Тварь, похоже, не очень хорошо чувствовала себя на суше, хотя опорно-двигательный аппарат у нее весьма располагал к прогулкам по берегу. Возможно, обитает на приличной глубине, благо здесь до нее недалеко, и резкий перепад давления скверно сказался на вестибулярном аппарате. Но с каждой секундой движения становились все увереннее. И вот уже направилась ко мне, перебирая десятком пар коротких и длинных ножек и хищно вздымая сегментированный хвост, оканчивающийся острейшим жалом. Я, конечно, не великий знаток биологии иных миров, однако уверен, что это никакой не краб-переросток. Даже скажу больше – это слишком необычное создание, чтобы обитать где попало. Таким полагается водиться в своего рода гетто вроде Чащобы, где вечно не хватает знающих и решительных людей для полной зачистки местности от опасных созданий. Гаддокус, разумеется, далеко не центр обитаемого мира. Скучная земля на западном побережье Северного моря. Сельское хозяйство здесь развито слабо по причине редкости плодородных почв, нет легкодоступных полезных ископаемых и богатых ценной древесиной промыслов. Возможно, дом мастера Тао – единственное обитаемое и относительно богатое место в радиусе дня пешего пути. Но даже если так, это еще не настолько глухомань, чтобы тут водились чудовища размером чуть ли не с племенного быка. И с внешностью самого кошмарного из кошмаров. Тут что-то не так. Однако подумать об этом можно позже, сейчас надо другим голову занимать. Первая мысль была предсказуемой. Забраться в сокрытое вместилище, достать Жнец или Крушитель и объяснить твари, что здесь такую образину видеть не желают, здесь угодья для охоты на трусливых крабов. Или даже разобраться с ней без помощи волшебного оружия. Навыков у меня достаточно, некоторые развиты хорошо. Если постараться, могу и голыми руками забить, защищаясь умениями. Вторая мысль была уже обдуманной. Меня посылают ловить крабов в место, куда вскоре наведывается явно опасная тварь. И выглядит она здесь неуместно. Это может оказаться простым совпадением, но я ведь мыслю головой, а не альтернативными частями тела. Следовательно, поверить в такое стечение обстоятельств – для меня непросто. Девяносто девять процентов из ста, что Тао рассчитывал не припасы пополнить, а что тварь появится. И еще он недвусмысленно потребовал не прибегать к активации навыков и даже стараться не думать о тех, которые работают сами по себе, не нуждаясь в активации. То, что я использовал «рыбацкое чутье», – уже вопиющее нарушение, пусть даже умение не боевое. Но оно, по крайней мере, внешне никак себя не выдает, не сопровождается какими-либо заметными эффектами. Если начну использовать все что есть, наблюдатель это заметит. То есть мастер Тао может понять, что на его запреты я наплевал с высокой колокольни. Ведь, кроме него, следить за мной здесь некому. Волшебное оружие доставать – тоже не вариант. Я бы не хотел показывать такие вещи. Очень уж они интересные, их могут связать с событиями в Хлонассисе. Далеко не все люди, видевшие меня там с волшебным оружием, погибли. Есть вероятность, что их найдут и спросят. Они расскажут, и ниточка протянется сюда, к Гаддокусу. А там и дальше копать начнут. Для человека, которого разыскивают неведомые и могущественные враги, я и так нередко действую опрометчиво. Не стоит усугублять. В общем, чуть поколебавшись, я понял, что у меня два варианта: поспешно отступить либо победить тварь при помощи рук, ног и никчемной палки. Второй вариант привлекает слабо. Я с детства ненавижу пауков и скорпионов, а уж сколопендр – тем более. Даже приближаться к созданию, вобравшему в себя все их самые отвратительные черты, не хочется, а уж сражаться с ним вплотную – увольте. Однако банально удирать – это не почетно. К тому же есть риск, что не успею вскарабкаться по обрыву на безопасную высоту. И кто даст гарантию, что это существо не способно устремиться вслед с ловкостью мухи, бегающей по оконному стеклу? А я ведь не настолько проворен и окажусь на скале в уязвимом положении. Тварь чем дальше, тем проворнее передвигается по камням. Ее скрученный хвост смотрится страшно, в нем полной длины метра три минимум. Если умеет атаковать им в прыжке, достанет далеко. Я покосился на разлохмаченное острие палки. Выглядит не слишком угрожающе. Перевел взгляд на тварь. А вот она – да, страшно смотрится. Жвалы такие, что человека пополам играючи перекусит; клешни с зазубринами, если схватят, уже не отпустят. Ну а хвост достанет жалом еще на подступах, он куда длиннее тела. Тут требуется кавалерийская пика или тяжелое пехотное копье. Во всех прочих случаях придется сближаться на опасную дистанцию, с которой пытаться пробить хитиновую броню. А она смотрится прочной, на уровне хороших латных доспехов. Отвернувшись, прошелся взглядом по каменным развалам и уверенно припустил прочь. Нет, я не убегал, я совершал тактический маневр, направляясь к одному из редко встречающихся здесь участков. Крупные валуны там почти отсутствовали, зато относительно мелких полным-полно. Добравшись, подхватил первый попавшейся камень, развернулся, метнул его со всей силы, не тратя время на прицеливание. Ловкости и прочего у меня столько, что промахнуться с такой дистанции могу, только если сам этого захочу. Булыжник попал именно туда, куда и должен был попасть. Звонко врезал по хитину, после чего отскочил от него, не оставив ни намека на повреждение. Да уж, что-то подобное я и подозревал. Серьезная защита. Очень серьезная. А у меня ни оружия против нее нет, ни навыков. То есть навыков как раз хватает. Вот только применять их нельзя. Как говорит учитель: «У тебя, Ли, есть все, что было у древних. И они как-то справились, не позволили Хаосу себя истребить. Вот и ты справляйся». Я поднял второй камень, метнул его в то же место. С тем же нулевым результатом. Да уж, сходил, называется, за крабами… До дома я добрался спустя полтора часа. И не меньше половины этого времени ушло на подъем по тому непотребству, которое мастер Тао жизнерадостно называл тропой. Экий шутник. Карабкаться по обрыву с ношей, пусть и невеликой – серьезное испытание даже для меня. Силы в руках предостаточно, однако приходится выверять каждый шаг. Многие камни держатся на честном слове, такие даже мизинцем трогать нельзя и тем более вес на них переносить. Учитель сидел на своем излюбленном месте – той самой лавочке под одиноким деревом. И, ломая стереотипы здорового образа жизни для людей его категории, предавался другому излюбленному занятию: курил трубку. Набитую, к слову, чем-то подозрительным. Явно не традиционной табачной смесью. Приблизившись, я для начала положил на землю мешок с мелкой добычей, а на него пристроил связку лап и клешней, с трудом вывернутых из туши твари. Поверх всего водрузил кончик хвоста с жалом. Поправил порванную в схватке рубашку, потер ссадину на щеке и доложил: – Учитель, я сделал то, что вы велели. Один краб оказался большим. Слишком большим. Его конечности не поместились в мешок. И еще у него был хвост с жалом. Какой-то странный краб, первый раз такого вижу. Знал бы, что у вас они водятся, взял бы мешок побольше. Еле затащил наверх все добро из него. Вы предупреждайте, если что, я ведь не местный, не знаю, что у вас тут и как. А то пошлете к пруду карасей половить, а там вместо них киты, а у меня с собой только маленькое ведерко. – Ли, я тебя не слушаю. Мне неинтересны твои россказни про чуточку большого краба. Сейчас время вопросов, а из тебя выходят лишь пустые слова. В звучном истечении кишечных газов больше смысла, чем в твоем словоблудии. Я проглотил не успевшее вырваться очередное саркастичное замечание на тему особенностей здешней фауны. Как ни досадно игнорировать подставу с ядовитым чудовищем вместо безобидных крабов, но придется. Вопросы ученика, задаваемые учителю, – это важно. Разумеется, не все подряд. Раз в день я должен спрашивать о чем-то особом. Этот момент следует продумывать заранее, до последнего слова. Отвлеченная болтовня, мягко говоря, не приветствуется. – Я понял, учитель. Простите, учитель. – Мне не нужны твои извинения, Ли. Ты подготовил вопрос? – Да, учитель. – Тогда я тебя внимательно слушаю. – Учитель, если то, что называется прямой работой с ци, может давать преимущества, почему аристократы этим пренебрегают? Я ни в одной книге не читал, чтобы клановые отдавали детей на обучение таким мастерам, как вы. Если я не ошибаюсь с выводами, те техники, на основе которых вы создали технику семи ударов, разработали такие же люди, как вы. То есть учителей хватало и до вас, в том числе и хороших, способных создавать что-то новое или улучшать старое. Но ведь аристократы всегда стремятся к самому лучшему. Как тогда это понимать? Они все заблуждаются, считая прямую работу с энергией ненужной? Или заблуждаюсь я, считая вашу технику лучшей? Мастер кивнул: – Прекрасный вопрос, Ли. Но зачем ты его задал? – Учитель, я вас не понимаю. Есть вопрос, и вопрос прекрасный, как вы сами сказали. Так почему бы и не задать? Что я сделал не так? – Все так. Но дело в том, что ты сам на него ответил. Верно подмечено, аристократы стремятся к лучшему. Это неизбежность, это то, на чем держится их власть. Но что именно скрывается под словом «лучшее»? Отдавать ребенка на обучение такому, как я, означает на годы отвлечь его от традиционной работы с ПОРЯДКОМ. А ПОРЯДОК – это гораздо проще, надежнее и, увы, эффективнее. Воин с высокими параметрами и обученный выжимать из них все возможное без труда победит воина, посвятившего себя исключительно прямой работе с ци. Преимущества можно получить, лишь развивая и то и другое гармонично. Но в краткосрочной перспективе это невозможно, и то и другое требует времени. Разрываясь на два направления, доставишь преимущества тем, кто вкладывают силы исключительно в ПОРЯДОК. А так как он дается быстро и предоставляет больше, в итоге конкуренты получат преимущество. – Но учитель, ведь аристократы живут долго. Что им стоит отдать ребенка вам на десять лет, а потом посвятить его ПОРЯДКУ? Да, он потеряет несколько ступеней, которые бестолково заполнятся ци сами по себе. Не сумеет раскрыть на них много атрибутов по количеству и наполнению. Но ведь в детском возрасте и без этого трудно развивать параметры всерьез. Так неужели искусство обращению с энергией не компенсирует эту потерю? – Собачья чушь. Ли, ты плохо меня слушаешь. И еще ты забываешь, что это искусство не всем дано постичь. Далеко не всем. Совершенно не важно, в каком возрасте начинать обучение, абсолютной гарантии не существует, есть лишь увеличенная вероятность. Я сын своего отца, а он – своего. Мы из поколения в поколение передаем врожденную склонность к постижению ци. Бережем свою кровь, из-за чего у нас нередко случается кровосмешение. И даже это не означает, что мои дети сумеют постичь суть энергии. У других этого преимущества нет, им гораздо сложнее. Зато ПОРЯДОК дается всем, исключения редки. Аристократы не могут рисковать своим будущим и будущим своих потомков. Их жизнь – это непрерывный рост, ни замедление, ни остановки недопустимы. Упреждая похожий вопрос, скажу о простолюдинах. Ими заниматься неинтересно. Да и я им неинтересен. Живущим землей и плугом нет нужды тратить годы на постижение таких вещей. К тому же обычные люди, как правило, скверный материал. Из поколения в поколение из них делают рабочих, а не воинов и мыслителей. Плохая кровь. В тех нечастых случаях, когда качество ее хорошее, иногда получается передать технику ученику. Это ценно, но используется далеко не во всех областях. Обычный удел таких, как я, и тех, кого я учу, – это защищать. На наше чутье очень непросто повлиять навыками ПОРЯДКА, ведь мы получаем сведения напрямую, от возмущений ци. Мы видим угрозу для тех, кого защищаем, там, где другие ничего не замечают. Именно поэтому мы лучшие телохранители. Элитные. Ты ведь знаешь, кем я был. Да-да, ци, точнее, нарушение ее потоков иногда может предупреждать об опасности. Это очень важно, когда ты отвечаешь за чью-то жизнь. Там, где злоумышленники способны заблокировать или обмануть охранные навыки, нас не смутить. Энергию не обманешь. И никак не заблокируешь. Можно только прозевать это или в какой-то мере стать жертвой хитрости. От такого, увы, никто не застрахован, но чем дальше ты продвинулся по пути постижения сути ци, тем реже ошибаешься. Те, кто нуждается в защите и могут себе позволить держать таких, как мы, это знают и ценят. – Благодарю, учитель. Теперь мне все понятно. – Это хорошо, Ли, что тебе понятно, пусть я твоей понятливости и не доверяю. Ты убивал крабов без навыков ПОРЯДКА? – Конечно, учитель, – ответил я с самым честнейшим видом. Ведь так и есть. С несусветной тварью я расправился голыми руками, определив уязвимые места. Обманом и ловкими уклонениями заставил ее раз за разом лупить не по мне, а по камням. Крутился перед ней, пока она жало не размолотила. А остальное – дело техники и пассивных навыков вроде «рукопашного боя». Но их невозможно полноценно отключить, так что все честно. Ну а что до «рыбацкого чутья», так в бою я его не применял. Да и толку от него в такой схватке? Я ведь не с акулой под водой сражался. Тао поднял взгляд, уставился пристально и уточнил: – Ты всех без исключения крабов убивал без навыков ПОРЯДКА? – Разумеется, всех, – подтвердил я и, не удержавшись, добавил: – Зачем делать исключения? Крабы – это крабы, они ведь все абсолютно одинаковые. Не так ли, учитель? – Ты хорошо поработал, – чуть помедлив, ответил Тао, игнорируя мои более чем очевидные намеки на существование неких «неодинаковых» крабов. – Сегодня будешь медитировать. Много медитировать. До глубокой ночи. Медитировать с мечом. Привыкай к нему в любом состоянии. Оружие – тоже часть тебя, и оно тоже пронизано энергией. Пока на энергетическом плане не сможешь увязывать себя с оружием в единое целое, нечего даже задумываться о техниках с прямым использованием ци. Лично я считаю медитацию зряшной потерей бесценного времени. Мне надо учиться всерьез, а не часами наблюдать без помощи зрения за причудливыми переплетениями энергетических потоков. Но, с другой стороны, передохнуть не помешает. Жаркий день, альпинизм на неудобном склоне, сражение с весьма неприятной тварью. Да, чуть покоя лишним не будет. – Завтра прибудут мои жена и дочь, – продолжил мастер. Я чуть не подпрыгнул. Что? У этого недружелюбного отшельника есть семья? Я-то думал, что такие, как он, размножаются почкованием или делением. Удивительные новости. – Так что сейчас отправляйся в дом и хорошенько там приберись. К возвращению жены и дочери не должно ни пылинки остаться. Ну вот, в уборщики определили. Но я не в той ситуации, чтобы от грязной работы отказываться. – Да, учитель. Ни пылинки не останется. Все будет блестеть, как панцирь того чуточку большого краба. – И сделай все побыстрее. Не забывай, тебя ждет медитация. Глава 21 Семья мастера Тао и старые знакомые