Вроде как проход в мир Жизни открывается лишь сам по себе либо его когда-то каким-то неизвестным ныне способом проделали древние, да так и позабросили. Точной информации нет, исследователи былых эпох немало копий переломали на этой интереснейшей теме. Ну да ладно, не будем вдаваться в теорию. Допустим, в неких землях такой постоянный проход обнаружился. Дальше возможны два варианта: за ним располагается мир, где Жизнь присутствует в чистом виде, но как не самая значимая сила; либо она тотально доминирует, подавляя все прочие. Причем мир не обязательно полноценный, существуют некие локальные образования, такие называют осколками, обломками, фрагментами и прочими схожими терминами. Их происхождение – богатая тема для споров в среде маститых исследователей. Итак, берем первый вариант: Жизнь – лишь равноправная часть сил, которые поделили мир. Но часть обособленная, а не поглощенная чем-то вроде ПОРЯДКА. Вариант этот редок и неудачен. Такие миры, несомненно, интересны, но лезть в них – это все равно что забираться в недра работающего ядерного реактора без защитных средств. Не просто смертельно опасная затея, а откровенное самоубийство. Аборигены Рока не приспособлены к существованию в подобных пространствах. Поэтому случаи удачного проникновения туда нередки, а вот удачные возвращения случаются нечасто. Второй вариант поинтереснее. Там либо Жизнь все под себя подмяла, либо все прочие силы пребывают в бесспорно подчиненном положении и возможности их урезаны. При должной подготовке можно сходить туда и вернуться. Да, могут возникнуть серьезные сложности, но говорить о самоубийственной затее, как правило, не приходится. Такие походы сулят огромную добычу. К сожалению, мне неведомы детали, почему-то отыскать их в книгах не удалось. Но все намеки в один голос говорят о том, что дело это крайне выгодное. Некоторые аристократические кланы обязаны своим появлением именно проходам в миры Жизни. Основатели семейств вовремя их нашли и сумели подгрести под себя редчайшие ценности. Однако оседлать такой источник обогащения надолго не получается. Миры Жизни и их осколки почему-то весьма негативно относятся к тому, что их начинают грабить. Чем больше и чем чаще туда проникают корыстолюбивые людишки, тем острее ответная реакция. Рано или поздно доходит до неизбежного – проход закрывается. И как его открыть вновь – неизвестно. Технология давно утеряна. Если вообще когда-либо существовала. Итак, чтобы получить атрибуты Жизни, мне надо забраться в один из проходов. Вот только те из них, которые открыты, для меня недоступны. Они либо принадлежат сильным кланам, способным защищать свои активы от самых сильных врагов, либо на них пасутся везучие люди, ни жестом, ни словом никому не выдающие столь ценную тайну. Аристократы к такому месту меня на пушечный выстрел не подпустят. Да, я, конечно, силен. Посильнее многих. Но надо признать, что мне пока что далековато до мастодонтов ПОРЯДКА и прочих сил, на которых держится власть аристократов. Есть среди них такие монстры, которые не один век зарабатывали свое могущество. Схватка со столь опытным противником – безнадежная затея. Да, мой стартовый бонус хорош, очень хорош, но на фоне их параметров смотрится блекло. Да и полноценной тренированности не хватает, а это на порядок снижает мои боевые возможности. Потребуется время, чтобы начать играть на равных с серьезными кланами. К тому же непонятно, как прогрессировать дальше. У меня ведь с этим явные проблемы. То есть для начала надо разобраться, почему так туго идет прогресс навыков, несмотря на множество открытых ступеней просвещения. Как бы не оказалось, что я серьезно напортачил, развиваясь столь бурными темпами. И как разбираться – непонятно. А без понимания говорить о сроках достижения заоблачных вершин нельзя. Итак, добраться до Жизни в моем случае – задача абсолютно нереальная. Все известные проходы давно закрылись. Если что-то где-то еще действует, о них помалкивают. Поэтому, ознакомившись с вопросом, я смирился с тем, что лакомый виноград мне не достать. Решил, что буду держать нос по ветру и, если где-нибудь хоть намек нарисуется, постараюсь его проверить. И вот я оказался в тысяче шагов даже не от намека, а от реально действующего прохода. Ведь не верить мастеру Тао нет ни малейших оснований. Все его поведение доказывает, что он знает, с чем имеет дело, прекрасно понимает, как важно хранить такую тайну. Нет – это никакая не удача. Это нечто невероятное. Даже роялем в кустах не назовешь. Я ведь в Жизни не особо-то и нуждаюсь, меня куда больше Стихия интересует. То есть мне выпал шанс приобщиться к тому, к чему я целенаправленно не стремился. И уж это точно не вопрос жизни и смерти. Просто бонус. Чертовски полезный бонус. Доставшийся мне ни с того ни с сего. Приятнейшая неожиданность. Хотя радоваться рановато, надо еще как-то к нему приобщиться. Не факт, что получится. Вопрос сложный. Что мне известно про миры Жизни? Да почти ничего. Ни в одной книге не нашлось детального описания. Не представляю, с чем столкнусь на той стороне. Но мастер Тао там бывал, причем неоднократно. И судя по тому, что он до сих пор жив, знает больше, чем я. Одно то, что сумел как-то в одиночку разыскать столь надежно сокрытое место и сохранить это в тайне, много о чем говорит. Серьезный человек. Одно так и не могу понять. Раз он такой серьезный, на кой ему я понадобился? Следующую остановку сделали перед завесой. Она походила на ту, которую маг наемников устраивал перед Черным колодцем, дабы стриги не пробирались к складу. Что-то наподобие переливающейся всеми цветами мыльной пленки, полностью перекрывающей проход. На этот раз не садились. Да и сесть тут особо не на что. Красная поросль затянула абсолютно все толстенным слоем. Камень даже на своде не проглядывал, багровые отростки в несколько слоев друг на дружку накладывались. Я уже знал, что если сильно надавить на такое «щупальце», оно брызнет алым, будто кровь, соком. Раз попробовал это сделать и не смог до конца оттереть – будто краска въедчивая. В общем, садиться на такую поверхность желания нет. – Ли, что ты знаешь про Жизнь? – Жизнь – это один из кирпичиков фундамента нашего мира. Растратив себя всю без остатка во имя ПОРЯДКА, она дала возможность существовать всем нормальным обителям Рока и… – Я не о том, – перебил мастер. – Миры Жизни. Что тебе о них известно? – Ничего, – ответил я, почти не покривив душой. – Неужели в твоих книгах ни слова не упоминалось? – Конечно, упоминалось. Но эти тексты не выглядели правдивыми. Я не поверил ни единому слову. – Читаешь, не забывая про критическое мышление? Похвально. Это может упростить нашу задачу. Все, что можно найти в доступных книгах, действительно собачья чушь. Попади ты под влияние этой лжи, мне бы пришлось тебя разубеждать. А это займет время, которое терять не стоит. Тут нельзя долго находиться. Даже здесь воздух не слишком хорош. На другой стороне он станет гораздо хуже. Зелья помогают плохо, долго на них не продержимся. И воздух – не единственная наша проблема. И далеко не главная. Жизнь в чистом или почти чистом виде – это своего рода Хаос. Но только Хаос живой, в чем-то для нас привычный. Все, что становится доступным, Жизнь пытается сделать частью себя. На другой стороне мы не еда, мы материал, который можно погрузить в водоворот бесконечных перерождений разных форм, подчиняющихся Жизни. Понимаешь, о чем я? – Простите, учитель, но нет, не понимаю. – Гм… Это трудно объяснить словами. Там, за пеленой, существует лишь одно: пища. Те, кто ее поглощает, сами же ею и являются. Кто-то кого-то пожирает и тут же становится жертвой кого-то еще, а тот, в свою очередь, тоже превращается в еду. Даже самые могучие создания могут погибать от самых мелких, иногда даже невидимых, коварно пробирающихся в их организмы, разлагающие их изнутри. Сумасшедшее кипение жизни в каждой капле. Погибшие тут же исчезают, не оставляя для Смерти ни минуты. Все происходит очень быстро, и как-то замедлиться, остановиться нельзя. Сам воздух пропитан жизненной энергией. Потоки ее такие мощные, что забивают все прочее. Там даже трудно работать с ци. Вот возьми. Эта маска даст дополнительную защиту от дурного воздуха. Но не жди от нее многого. Даже в сочетании с эликсирами надолго она не спасет. Прежде чем тебя начнут пожирать заживо, надо успеть вернуться. – А здесь воздух не такой хищный? – проникшись, уточнил я. – Нет. Он пахнет Жизнью, но относительно безобиден. В чистом виде она сюда не проникает. Никто не знает, как древние делали такие кессоны, но работают они надежно. Ничто не может попасть сюда с другой стороны. – Понятно. – Чушь собачья. Не говори так, Ли, ведь ничего тебе не понятно. Наша задача – зайти туда и принести оттуда кое-что. В одиночку у меня не получилось, а брать с собой кого попало нельзя, сам понимаешь. Тебе я могу доверять не во всем, но, как видишь, открыть эту тайну согласен. Однако у меня нет уверенности в том, что от тебя будет толк. Жизнь – это непредсказуемая сила, никогда не знаешь, как она себя поведет с тобой. Если действительно хочешь мне помочь, нужна проверка. Тебе придется пойти на ту сторону в одиночку. – Конечно же хочу помочь. Только объясните, что надо сделать на той стороне. – Ничего. Тебе просто надо в одиночку прожить тысячу ударов сердца. Я имею в виду ту скорость, с которой оно у тебя работает в данный момент. По ту сторону оно застучит гораздо быстрее, не сомневайся. – Учитель, и это все? А в чем подвох? – Подвох в том, что Жизнь злопамятна. Она помнит меня. Да она помнит даже тех древних, которые заходили туда в незапамятные времена. Жизнь знает, что с этой стороны в любой момент может появиться пища. Эту пищу она желает включить в свой круговорот. На тебя могут напасть сразу, как только ты шагнешь за грань. И я не знаю, кто это будет. Готовься к чему угодно. Помни, что у тебя есть возможность отступить. Один шаг назад за барьер, и ты спасен. Опасные создания за него забраться не могут, только эта красная поросль. Да и та далеко не разрастается, чахнет, не дотянувшись до морской воды. – Что мне еще надо знать? – Главное, что тебе надо знать: через тысячу ударов сердца я приду за тобой. Если ты погибнешь, все понятно, говорить тут нечего. Если продержишься достойно, мы отправимся дальше, чтобы сделать то, что должны сделать. Если же вернешься, это конец, нам придется пойти назад. Раз ты не смог продержаться там столь короткий срок, вряд ли мне полезна твоя помощь. Ты позабудешь путь к осколку. Это не твое. – У меня еще один вопрос. Я слышал, что такие проходы быстро закрываются. Не хотелось бы оказаться на той стороне, когда это случится. – За такое не переживай. Закрываются они не мгновенно, это видно заранее с обеих сторон. Пока что опасаться нечего. К тому же я верю тем, кто считает, что мы своими действиями ускоряем разрушение кессонов. Есть намеки на то, что проходы особо остро реагируют на появление людей с низкими наполнениями атрибутов. Или на большие группы. Но почти не замечают сильных и при этом не забывших искусство прямого обращения к ци. Ведь древние были именно такими и могли поддерживать кессоны долго. Мы с тобой не слабые и помним старое искусство; если действовать в одиночку или вдвоем, острую реакцию вряд ли вызовем. Только при этом нельзя увлекаться. Одно проникновение, после чего месяцы и месяцы спокойствия. Что-то мы все равно делаем не так, кессон должен успокоиться после наших действий, и на это требуется время. Поэтому, если ты сейчас вернешься, это плохо. Это будет означать потерю очередной попытки. Ждать следующей придется долго. Я не могу рисковать, у меня нет другого кессона. – Я не струшу, учитель. Подожду на другой стороне. – Я верю в тебя, Ли. Будь иначе, я бы пришел сюда в одиночку. Пожалуй, это был самый сложный шаг в моей непростой жизни. Нет, проблема не в том, что я боялся его сделать. Если Тао свободно бродил по осколку несколько раз, вряд ли меня сумеют превратить в пищу за тысячу ударов сердца. Просто эта мембрана, затягивающая проход, физически сопротивлялась, при этом не ощущаясь. Я будто в невидимую патоку залез, вмиг застопорившись. Странное ощущение. Сбивает с толку. Тут же прикинул, что нога моя, наверное, уже выбралась на ту сторону. И что там – не видать. Какая-то муть за цветными разводами, везде мерещится шевеление неясное. В голове вспыхнула яркая картинка. Вот из такой же мути на другой стороне показывается моя ступня. И вот на нее алчно посматривает слюнявая пасть с зубами гигантской акулы. И вот пасть распахивается… Игра воображения существенно меня подстегнула, сыграв роль эффективного допинга. На другую сторону я чуть ли не влетел спустя четверть секунды. И едва не закашлялся, хватив воздух другого мира полной грудью. Маска, выделенная мастером, не спасла. В горло будто перца размолотого сыпанули, легкие надули ипритом, а в глаза плеснули чем-то слезоточивым. Но я не начал кашлять, чихать, срывать маску, размазывать по лицу сопли и слезы. Я не тот, кто подчиняется давлению окружения, я должен стать частью его. Воздух – ничто, энергия – всё. Нет разных миров, все миры одинаковые, потому что держатся на единой энергии. Лишь материальное воплощение у нее различается, а суть никогда не меняется. Спасибо Тао, кое-чему научить успел за смешные сроки. Мое замешательство продлилось кратчайший миг. И даже пока он длился, я не оставался беззащитным. Выставив перед собой нелепо огромное копье, приготовился нанизать каждого, кто выскочит из буйной поросли, заполнившей здесь все. Те красные побеги, которые остались за спиной, на фоне этого буйства смотрелись будто скошенная трава на опушке джунглей. Да и расцветок тут побольше стало, не только красный. Сияния растительности и каких-то очень уж ярких светляков, копошащихся в ней, вполне хватало, чтобы различать большинство оттенков. Никто на меня из этой цветастой гигантской плесени бросаться не торопился. В свободном от нее пространстве тоже никого не наблюдалось. Да и пространства того осталось не так много. Если за барьером туннель походил на тот, по которому поезда метро ездят, здесь я оказался в подобии вагона от такого поезда. Разве что сечение близко к круглому, что для транспорта необычно. Отсутствие противников меня не успокоило. Стараясь дышать пореже, начал вытаптывать странную растительность и ломать ее древком копья. Благо сдавалась она легко, разламывалась, будто стеклянная, заливая все вокруг разноцветным соком. Едва успел устроить себе небольшую, относительно чистую площадку, как заросли на ее краю зашевелились, выдавая приближения чего-то немаленького. Я не задумываясь ударил копьем вслепую. Оно легко прошло через поросль, вонзившись во что-то податливое, яростно забившееся на наконечнике. По ушам ударил визг, и тут же почти все пространство передо мной пришло в движение. Плесень зашевелилась в десятках мест, предупреждая о приближении множества неизвестных противников. Торопливо шагнув навстречу неведомой угрозе, я выхватил меч из ножен левой рукой. На копье сейчас надежды мало, это не настолько быстрое оружие, чтобы успешно встречать множество атак. Успел ткнуть в самого прыткого, тоже заставив взвизгнуть, ударил в еще один «центр шевеления». Попал не очень удачно, лишь задел. Но зато противник впервые себя показал. Из поросли на миг высунулась заостренная черная морда с огромной пастью, разрезающей ее почти наполовину. Глазки мелкие, будто бусинки, едва заметно блеснули, зато под нижней челюстью рассмотрел скопище розоватых щупалец, похожих на здоровенных дождевых червей. Крот-переросток? Да уж явно не малыш, с крупного пса размером. Ничуть не страшно, ведь я уже проверил, их даже вслепую можно убивать одним ударом копья. Правда, при этом я не ощущал объявлений от ПОРЯДКА. Но, может, из-за воздуха и волнения упускал их из виду. Забираться в параметры некогда – не та обстановка, чтобы выпадать из реальности ради проверки. Еще удар копьем и тут же взмах меча. Воткнул в одну тварь, пока что не показавшуюся, и разрубил морду второй, неловко попытавшейся выпрыгнуть. Да это не бой – это избиение. Я тут быстрее задохнусь, чем позволю порвать себя столь жалким противникам.