи ничего не гарантируют, сейчас он — между этим светом и тем. Если доживёт до утра — может быть, выберется. Молодой… — Кто там на месте есть из наших? — Из консульства паренёк… от соседей. С ним я на прямой связи. Он с врачами постоянно в контакте. Генерал тяжело вздохнул. — Доигрались…. Такую простую операцию завалить! Уму непостижимо…. Левченко промолчал. Калюжный сердито запыхтел, нервно теребя сигарету, закурил. — Ну вот что ты молчишь? Что планируешь делать? Левченко пожал плечами. — Ну а что тут уже можно сделать…. Всё уже сделано. Машину, кстати, этот Дима — парень из консульства, вице-консул он там по должности, что ли — уже отволок на охраняемую стоянку и человека — негласно, конечно — приставил. Полиция внешний осмотр сделала, протокол он подписал, так что больше в нашу машину никто, по идее, лезть не должен. Так что о её начинке никому не известно. Генерал махнул рукой. — Это понятно, это азы…. Что с Одиссеем делать? И с этим, как его, беглым каторжником? И с семейством его? Ведь получается, что отдали мы их всех прямо в руки этого Али Умара… Левченко отрицательно покачал головой. — Вторую группу подготовить — надо неделю, не меньше: паспорта, визы, машина, оружие, минимальное знание языка и местности… не успеем. Али Умар не дурак, знает, что на поиски человека в этом городке надо от силы двое суток — и то это с запасом…. Может, мне самому в Чехию слетать? Из Внуково есть рейс в Брно на завтра, на одиннадцать тридцать пять. Виза у меня чешская в одном из паспортов есть… Генерал саркастически посмотрел на своего зама. — И ты там, полагаясь исключительно на силу своего авторитета, уговоришь этого араба отдать нам Одиссея, а в придачу — этого беглого бухгалтера с семейкой…. Так, что ли? Левченко вздохнул. — Не хватит авторитета. — Ну вот и я о том же…. Ладно, какие у нас перспективы? В сложившейся ситуации? Левченко повертел в руках ручку, зачем-то раскрутил её, вытащил стержень — а затем произнёс негромко: — Перспективы неважные. — Помолчав, добавил: — Одиссея этот Абу Умар отпустит — но только в том случае, если Одиссей обнаружит и сдаст ему лёжку Тевзеева. Чего наш парень в сложившихся обстоятельствах не сделает… Калюжный тяжело вздохнул. — И ты бы не сделал. И я…. И никто бы из наших ребят на такое бы не пошёл. — Помолчав, спросил: — А это значит? — А это значит, что Одиссей либо откажется от сотрудничества с Али Умаром — и тогда тот легко и просто выдаст его американцам — либо попытается этих Тевзеевых каким-то образом вывезти из этой мышеловки. Что в сложившихся обстоятельствах, говоря прямо, силами одного Одиссея невозможно… Генерал грохнул кулаком по столу. — Чёрт! Такую простецкую акцию завалить! Голову мне, старому дурню, открутить за хлопцев! — Помолчав, добавил глухо: — И за странника нашего, которого жена с ребятишками ждёт — мы ж ей сами вчера клятвенно пообещали супруга домой доставить, в целости и сохранности. Выходит — соврали?… Левченко покачал головой. — Товарищ генерал, рановато вы заупокойную хотите заказывать…. И корить себя не стоит. Игра ещё не закончилась, и мы ещё не все свои козыри отыграли! Калюжный хмуро глянул на своего зама. — Это ты своего учителя имеешь в виду? Подполковник кивнул. — Его. Два часа назад он вышел на связь — чтобы сообщить, что нашёл способ найти Одиссея и установить с ним контакт. Стало быть, завтра Одиссей будет уже не один. А вы лучше меня знаете, что значит — опереться в чужой стране на плечо товарища по оружию … * * * Тупик. Глухой, безнадёжный тупик — из которого, как ни ломай голову, выхода нет. Завтра утром ему надо ехать в Виловице — вместе с Абдулом и одним из сарбозов — искать Тевзеева и его семью; этот подлец, мошенник и вор ещё и семью свою сюда уволочь додумался! Жена Лена и двое детей — Толик и Маринка, семи и девяти лет, как давеча проговорился Абдул. Завтра он их найдёт — и может ехать домой, свободный, как ветер… а четверо русских людей попадут в руки жутковатой банды этого господина Умара. И он в этом деле — прямой соучастник. Соучастник убийства… Одиссей не тешил себя иллюзиями. Не те это люди, чтобы играть в благородство и оставлять свидетелей в живых. Как только деньги перекочуют со счета этого алчного придурка Тевзеева на счет хладнокровного убийцы Али Умара — никому из Тевзеевых не жить. Концы в таких делах рубятся обычно наглухо…. Как там вчера господин Умар сказал своим нукерам — в полной уверенности, что Одиссей не понимает по-арабски? «Зыбыха»? Так говорили те сторожа в медсанбате — планируя судьбу субботнего барана. «Зыбыха» означает — «зарезать»…. Судьба семьи Тевзеева и самого незадачливого миллионера — судьба тех баранов…. И виноват в этих четырех смертях будет он, Одиссей — и никто более; не надо врать самому себе — когда он соглашался на предложение Али Умара, ТАКОЙ вариант развития событий он в уме прокручивал…. Правда, тогда он надеялся на помощь из Москвы — на то, что явится кавалерия из-за холмов и махом решит все проблемы. Кавалерия не пришла — и теперь всё зависит от него. Конечно, завтра утром можно отказаться — никаких проблем, просто объявить этому господину Умару, что тот может более на его помощь не рассчитывать. Что сделает араб? Улыбнётся — вчерашним волчьим оскалом? И тут же наберет заветный телефончик своего куратора из штатовских органов? То, что такой куратор есть — это к бабке не ходи, криминальным бизнесом такого размаха без соответствующего обеспечения никто не занимается. Куратор будет рад…. А Тевзеева господин Умар и без него найдет — не за сутки, так за пятеро. Правда, слишком долго ему и его людям в этом Виловице тусоваться не с руки — внешность больно экзотическая — но на то, чтобы обнаружить логово Тевзеева, времени им хватит с запасом. Ну а там — дело техники: Тевзеева в багажник, семью запереть в доме, и посадить обоих нукеров их стеречь. Сколько отсюда до Цюриха — или где этот придурок хранит уворованное? Сутки ходу. Граница между Чехией и Германией символическая, хорошо ещё, если паспорта проверят — да и то вряд ли. Европа…. Значит, ничего арабу не помешает домчать дурака Тевзеева за сутки до его кладовых. По дороге господин Умар расскажет ему красивую сказку о том, что после того, как уважаемый господин Тевзеев выполнит транзакцию, он будет тотчас отпущен на волю, более того — доставлен к родной семье. Ещё и на жизнь что-нибудь оставить пообещает…. Когда же бабосы уйдут туда, куда прикажет Али Умар — Абдул зарежет господина Тевзеева, нукеры — его жену и деток. Как баранов…. И отправятся на солнечный юг — богатые и счастливые. Ну а его, Одиссея, радостные американцы повезут куда-нибудь в тихое уютное местечко — чтобы выпотрошить до последней запятой. Адреса, явки, пароли, телефоны, клички, фамилии — всего этого он знает изрядно, на недельку хороших допросов с пристрастием. А потом — пуля в затылок и грязная канава в каком-нибудь Рембертове…. Неважная перспектива. Одиссей вздохнул. Уйти в отказ — отпадает; и сам не спасёшься, и Тевзеевых не спасёшь. Ладно, хорошо, предположим, завтра утром я пойду по городу, зайду на эту их самогонную фабрику, поболтаю со стариками — которые русский язык ещё не забыли, может быть, зайду на почту, в кафе или кондитерскую, в школу. Где-нибудь с кем-нибудь языком зацепиться удастся — это ж не Прага, тут народ с удовольствием с иностранцем за жизнь побалакает — тем более, с русским. Это ж Моравия, тут русофильские настроения крепки, пожалуй, не слабей, чем в Словакии. Не Прага, как ни крути… К концу дня о русской семье, которая в этот городок два года назад переселилась, он узнает — это как пить дать; но вот что делать дальше? Господину Умару он ничего не скажет — сообщит сухо, что концы нашёл, но нужны ещё сутки. Предположим. Потом ночью, когда все уснут, он вылезет по простыням из своей комнаты, тихонько заведёт БМВ и стартанёт в город — предупредить Тевзеевых, что им надо бежать, и удерёт вместе с ними…. Детективщина какая-то. Да ещё низкопробная. Али Умар вон четверых наших ребят успокоил — не тот это человек, чтобы его дешёвыми приёмчиками из криминальных книжонок вокруг пальца обвести…. Тогда как? Ладно, пойдём другим путём. Разложим решение проблемы на составляющие. Что нужно господину Умару? Деньги. Деньги у Тевзеева на счету, и чтобы их снять — надо оного Тевзеева доставить к месту их хранения; вряд ли банк примет к исполнению распоряжение о переводе пятидесяти миллионов долларов без присутствия клиента. То есть до определенного момента Тевзеев нужен арабу живым. Нужны ли господину Умару живыми жена и дети этого Тевзеева? До момента перечисления денег — нужны: а ну как глава семейства затребует с ними переговорить — перед тем, как подписать платёж? Следовательно, без Тевзеевых вся эта операция бессмысленна. Хорошо. Что из этого следует? Из этого следует, что мошенника и вора Игоря Тевзеева надо из этой схемы ИСКЛЮЧИТЬ — причём обязательно вместе со всей его семьёй. Что для этого нужно? Известить его о том, что над ним нависла смертельная угроза — причём так, чтобы он этому известию поверил, как самому себе — и предложить убыть к месту прежней дислокации. Как это сделать? Сообщить какие-то детали — сумму, например — кои начисто отметут у господина Тевзеева все сомнения в том, что ему надобно мгновенно бежать из этой, вчера ещё такой гостеприимной, Европы домой — где прокуроры и судьи, но где есть шанс остаться в живых.… Как там говорил господин Умар? «Предатель, вор и изменник — везде и всегда остаётся предателем, вором и изменником, и покарать его — обязанность мужчины»… как-то так. И правильно говорил — только СВОИХ, дорогой товарищ Умар, предателей, воров и изменников мы будем карать САМИ; они, хоть и преступники — но закон они преступили НАШ, и наказывать их за это — НАШЕ дело, и вас, господин ар-Рамахи, мы на это не уполномочивали. Посему я и посоветую жулику Тевзееву — настоятельно посоветую, так, чтобы он моему совету внял! — бежать домой, где, по крайней мере, у него есть шанс на правосудие… Пожалуй, так. Технический момент — КАК известить оного Тевзеева? Одиссей про себя улыбнулся. Али Умар лишил его каких бы то ни было средств коммуникации — забыв, очевидно, что эпистолярный жанр служил нашим предкам означенным средством коммуникации две с половиной тысячи лет — с момента создания письменности. На письменном столе, прямо перед ним, лежало три шариковых ручки с логотипом этого славного пансионата, а в столе имелась пачка прелестной белой писчей бумаги. Сразу видно, что хозяева этого приюта странников — люди старой закалки… Ну что ж, приступим. Времени у нас немного, надо успеть выспаться. Сколько экземпляров анонимного письма с угрозами будем делать? Думаю, трех хватит. Итак, начнём!