– Нет. – Тогда почему они хотят тебя прикончить? – Я не знал, что они хотят меня прикончить. – Похоже, что хотят. Дупс сказал, что тот тип пробрался сюда рано утром. Дупс запер его в кладовке и снова лег спать. Акробат как-то оттуда выбрался, попытался проникнуть к тебе в комнату, чтобы что-то тебе вколоть. По-моему, они вовсе не хотели угостить тебя морфинчиком. Джейми пожал плечами. – А почему меня-то? – Вот это-то я и хочу выяснить, дорогуша. Ты ничего им не делал? Не швырялся грязью или типа того? – Нет, клянусь. Гонко внимательно поглядел на него. – Может, это и правда, а может, ты виртуозный врун. В любом случае меня это устраивает. Но пока что ничего не делай. Придет время – и будет по-моему. А пока что полный мир-дружба, ясно тебе? Сам живи и другим не мешай, розовые сопли и прочая хрень. Сейчас тот момент, когда нам, клоунам, надо залечь на дно, уж поверь мне. Какой-то шутничок носится вокруг, устраивает всем подлянки и прочее дерьмо. Начальство долго это терпеть не станет, готов на деньги спорить. Джейми кивнул. – И намажься краской, – приказал Гонко, закрывая дверь. Глава 21. Беда назревает Около полудня клоуны отправились в свой сценический шатер на празднование дня рождения Курта. Джей-Джей шагал быстро и пружинисто, радуясь тому, что проблемы с его вторым «Я» немного разрешились. Джейми с самого раннего утра намазался гримом, так что, похоже, игры закончились. Если так и дальше пойдет, Джей-Джей, возможно, станет относиться к нему помягче… Сперва этот сосунок не понял, с кем дело имеет, но теперь хорошо усвоил урок. Вот бы так и впредь. Клоуны пришли в шатер последними, позже них появился лишь Курт. Гонко и Рафшод положили слабо брыкавшийся мешок для трупа на землю рядом с собой. Курт сделал вид, что не он организовывал это мероприятие, разослав повсюду цыган, чтобы они пригласили всех. Войдя в шатер, он разыграл удивление, держа в руках папку, словно заглянул сюда с рутинной проверкой. Все присутствующие видели это уже много раз и, как велено, прокричали хором: «Сюрприз, сюрприз!» Курт покраснел, прижав лапищи к щекам, притворившись смущенным, фыркая: «Это чересчур!» и «Да ну вас!» и неуклюже помахивая руками, словно говоря: «Да ладно вам!» Он остановился прямо перед сценой и окинул всех выжидающим взглядом. Конкурс подарков оказался несколько подзабыт за недавними разгромами и сумел потерять свою прежнюю остроту. Акробаты выбрали самый безопасный подход и вручили ему полный пакет зубов; такой же подарок они преподнесли ему четыре года назад, тем самым заработав себе дипломатический иммунитет во всех дрязгах, в которые они тогда были втянуты. В те времена акробаты враждовали со шпагоглотателем, поскольку обитали с ним в одном шатре. Акробаты взяли верх, шпагоглотателя отправили в шатер к Мугабо, где тот в результате жаркой – в прямом смысле – перепалки превратился в жаркое. Но это все в прошлом, и акробаты, похоже, чувствовали, что в этот раз их переплюнут. Они бросали просто убийственные взгляды на клоунов, самодовольно сидевших у шевелящегося мешка для трупов. Акробаты преподнесли Курту зубы первыми, и Курт был доволен. Не в восторге, но доволен. – У меня хорошее предчувствие, – шепнул своей команде Гонко. Шелис, не очень-то обрадованная поведением обоих братьев Пайло в вопросе похищения ее хрустального шара, вообще не стала ломать голову. Она подарила Курту зубную щетку с ручкой из слоновой кости, которую случайно увидела на Аллее Развлечений; достаточно приличный подарок, чтобы избежать каких-то упреков. Курт изобразил светское разочарование, вздохнув, как влюбленная школьница под плакатом со своим кумиром, обожаемым и недосягаемым. Укротитель львов явно не следил за увлечениями Курта и, похоже, полагал, что Курту нравится наблюдать за птицами, что он обожал год назад. Он преподнес Курту попугая, которого научил говорить «С днем рождения!» Гоши по какой-то причине разозлился, когда с клетки с птицей сняли платок, словно увидел соперника. Искоса посмотрев на него, Джей-Джей лишний раз убедился, что чем больше он узнавал о Гоши, тем опаснее тот казался. Попугай Курту совсем не понравился. Его рыбьи губы улыбались, но он не произнес ни единого слова благодарности, а лоб его потемнел, словно сгущавшиеся грозовые тучи. Укротитель львов вернулся на свое место нетвердой походкой, и выглядел он гораздо бледнее, чем когда со своего места встал. Дровосеки удивили всех, доказав, что держат руку на пульсе. Они преподнесли Курту огромное распятие, которое соорудили из красного дерева. Когда они вчетвером втащили свой подарок, Курт засиял, осыпая их благодарностями и похвалами. Гонко решил, что сейчас самое время. Он сделал знак Рафшоду, и они вдвоем потащили к сцене мешок, внутри которого, словно попавшаяся в сети рыба, постанывал и извивался священник. Гонко перевязал мешок розовой ленточкой в районе талии пленника. – Что это? – спросил Курт, уже возбужденный, когда они положили мешок у его ног. – Небольшое подношение, которое, нам кажется, должно вам понравиться, босс, – ответил Гонко. – Это все вам. Пользуйтесь. Курт снова фыркнул, развязывая ленточку и гадая, что же может быть внутри, пошутил, что надеется, что это не очередная пара носков, – хотя никто не отважился бы подарить ему и первую пару, – и расстегнул молнию. – Что происходит? – прохрипел священник. – Я хочу пить… пожалуйста… Он, часто моргая, таращился на собравшуюся толпу, шарахнулся от нависшего над ним жуткого чудовища в два с лишним метра ростом. Звериные глаза Курта внимательно оглядели воротник, черную мантию и распятие, и вид у него сделался таким, словно он вот-вот лопнет от восторга. – Вот это да! – воскликнул он. – Настоящий? Не имитация? – В самом лучшем виде, босс, – Гонко зловеще ухмыльнулся в сторону поникших и притихших акробатов. – Для вас – никаких аналогов. Взяли прямо из церковного прихода Перте. На здоровье. Курт был потрясен. – Вот это да! – только и мог он сказать. Он сжал руками голову священника, его огромные пальцы легко обхватили ее целиком. Засунул ему в рот большой палец, приподнял десну и рассмотрел зубы, словно у породистой собаки. – Вот это да! – прошептал Курт. – Поскольку он здесь, мы подумали, может, использовать его на свадьбе Гоши, – предложил Гонко. – Если вы, конечно, не возражаете, босс. Сделать все официально, как полагается. – О разумеется! – ответил Курт, взвалив на плечо священника, который от страха не держался на ногах. Воздетое высоко над землей тело казалось крошечным. – Конечно, можете взять его напрокат. Так, все остальные сложите свои подарки у двери моего фургона. Сейчас я просто обязан поиграться вот с этим. Курт вприпрыжку выбежал наружу, а за ним из шатра потянулись артисты. Когда клоуны возвращались домой, Гонко пребывал в превосходном настроении. – Вы лицо его видели? Да нам завтра же вернут наше представление, ставлю сто к одному. Джей-Джей оставил их праздновать, а сам отправился к себе в комнату. Ему не терпелось посмотреть, что же Курт станет делать с беднягой-священником. Он понадежнее забаррикадировал дверь, потянулся под кровать за наволочкой и… Шар исчез. Он тотчас же понял, что его предали. Он хрипло завизжал. Затем последовал лихорадочный и безрезультатный обыск всей комнаты, после чего Джей-Джей сел, уставившись прямо перед собой и скрипя зубами, то и дело молотя кулаком по подушке и содрогаясь от злости. – Джейми, – прошептал он, – вот теперь война. * * * Уинстон устал от постоянного давления прожитых лет. Возможно, именно грим позволял всем им так долго жить и поддерживать силы; сам он давно перестал считать проведенные здесь годы. Однако Уинстон начинал подумывать, что причиной всего являлось само присутствие в цирке. Он давным-давно бросил пользоваться краской, но тело его само по себе подключалось к происходящему. Он слышал россказни о проходимцах, побывавших в цирке, после чего влачивших долгое жалкое существование: бездушных автоматах, которых с жизнью связывало лишь то, что их тела все еще продолжали функционировать. Вот именно так Уинстон себя и чувствовал. Он пытался встретиться с Рэндольфом, что было очень непросто: и клоуны, и акробаты находились в постоянном ожидании какой-то гадости друг от друга. Такой напряженности давно не случалось с той самой поры, когда акробаты потеряли троих в последнем крупном столкновении. Клоуны потеряли двоих. Уинстон оказался здесь в 1836 году на замену Уэнделлу, легендарному толстому клоуну, четырехсоткилограммовой безобразной туше. Многие говорили, что номер Уэнделла – в балетной пачке с выделыванием пируэтов – был куда более уместен в шоу уродов. Было это давным-давно, когда цирк переместился из Франции в эту отдаленную колонию для каторжников, которая развилась и превратилась в полноправное государство буквально у них на глазах. До Франции цирк обитал в Шотландии, до Шотландии – в Греции, а еще раньше… Тут источники становились немного туманными. Уинстон помнил, как цирк заново развертывался после переезда, едва он успел в него прибыть, тогда карнавал разобрали на отдельные кусочки и переправили через ворота касс один за другим. Хотя Уинстон жил в теле старика, здесь он находился относительно недавно. Рафшод появился после него, Дупи и Гоши – задолго до, хотя об их биографиях давно позабыли. Они оба были слишком измененными, чтобы быть моложе нескольких столетий каждый. А Гонко? О нем Уинстон понятия не имел. Он слышал, что Гонко дружил с Пайло-старшим… а Пайло-старший умер давным-давно. Уинстон остановился у шатра акробатов и громко свистнул, подавая знак Рэндольфу, что ему нужно поговорить. Реакция последовала мгновенно – выбежали двое акробатов, выкрикивая угрозы. Рэндольф неспешно вышел вслед за ними. – Да нет, этот того не стоит, – презрительно заметил он, становясь между Уинстоном и остальными. – Старый урод и без нашей помощи отдаст концы, говорю я вам. – Не ошивайся тут, – сказал Свен, нога которого была плотно забинтована. – Говорю тебе, еще раз тебя тут замечу, башку откручу. – Это и к твоим дружкам относится, – добавил Рэндольф, и Уинстон уловил в его голосе нотки облегчения. – Не понимаю, в чем загвоздка, – удивился Уинстон. – Я всегда прохожу этой дорогой, когда иду к Паноптикуму. На мгновение их взгляды с Рэндольфом пересеклись – принято, понято. – Вали с глаз долой, – сказал Рэндольф, плюнув под ноги Уинстону и, резко развернувшись, вошел в шатер. Акробаты последовали за ним. Через несколько минут они встретились в тени около Паноптикума. – В чем дело? – спросил Рэндольф. – Что происходит? Один из твоих ребят пытался прикончить Джейми. – Да. В знак расплаты. – А почему Джейми? Он же один из нас. Почему не убрать Рафшода или Дупи? – Джейми… Нет, Джей-Джей гораздо опаснее остальных, Уинстон. Он же знает о нас, господи боже. Ты неправильно поступил, приведя его на собрание. – С этим мы разобрались. Джейми нашел способ скрывать свои мысли от Джей-Джея. Он блокирует свою память порошком. Джей-Джей просыпается, ничего не зная. – А как мы в этом убедимся? – Я же живу рядом с ними, и каждый день вижу Джей-Джея. Рэндольф, похоже, начал злиться. – А как мне заставить остальных изменить к нему отношение? – Не знаю, может, это тебе и не удастся. Но есть «кандидаты» куда лучше, чем он, вот и все. Джей-Джей может нам пригодиться.