– По крайней мере одного или двух. – И кого? – Того старого урода. Может, его? – Уинстона? – удивился Рэндольф. – Да нет, он не самый вредный из них. Кого-нибудь еще. – Тогда кого? – А вот новенького, – предложил Рэндольф. – Того рыжего, который над цыганами издевается. Как там его зовут-то? Звали его Джей-Джей, и Рэндольф ни секунды ему не доверял. Остальные согласились, что он станет прекрасным примером для всех клоунов. * * * Джей-Джей убрал шар и улегся, размышляя о том, что бы такое придумать, чтобы краска ночью не стиралась и не размазывалась по подушке. Он было собрался сходить к Рафшоду и попросить того снова намазать его утром, как вдруг что-то нащупал под подушкой: сложенный листок бумаги. Он развернул его и увидел, что это письмо от Джейми. Очевидно, он должен был его обнаружить рано утром, как проснется. В нем говорилось: «Дорогой Джей-Джей! Извини, что я использовал так много порошка, но иначе я никак не мог заснуть после того, как проснулся весь перемазанный кровью. Я знаю, что у нас есть разногласия, но хотел бы предложить перемирие. Совершенно ясно, что после нескольких лет пользования гримом я окончательно исчезну. Но пока оставь меня в покое, а я оставлю в покое тебя. Что ты на это скажешь?» Джей-Джей скомкал в кулаке записку и отшвырнул в сторону. Лицо его расплылось в широкой ухмылке. – Вот что я тебе скажу, дружочек. * * * Мимо хижины укротителя львов и у самых деревянных ворот Аллеи Развлечений, прячась в тень, кралась какая-то фигура. Лишь самый зоркий глаз мог разглядеть его, клоуна Джей-Джея, вышагивающего, словно пугало, с топором в руках: то помахивая им, как тросточкой, то закидывая на плечо, как зонтик от солнца. При этом он едва слышно насвистывал песенку «Que Sera, Sera »[6]. Никто не слышал, как он тихонько приоткрыл дверь лачуги, стоявшей позади аттракциона «Подстрели утку, выиграй приз». Там жила пока что цыганка, мастерившая ожерелья из морских ракушек. Она была самой старой служительницей цирка и помнила, как Пайло-старший яростно орал на мелких цирковых сошек, могла припомнить, что случалось с молоденькими цыганками, которым выпало несчастье родиться симпатичными. Кое-кто услышал пронзительный крик, который она издала в свой последний миг жизни в цирке, кое-кто услышал глухие удары обухом: бум, бум, бум. Никто не вышел узнать, что случилось, ведь в этом не было ничего нового. Служители сделали то же, что и всегда, когда слышали в ночи глухие удары: перепроверяли, что двери и окна накрепко закрыты, перекрестились и снова легли спать, гадая, чья же очередь настала на этот раз. Джей-Джей по-прежнему ухмылялся, когда окровавленным пальцем малевал ответ для Джейми на двери шкафа. Второе послание он написал карандашом на стене за дверью комнаты, на тот случай, если Рафшод утром явится намазывать его краской; там говорилось, чтобы его в этот раз не беспокоили. Джей-Джей хотел, чтобы Джейми все увидел. * * * И Джейми увидел. Он проснулся под гомон цирка, готовившегося к близившемуся дню представления, и удивился – он не ожидал, что ему удастся воспользоваться телом в ближайшее время. Взгляд его упал на дверь шкафа, и он с отчаянием вспомнил убийство прошлой ночью. На двери виднелось написанное кровью слово: «ДОГОВОРИЛИСЬ» Он придвинул к двери ящик, надеясь, что это даст ему время на раздумья в одиночестве. План сработал. Новый план был в том, чтобы выкроить себе еще один день: Джей-Джей заглотил наживку. Джейми перехитрил свое клоунское «Я». Если это удалось однажды, то получится и в другой раз. Но ему придется каким-то образом поддерживать создавшееся положение, провоцируя новые убийства, и при этом очищать память, когда наступит время наносить грим. Он подошел к комнате Уинстона и постучал. Раздался сонный голос: – Ну, что там еще? Неужели хоть одно утро выспаться не дадут? Джейми вошел и рассказал ему о произошедшем с того момента, как Рафшод вчера намазал его краской, и объяснил, почему ему нужен еще порошок. Уинстон выслушал его кивая, словно он уже все это обдумал. – Давай заключим соглашение. У меня достаточно порошка для того, чтобы скрывать от него твои воспоминания настолько долго, насколько нам нужно. Я почти не пользуюсь этой дрянью – от нее я чувствую себя из рук вон плохо, а веду себя уж совсем никуда не годным образом. Значит так – если ты придешь ко мне как Джейми, я даю тебе столько, сколько тебе надо. Если ты придешь как Джей-Джей, я посылаю тебя на все четыре стороны. Но взамен мне от тебя кое-что нужно. – Разумеется, что угодно. – Отдай мне хрустальный шар. Мне не хотелось его брать, потому что это грозит большими неприятностями, которые мне уж никак не нужны. Но я все обдумал. Слишком рискованно, что им пользуется Джей-Джей. Невероятно рискованно. Хотелось бы жить без того, что он видит каждый наш шаг. Джейми вздохнул, представив, как разозлится Джей-Джей, но не в его положении было возражать. Он кивнул. – Вот и молодец, – сказал Уинстон. – Я спрячу его в надежном месте, и ты вполне меня поймешь, если я тебе не скажу, где именно. А теперь готовься к предстоящему дню. Сегодня день рождения Крута. На самом деле, будь я на твоем месте, я бы прямо сейчас принял немного порошка и намазался краской. Лучше тебе самому решать, когда появится Джей-Джей, нежели Рафшод станет вызывать его к жизни, когда ты не готов. Если он застанет тебя врасплох, а ты не очистишь память, то мы… Уинстон умолк и насторожился: из гостиной доносился звук суматохи, послышались крики и треск ломающихся предметов. – Это что еще такое? – простонал Уинстон. – Ладно, черт с ними, сами разберутся. А я еще немного посплю. Уинстон бросил Джейми бархатный кисет и снова рухнул на кровать под оглушительный скрип пружин. Джейми поблагодарил его и ушел. Проходя мимо гостиной, он услышал резкий деревянный хруст, похожий на выстрел, и увидел, как в воздух взлетел акробат и грохнулся наземь. Джейми остановился, чтобы посмотреть, спрятавшись в коридоре и высунув за угол лишь голову. Рядом с акробатом стоял Гонко с внушительной доской в руках. Рядом с ним выстроились Гоши, Дупи и Рафшод: похоже, только что закончилась очень короткая драка. – Он что-то делал, Гонко, клянусь, что-то делал! – вскричал Дупи. – Ты погляди, что у него в руке было, Гонко, только погляди! Гонко нагнулся и поднял что-то с пола – шприц, наполненный прозрачной жидкостью. – Ты, как обычно, прав, Дупс. Ты всегда был приметливым парнем. Он и вправду что-то делал. Это уж точно. Акробат пытался встать на ноги, но колено у него было согнуто под каким-то невозможным углом. Гонко подошел к нему и легонько толкнул ногой, так что тот упал на спину. – Тут уж, наверняка, не вакцина от столбняка, Свен. Так в чем дело-то? Зачем ты пробрался к нам в шатер с этой штуковиной? Акробат снова попытался встать, и Гонко ударил его в грудь, на этот раз не так легонько. – Лучше отпустите меня, – огрызнулся Свен. – Я сделаю так, что вы до конца жизни останетесь для работ на подхвате. И не видать вам больше представлений. – Ты же знаешь правила, – ответил Гонко. – Ты без нашего разрешения находишься у нас в шатре. И мы можем делать с тобой все, мать твою, что захотим. Давай выкладывай. Что вы имеете против Джей-Джея? Джейми выпучил глаза. – Ты сам знаешь, что вы наделали, – ответил Свен. – Вы сами это начали. А мы хотим поквитаться. Гонко с недоумением оглядел остальных клоунов. Акробат попытался отползти. Гоши принялся свистеть, как чайник. Гонко поднял доску, изготовившись для удара, словно игрок в гольф, но ему помешал Джордж Пайло. – Эй! – с порога крикнул коротышка. – Ты вообще соображаешь, что делаешь? – Привет, Джордж, – отозвался Гонко, по-прежнему держа доску занесенной над плечом. – По-моему, я защищаю наше жилище. Собирался сделать этому типу… что там противоположное подтяжке лица? – Размазка лица, – подсказал Дупи. – Вот как это называется, Гонко, думаю, так, мы с Гоши только что об этом говорили. Размазка лица. – Отлично сказано, Дупс. Да, Джордж, этот тип тайно проник сюда с орудием убийства. Что ты на это скажешь? – Мне наплевать на все эти ваши дрязги, – Джордж подошел к Гонко и уперся лицом ему в пупок, подняв на него свои злобно сверкающие белые глазки. – Не желаю видеть ваших разборок с другими исполнителями, Гонко. Ты – один из старших в цирке, и ты должен показывать пример другим. – Я и показывал один из таких примеров, – ответил Гонко. – Я урезаю вашу плату за сегодняшние работы, – заявил Джордж. Гонко скривился, и на мгновение показалось, что он вот-вот устроит размазку лица Джорджу Пайло. Однако он отшвырнул обрезок бруса и любезно улыбнулся. – Строго, но справедливо, Джордж, как и всегда, – произнес он. Джордж повернулся к акробату. – Посмотри на свою ногу, идиот. У нас на носу представление, а ты позволяешь себя покалечить. Давай ползи к Эм-Эм, чтобы он тебя починил. Я дам ему знать, что ты явишься. По лицу акробата пробежала мимолетная тень страха, а лицо Гонко расплылось в ухмылке. Джордж быстрым шагом вышел из шатра. Акробат уполз, оставив клоунов радостно хлопать друг друга по спинам. Джейми потихоньку смылся, но через пару минут Гонко уже стоял у его двери. – Джей-Джей? – Да? – отозвался Джейми. – Я как раз собирался нанести грим… – Ты там с акробатами что-то выделывал?