Штурман деловито кивнул. — Сейчас сделаем. — Включив заднюю телекамеру, Токарь увеличил картинку и записал в блокноте считанный номер. — Готово! Сердюк полуобернулся назад. — Андрюха, скинь-ка, будь ласка, Крапивину номерок — пусть пробьет, кто это тут за нами увязался…. Женя, передай шефу доблестно добытые данные. Токарь протянул капитану Кулешову свой блокнот, тот, включив ноутбук (экран компьютера замерцал в полумраке салона «мерседеса», как волшебное зеркало из детской сказки) и, пощёлкав по клавишам его клавиатуры, ввёл цифры и буквы номера «рено» — и, нажав «отправить», кивнул. — Ушло. Вадим, ты точно уверен, что он тронулся за нами? — Ну, уверен не шибко…. Но вот в том, что он за мной на Вадовице чуть не луканулся — это сто процентов. Кулешов пожал плечами. — Боснийские номера…. Может, просто заплутал? — Всё может быть. Но, как говорится, «береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережёт». Когда из конторы ответ придёт? — А хрен их знает.… В Москве уже десятый час, все уже на местах, думаю, минут за десять управятся. Впереди показалась развилка — основная трасса уходила влево, на Закопане, семьдесят седьмая дорога, которая нужна была «московским менеджерам» — вправо, на погранпереход Трстена. Водитель, полуобернувшись, бросил: — Я сейчас его ещё раз испытаю. Чтоб уже без гаданий! — и, перестроившись в левый ряд, повернул микроавтобус на Закопане. Белый «рено» повторил манёвр. — Ну а сейчас мы тебя, дружок, проверим на вшивость! — и с этими словами Сердюк, резко затормозив, через сплошную белую линию вывернул на встречку и, с трудом развернувшись (переднее колесо чиркнуло об отбойник), повёл машину в обратном направлении. К его удивлению, белый «рено», как ни в чём ни бывало, продолжил движение на Закопане — даже не сделав и намёка на попытку развернутся. Сердюк озадаченно почесал затылок. — О как! И что это значит? Капитан Кулешов иронично бросил: — Это значит — пуганая ворона куста боится! — А затем, обернувшись к своему напарнику, спросил: — А ты Саня, что думаешь по этому поводу? Мирно дремлющий на широком кресле капитан Гонт пробормотал полусонно: — Хватит вам уже хернёй маяться…. Бусы вам мерещатся…. Засады…. Погони.… Заплутал босняк, в Польше это — запросто. — После чего, повернувшись набок, Гонт затих — предпочтя бесцельной, с его точки зрения, дискуссии самый лучший способ скоротать долгую дорогу. Но Сердюк не унимался. — Ладно, пусть теперь самый младший по званию выскажется! Давай, Женя! Токарь задумчиво посмотрел на окружающие горы, что-то про себя подсчитал — а затем негромко ответил: — То, что этот бус поехал на Закопане — вовсе не означает, что он за нами не следил. Сердюк заинтересованно спросил: — То есть, как не означает? — А вот так. Не важно, что он за нами не развернулся — важно, что теперь он знает, что мы никуда, кроме Трстены, не поедем. То есть главное, для чего он за нами ехал — он выяснил; а то, что он решил не палится и поехал на юг — означает, что там за рулём достаточно умный дядька. Мы не свернули на Вадовице — то есть не поехали на погранпереход Звардон; следовательно, польско-словацкую границу будем пересекать в Трстене — других погранпереходов в радиусе ста километров для нас нет. Тому кренделю в бусе с боснийскими номерами это ясно, как Божий день. Сердюк сухо кивнул. — Логично. — А затем, полуобернувшись, негромко сообщил: — По ходу, пасут нас, хлопцы… Кулешов пожал плечами. — Странно было бы, если бы мы без проблем до места доехали…. Будем настороже, вот и всё! Когда проедем чешскую границу — достанем пару игрушек, чтобы не оказаться голыми в разгар фестиваля…. Согласны? — В ответ остальные молча кивнули. — Андрюха, глянь там свою почту, может, уже ответ из Москвы пришёл? — попросил водитель. Кулешов кивнул, открыл ноутбук, перевёл его в рабочий режим, несколько минут пощёлкал клавишами, что-то досадливо бормоча себе под нос — а затем, улыбнувшись, бросил: — Есть контакт! Не спит Москва! — Читай! — Запрашиваемый номер принадлежит автомобилю «застава» тысяча девятьсот восемьдесят первого года выпуска, в настоящее время находящемуся в городе Сараево. Сердюк кивнул. — Прав оказался наш младший научный сотрудник…. Хвост! Похваленный Токарь тут же не преминул подать голос: — И хвост очень толковый! Что будем делать теперь? Сердюк хмыкнул: — Рубить. Впереди есть какие-нибудь развилки — чтобы как-то свинтить в сторону, на этот, как ты говорил, Звардон? — Сейчас будет Яблонка, там можно будет вывернуть направо, на девятьсот пятьдесят седьмое шоссе, проехать назад километров тридцать, до Макува Подхалянского, а потом в Суше Бескидской свернуть налево, на девятьсот сорок шестое шоссе — и по нему выехать к Живцу, к водохранилищу. Ну а от Живца прямая дорога на этот Звардон… — Добре, так сейчас и сманеврируем. Не нравится, ты понимаешь, мне этот хвост, пущай думает, что мы на Трстену подались… * * * — Ну вот, Левченко, а что я тебе говорил? — в голосе генерала слышалось едва скрываемое раздражение. — Нюх вы с Крапивиным потеряли, решили, что Бога за бороду поймали…. А вас эти арабы — да мордой об стол! Ты знаешь, что наших хлопцев пасут, начиная от Кракова? — От Глогочува… — Какая, на хрен, разница?! ПАСУТ, ты понимаешь? Что это значит? Это значит, что те, кто играет за чёрных — в курсе нашей операции! До чего вы докатились… Левченко тяжело вздохнул. — Максим Владимирович, я всё же думаю, что Али Умар не в курсе нашей операции. — То есть как это не в курсе? — генерал несколько озадачился. — Вот так. Пять дней назад он получил информацию, что Тевзеевы, вероятно, находятся в Моравии. У него было время подстраховаться на тот случай, если мы решим взять этого Тевзеева своими силами. Самое простое в этом случае — расставить на ключевых дорогах, ведущих туда, своих наблюдателей. Учитывая, что машина с группой оперативников будет ехать — если будет — с северо-востока — таких наблюдателей надо от силы шесть-семь экипажей — для Али Умара это семечки. Плюс к этому, я допускаю, что он снова работает в связке со своими албанскими контрагентами, в части, не касающейся денег — а в этом случае всё вообще крайне просто. Наблюдатели получили задание брать на заметку и отслеживать все автомобили с эсэнгэшными номерами, в которых едет больше, чем два человека. Сегодня утром наши парни попали под колпак такой группы наблюдателей — но, по докладу Кулешова, успешно сбили противника со следа. Люди Али Умара отследили, насколько смогли, путь подозрительного микроавтобуса с московскими номерами — но это отнюдь не означает, что они ЗНАЮТ, кто в этом «мерседесе». Какие-то люди…. Они, конечно, доложили об этой машине Али Умару — но это и всё. Тем более — хлопцы наши в последний момент сменили погранпереход и, я надеюсь, выпали из поля зрения али-умаровских наблюдателей. Генерал кивнул. — Предположим. Какие действия группы вы с Крапивиным предполагаете в этой ситуации? Кстати, вызови-ка его сюда, надо с ним чуток побалакать. — Есть. — Левченко взял трубку внутреннего телефона, набрал три цифры, дождался ответа и кратко бросил: — Егор, давай к шефу, видеть тебя желают. Калюжный хмыкнул. — Век бы вас не видеть…. Нервы мои на мелкие шматки рвёте, не жалеете своего командира…. Ладно, хлопцам нашим какую задачу поставил? — Главное для наших ребят — добраться до окрестностей Виловиц. Как только они осядут во Всетине — или, принимая во внимание сегодняшний их доклад, в Вельке-Карловице — то перейдут к активной фазе операции. Не думаю, что Али Умар притащит в Чехию больше трех-четырех бойцов — а с такой группой наши ребята справятся. — А если он попросит помощь живой силой у албанцев? Учти, эти могут в Виловице и сотню головорезов привезти — у них сильные криминальные группировки в Европе. Левченко едва заметно улыбнулся. — Это — вряд ли. Просить помощи у албанцев для того, чтобы взять за вымя Тевзеева — расписываться в своей слабости. Слабых в этом бизнесе давят сразу. Так что Али Умар не сделает этого — иначе не видать ему денег Тевзеева, как собственных ушей. В этом тонком деле ему придётся рассчитывать только на своих — и то с разбором… Генерал вздохнул. — Ладно, будем надеяться, что хлопцы выкрутятся. Где они сейчас? — Двадцать минут назад подъезжали к словацкой границе у погранперехода Звардон. — Сколько им ещё ехать? — Километров двести. Максимум. — Ну, дай Бог им удачи. Только бы им доехать, паразитам… Ладно, что у тебя по агентуре в этом Виловице?