Остановившись, торопливо скинул рюкзак и начал заниматься, казалось бы, дурацким делом. Разматывать все узлы и продевать веревку назад через петли. То есть отвязывал поклажу, на тщательное закрепление которой потратил немало времени. Но нет, я не с ума схожу, у меня снова появился план. Точнее – модификация старого плана. Теперь буду карабкаться где угодно, пусть даже по самым отвесным скалам. Знак навыка «альпинизм» у меня в загашнике имеется, однако учить я его не стал. Жаль, сейчас бы пригодился. Но гора несложная, а Ловкости у меня более чем достаточно. Легко справлюсь. Но только если не штурмовать кручи с таким грузом. Вот потому и приходится его отвязывать. Дальше я двигался отдельно от камня. Сначала забирался на очередной виток серпантина, затем затаскивал ношу. Спасибо, что длины бечевки хватало. Главное, следить, чтобы не терлась о камни. Да, она прочная, но под такой нагрузкой быстро придет в негодность. Работал не жалея себя, и руки быстро превратились в сплошную рану. Обдирал их о камни, пока карабкался, очень уж они здесь острые. А затем, пока затаскивал половинку валуна, в ладони впивалась тонкая веревка. Деваться некуда, приходится терпеть. То, что камень теперь не за плечами, здорово укорачивает путь. Я ведь его по дороге не ношу, просто затаскиваю с уступа на уступ, чуть передвигая от обочины до обочины (если эти края относительно ровных уступов можно так назвать). Время выгадывал хорошо, но лишь в самом начале. Чем выше, тем сильнее сужалась гора. Следовательно, петли серпантина становились все короче и короче. Настал момент, когда мои занятия альпинизмом стали отнимать примерно столько же времени, сколько должно уходить на полный круг. А ведь приходится еще и камень затаскивать. Остановившись, я вновь начал приматывать камень к рюкзаку. С накопившимся опытом управился ловчее, чем в первый раз. Дальше пошел быстрым шагом, наворачивая круги. По пути раз за разом активировал лечебный навык. Кожа, несмотря на все мои усиления, пострадала. Моментально ладони в порядок так не привести, но чем раньше и чем качественнее оказать себе помощь, тем быстрее ранки затянутся. Временами пытался переходить на бег, но быстро сдувался. Даже моих немаленьких показателей недостаточно, груз слишком увесистый. Начинаю жалеть, что пренебрегал Силой и Выносливостью. Следовало вкладываться в них щедрее, за счет остальных атрибутов, ведь мне явно их не хватает. Но кто ж знал, что у великого мастера такие причуды… Проклятая гора. К вершине она резко сужалась, петли вздымались все круче и круче. Каждый последующий круг казался вдвое длиннее предыдущего, хотя на самом деле все наоборот. Действительно проклятая… Оказавшись наконец на вершине, я не сразу это осознал. Последние минуты двигался на пределе сил, отключив мозг. Ногами думал, выжимая из них последнее. И вдруг они перестали ощущать подъем, и просторно стало не только слева, а и справа. Сознание начало подключаться. Со скрипом и пробуксовкой, неохотно. Изо всех сил отгоняя от себя нестерпимое желание присесть часика на два, я покрутил головой и начал забывать про усталость. Покрутил еще раз. Протер глаза. Но ничего не помогало. Камня нигде нет. Вершина идеально плоская, размерами не больше баскетбольной площадки. На ней не растут ни трава, ни кусты, даже булыжнику размером с кулак спрятаться негде. Не веря глазам, активировал «проницательный взор Некроса». Но и сканирующий навык ничего не показал. Здесь не было никаких скрытых камней. Это как понимать? Я даже оглянулся в сторону пропасти, по стене которой тянулись уступы серпантина. Сам не знаю, что там хотел увидеть, но результат предсказуем – ответ на вопрос не нашел и в этой стороне. Камня нет! Совсем нет. Меня обманули! Надо мной посмеялись. Поиздевались!.. Рот сам по себе раскрылся и принялся исторгать разнообразные ругательства. Все, что я знал, все, которые когда-то услышал. Крепкие словечки, иногда вырывавшиеся у Мелконога, морские обороты команды «Зеленой чайки», обыденная речь обитателей криминального дна Хлонассиса. Да я даже кое-что из прошлой жизни вспомнил. Огласил на всю округу то, что, скорее всего, в Роке никогда не произносилось. И открыл для себя новую сторону сквернословия. Оказывается, неистово ругаясь, можно быстро прочищать мозги от ненужного, извлекая правильные мысли. Я ведь не камни нанялся таскать, я прохожу испытание. А все эти мастера, даже не самые великие, обожают заковыристость, иносказательность, логические ребусы и прочий корм для мозга. Что там сказал мастер Тао?.. «Ты должен принести такой же камень с вершины до того, как тень от дерева коснется моей левой ноги». И что делать, если камня здесь нет? Спускаться налегке и докладывать, что кто-то украл реквизит для испытания? Но нет никаких сомнений, что в ответ меня попытаются болезненно обработать посохом и выгнать с пустоши при помощи пинка в область копчика. На это и рассчитан хитрый замысел. И я не уверен, что сумею выстоять в схватке. Да, возможности мои куда выше среднестатистических, но это лишь потенциальные возможности. К тому же мастер Тао – человек незаурядных способностей. Его боевая техника не зря так славится, дилетантов вроде меня, сильных лишь за счет базовых цифр, он за завтраком без хлеба съедает. Нет, драка – не вариант. Силой я вряд ли смогу что-то доказать. У меня есть только один шанс – притащить назад то, чего здесь не оказалось. Но как? Осмотрев камень еще раз, я провел ладонью по ровной поверхности среза. Да нет, это не пила поработала, ощущаются неровности. Кто-то просто выровнял одну сторону и грубо отшлифовал. Не похоже, что есть вторая половина, идеально совпадающая с этой. Да и кто вообще говорил о второй половине? Это я себе надумал, попавшись в примитивную западню ассоциаций. Надо принести такой же камень с вершины, так? Но зачем искать тяжеленного «близнеца» – если вот он, я на себе его притащил. Надо всего лишь в точности сделать то, что сказал мастер Тао. На обратном пути тоже пришлось попотеть. То, что я спускался, а не поднимался, упрощало процесс не намного. Зато в скорости заметно выигрывал, несмотря на усталость. Не приходилось затаскивать камень с уступа на уступ. За меня работала гравитация, я лишь слегка притормаживал ободранными ладонями. Самое трудное – не это. Труднее всего пришлось в начале обратного пути, когда гнал от себя притягательную мысль: «А что, если швырнуть осточертевший камень с площадки, и пусть катится вниз, прыгая с уступа на уступ?» Но нет, я не настолько тупоголовый. Пусть этот валун и с высоким содержанием металла, однако не надо путать его с цельнометаллическим. Следовательно, нет ни единого шанса, что он переживет столь суровое приключение, не получив повреждения. Да он даже развалиться может, причем на мелкие куски. Тащить его к мастеру Тао кусками – плохая идея. Он вряд ли отнесется к этому с пониманием. Чертов камень я начал ненавидеть даже больше, чем того чернокнижника, который разрезал мою грудь, чтобы извлечь еще бьющееся сердце. Но, увы, пришлось беречь проклятый булыжник как самое дорогое. Когда я, грязный и залитый потом, добрался наконец до круглого дома, тень от дерева на три пальца не доставала до ступни мастера Тао. То есть у меня оставался запас времени. Не сказать что значительный, но мог не ломиться, как конь, на последнем отрезке пути. Однако я опасался, что опаздываю, и весь отрезок по ровной пустоши преодолел то бегом, то быстрым шагом. Скинув камень на то же место, отвязал его от рюкзака, сложил назад свои вещи. Поднялся, приблизился к скамейке, остановился и отчитался: – Я принес такой же камень с вершины. Он ничем не отличается от того, который лежал здесь прежде. Мастер, снова не поднимая глаза, задумчиво спросил: – Там, на вершине, ты что-то кричал. Что? Я постарался не выдать изумление. Эта гора находится черт знает где, к тому же не самая маленькая по высоте, и ветер даже внизу задувает неслабо, а там, на площадке, с ног сбить норовит. У этого затейника что, вместо ушей акустические локаторы?! Да как вообще можно что-то услышать с такого расстояния шумным днем?! Пытаясь не выдать сумятицу, царящую в мыслях, ответил: – Я обрадовался тому, что быстро преодолел половину пути. Это было непросто. – То, что я от тебя сейчас услышал, называется чушь собачья. Мне не нужна чушь собачья, мне нужна правда. – Мастер Тао, простите. Там, на вершине, я при помощи не самых благозвучных слов выражал всю глубину эмоций, возникших в моей душе в тот миг, когда понял, что второго камня нет. – Ли из семьи Брюс, что ты осознал из того, что произошло с тобой сейчас? – Что слова учителя надо понимать не буквально, а правильно. – Я не твой учитель. – Да, это так. Но я пришел сюда в надежде, что вы им станете. – И чему же я смогу тебя научить? – Мастер Тао, вас не просто так называют великим. Мне известно, что вам не нравится это слово, но надо признать, что вы его заслужили. Вы единственный создатель легендарной оружейной техники семи ударов и лучший из всех ныне живущих, овладевших техникой потоков ци. Вас отметил сам ПОРЯДОК. Я бы очень хотел постичь то, что знаете вы. Именно от вас постичь, как от первооткрывателя и лучшего знатока. Самая чистая вода – в истоке ручья, самая незамутненная мудрость – у ее создателя. Как прекрасно сказано. И с пафосом, и коротко, и все по делу. А ведь даже не отрабатывал эти слова, голая импровизация. Мастер, продолжая смотреть куда угодно, лишь бы не на меня, на этот раз задал вопрос, который я не то чтобы ожидал, но подозревал, что могу с ним столкнуться. – Что не так с моей техникой семи ударов? – Все так и все не так, – без заминки ответил я. – Поясни. – Семь видов оружия и частей тела: меч, копье, гуань дао, топор, кинжал, рука и нога. Поразить врага следует чем-то одним и с первой атаки. Если первая атака не реализована, значит, ты делаешь что-то неправильное. Вашей технике больше подходит название «техника одной атаки». Оно вернее отображает ее суть, и в нем есть то, что мне по душе. – И что же тебе по душе, Ли из семьи Брюс? – Мне по душе научиться поражать врага одной неотразимой атакой, а не бить его без толку по много раз.