На аукционе работа Сафина произвела настоящий фурор. За нее буквально дрались несколько известных коллекционеров. Ценность снимка подчеркивалась тем, что эта работа существовала в единственном экземпляре, была своего рода экспериментом, ведь Вирг Сафин никогда не обертывал свои фотографии снаружи новым составом пленки. Признавшись, что постоянно использует эту пленку для своих снимков, Сафин подчеркнул, что впервые решил воспользоваться ею, чтобы еще больше усилить оптические свойства уже готовой работы. И мощь, невероятность получившейся фотографии шокировали даже его. Одновременно с аукционом (за день до аукциона, что почти одновременно) Сафин провел все необходимые мероприятия, чтобы запатентовать свое изобретение на мировом рынке. Так как это изобретение существовало в единственном экземпляре и состав пленки до конца никому не был известен, это вызывало сумасшедший резонанс. Единственное, в чем признался Сафин, это в том, что состав материалов, входящих в пленку, имеет полностью органическое происхождение. Никаких химических реактивов и препаратов в ней не используется. Сам же состав вещества представляет собой нечто вроде мокрой ткани. Прилипая к поверхности предмета (к примеру, уже готовой фотографии или объектива камеры) вещество прилипает намертво и застывает в виде тончайшей пленки, которая почти не видна невооруженным взглядом. Я внимательно перечитала статью несколько раз. Так вот в чем заключается успех Вирга Сафина! Он не только фотограф, он еще и химик. Он изобрел какое-то невероятное вещество, обладающее способностью преломлять свет. Я вспомнила, что Макс уже говорил мне нечто подобное о каком-то специальном материале, который Сафин наносит на объектив пленки, и вот теперь Сафин впервые признался в этом, но почему-то в Нью-Йорке. От полноты чувств я завертелась на сидении, оглянулась. Меня ослепил свет фар джипа, неотрывно следующего за нами. Похоже, у водителя был включен дальний свет, и он слепил. Но вот водитель джипа, следующего за нами, увеличил скорость и пошел на обгон. Тут только я заметила, что на трассе, на которую мы выехали, было очень мало машин. Я так увлеклась статьей в журнале, что не заметила: мы едем уже час. Резкая вспышка, удар, взрыв… Поравнявшийся с нами, джип глухо ударил нас в бок. Я закричала. Я страшно кричала от хруста разбитого стекла. Этот колючий фонтан разлетевшегося стекла обжег мои пальцы. Лицо Николая стало совсем белым. Он судорожно вцепился в руль. Слева — узкая полоса металлического заграждения, справа — враждебная полоса дороги, на которой мчался таранящий нас джип. Я успевала разглядеть, что это навороченный внедорожник Range Rover. Отдалившись чуть в сторону, он снова сделал крутой вираж и протаранил нас на ходу. Николаю не удалось удержать руль. Резкий удар отбросил нас влево, и левой частью бампера, металлом, фарой наш джип проехал по металлу забора. Жуткий скрежет, грохот, фонтан искр от разлетевшейся фары, и самое жуткое — сноп электрических искр, взлетающих в небо огненной ракетой, чудовищным фейерверком. Я кричала, совершенно не слыша своего голоса, и прекрасно понимала, что каждый из ударов — не случаен. Джип намеренно таранил нас. Отрезвление, прояснение пришло мгновенно. Я с ужасом поняла, зачем. Других машин на трассе не было. До аэропорта оставалось совсем немного. В моих глазах бледное лицо Николая увеличилось в огромный снежный ком, закрывающий все вокруг. А потом… потом я увидела самое страшное. Я увидела лицо своего убийцы. Range Rover на какое-то мгновение поравнялся с нами, и я увидела лицо Алекса. Холодное, жестокое лицо Алекса, которое смотрело на меня. Я прочитала на этом лице свой приговор. Я прекрасно поняла, кто прислал отравленную корзину с пирожными и шампанским, узнала руку, закрывшую меня в туалете галереи и устроившую пожар. Алекс. Меня хочет убить Алекс. По приказу Вирга Сафина или сам? Я не знаю. Ужас словно парализовал все мое тело. От ужаса я буквально перестала дышать. Но самое ужасное было дальше. Николай вдруг резко начал тормозить, сбросил скорость, и я увидела, как джип Алекса быстро перестроился на нашу полосу, пошел наперерез. — Что ты делаешь, сволочь?! — от ужаса я забыла все, даже нецензурные слова. Ногтями я цеплялась за спину Николая, рвала куртку, потому что не могла достать до его шеи. Одной рукой Николай пытался отбиться от меня, другой — крепко прижимал руль и усиленно тормозил. Я поняла, что происходит. Он предал меня. Он предал Вирга Сафина. Он решил отдать меня убийце, передать из рук в руки. Он знал, что я обречена. Наш автомобиль остановился. Тут я увидела, что Алекс был не один. За Алексом остановился еще один джип, причем так, что перекрыл дорогу. Николай обернулся ко мне. — Тебе лучше пойти с ними. Они не причинят тебе вреда. — Ты… Ты… — я дрожу, мой голос дрожит, и я теряю остаток всех слов. — Прости, — Николай быстро выпрыгнул из машины, оставляя меня одну. Единым махом перепрыгнул через металлическую ограду и исчез по направлению к темнеющей лесопосадке. Я хлопнула по кнопке, блокирующей двери, и быстро перелезла на водительское сидение. Двери были заблокированы. Теперь им понадобится некоторое время, чтобы меня достать. Конечно, это не спасет меня от пули. Но если бы они хотели, они бы давно стреляли. Я медленно включила заднюю передачу. Когда-то я умела водить. У моего бывшего мужа был автомобиль, и я научилась. Потом муж исчез из моей жизни, и забрал машину с собой. Но эти знания всплыли сейчас в моей памяти. Всплыли из страха и ужаса, охватывающих меня. К счастью, этот джип с коробкой-автоматом. Я нажала на газ, и поехала. Алекс быстро выкрутил руль и бросился вперед, чтобы отрезать мне путь. Второй джип остался на прежнем месте. Алекс набрал скорость, и отрезал мне путь сзади, становясь поперек полосы, боком, перегораживая всю полосу. Ехать было некуда. Сзади — Алекс, впереди — второй джип. Включила первую передачу. Вперед. Еду вперед. Затем остановилась. Мотор джипа продолжал урчать. Дальше… Если бы кто-то спросил меня в тот момент, что я собираюсь сделать, я не сказала бы, что ничего. Я даже понятия не имела об этом, в голове моей не было никакого плана. Я снова переключила реверс. Разблокировала двери, приоткрыла дверцу… Затем вдавила газ в пол. Газанув, как бешеный зверь, взревев сумасшедшим ревом, мерседес ринулся назад, прямо в джин Алекса. Последним, что я запомнила, был удар такой силы, что в мерседесе вылетели все стекла. Потом я услышала взрыв. Это было как раз в тот момент, когда, почти перевернувшись в воздухе, я вылетела через раскрытую дверцу на снег. Прыгала я сама, но совершенно не ожидала той силы, с которой меня выбросит. Больно ударившись всем телом, я перевернулась так, что оказалась лицом внизу. Быстро встала на ноги. Джип Алекса и сам Алекс превратились в пылающий факел. Мой удар пришелся точно в бензобак. Очевидно, я так выкрутила руль, сама того не зная, что точкой удара мерседеса стал именно бензобак, вся сила и тяжесть автомобиля пришлась именно туда. Это была случайность. Еще мгновение, и мерседес тоже превратился в пылающий факел. Из второго джипа, стоящего впереди, к нам уже бежали какие-то люди. Они что-то кричали и размахивали руками. Я не стала ждать продолжения и, перемахнув через металлический забор, бросилась в лес. Я бежала изо всех сил, стараясь держаться ближе к стволам деревьев. Падала, поднималась, и снова бежала, до тех пор, пока в моей груди не разрослась настолько раскаленная боль, с которой я уже не могла бежать. Остановившись, прижалась к стволу дерева. В глазах темнело, я задыхалась. Но из последних сил я все-таки пыталась услышать преследующие меня шаги. Я не сомневалась, что по моим шагам идет убийца. Стоило устраивать такое, чтобы так легко меня отпустить. Значит, именно здесь закончится моя жизнь. Я задыхалась от разочарования, боли и страха. Ведь я так стремилась к счастью и совсем не хотела, чтобы все закончилось так. Вжавшись в ствол дерева, я пыталась восстановить дыхание, собрать свои силы и бежать дальше. Но бежать было некуда. Это было единственным, что я знала. Я не помню, сколько прошло времени до того момента, когда холод сжал мощными тисками все мое тело. И я поняла, что нужно идти дальше. Был слишком большой мороз. К тому же, я была почти по колено в снегу. Вся нижняя половина тела онемела, превратившись в сплошной сгусток боли — я испугалась обморожения. Именно это и заставило меня сдвинуться с места. Осторожно, не дыша, выглянула из-за спасительного ствола. Глаза мои привыкли к темноте. Обостренные нервы и жуткий страх ускорили этот процесс. Я вглядывалась в темноту, в еле заметный просвет между стволами деревьев до рези в глазах. Но там никого не было. Никто не шел за мной по пятам, никто меня не преследовал. Страх медленно отпускал, и я решилась сделать несколько шагов вперед. Затем пошла решительнее, оставляя за плечами спасшее меня место. Услышав шум машин, я поняла, что совсем рядом было шоссе. Выпадая из машины, я чудом зацепила рукой ремешок сумки. Мне повезло, и сумка осталась со мной. Я вытащила мобильник. До встречи Сафина было еще достаточно времени. У меня был шанс добраться до аэропорта, и я не собиралась его терять. Мне не хватало только физических сил и душевного спокойствия. Меня не преследовали, меня оставили в покое. Но все равно, я убила человека! Даже если он сам был виноват, все равно я его убила! Со стороны шоссе отчетливо донесся вой сирен. Сирен было много: «скорая», пожарные, полиция — все спешили к месту аварии. Я быстро пошла вправо, собираясь выйти из лесопосадки сбоку от места аварии. Мало ли что… Идти было довольно тяжело. Скоро я подобралась поближе к насыпи. Пологие скаты насыпи сплошь и рядом были утыканы острыми ветками кустов. Плюс снег. В одном месте я упала, покатилась по отлогому склону. Больно ударила правую руку, локоть. К счастью, перелома не было. И стала карабкаться по склону. Вскоре разглядела яркие огни освещающих шоссе фонарей. До меня донеслись громкие голоса людей. Я разглядела скопление машин. Остановилась, восстанавливая дыхание. Никаких сомнений не было: я убила его. Я убила Алекса. Он сгорел заживо, пытаясь убить меня. И тогда произошло самое невероятное: неожиданно я разревелась. Задыхаясь, я оплакивала горящее лицо Алекса, как яркий символ моей уничтоженной жизни. Потом, взяв себя в руки, перелезла через бетонное заграждение и вышла на трассу. Я была не единственным человеком, перемахнувшим через забор к скоплению машин. Люди также хотели посмотреть, что происходит. Откуда только взялись эти зеваки? Движение машин на этих двух полосах было временно остановлено. Те, кто спешил, пытались объехать место аварии по встречке. От этого воздух то и дело прорезали мощные автомобильные сигналы, устраивая жуткую какофонию. На полосах, где произошла авария, стояли в основном маршрутки. Пассажиры из них вышли, и почти все спешили к месту аварии — поглазеть. Смешавшись с толпой, я решилась подойти ближе. Но мне мало что удалось разглядеть. Полицейские повесили ограждение, за которым стояли полицейские машины с включенными мигалками. Затем мощный пожарный автомобиль, который загораживал все. Чуть в стороне — две «скорые». В одну из «скорых» двое санитаров заносили носилки, на которых лежало тело в черном прорезиненном мешке. Это было единственным, что мне удалось увидеть. Мешок был наглухо закрыт. Самих автомобилей я не видела. Судя по тому, что здесь была пожарная машина, автомобиль Алекса сгорел дотла. Что стало с «Мерседесом» Сафина — я не знала. Но догадывалась, что его тоже нет. Впрочем, о моем участии в этом деле никто не мог даже подозревать. Джип был зарегистрирован на имя Сафина, и все знали, что на этом джипе ездит водитель Сафина Николай. Так что ДТП, скорее всего, повесят на Николая. Так ему и надо, уроду! Я не могла простить то, что он удрал из машины, оставив меня одну. Алекс заплатил ему за это, и, судя по всему, заплатил хорошо. Сволочь есть сволочь, какими эмоциями не обзаведись! Мне повезло втиснуться в маршрутку, водитель которой уже завел мотор. Людей было немеряно! Набившись, как селедки в бочку, все стояли буквально на одной ноге. В таких жутких условиях я доехала до аэропорта. И когда добралась наконец до зоны прилета, то увидела, что на табло уже появилась запись о том, что только что приземлился самолет из Нью-Йорка. Это был рейс Сафина. Ждать пришлось довольно долго. Но для меня больше не существовало времени. Вцепившись в ограждение, я стояла первой, не мигая, вглядываясь вперед. Прилетевшие пассажиры проходили таможенный контроль, потом получали багаж. Время для меня перестало существовать. Я словно растворилась в пространстве, вне времени — так мне важно было увидеть его лицо. И когда мое сердце вдруг глухо стукнуло, падая куда-то вниз, а потом забилось сильнее, я поняла, что он ступил на землю. Черные волосы, развевающиеся за плечами. Жесткая небритость на подбородке и щеках. Дутая спортивная куртка, придающая ему вид супермена, героя-любовника или просто голливудской звезды. Он был так невероятно красив, что от его красоты у меня даже выступили на глазах слезы. Он улыбался… Улыбался мне и приветливо помахал рукой. Я едва сумела помахать рукой в ответ. А затем, махнув на все ограждения и запреты, перемахнула через веревку и прыгнула в толпу, чтобы броситься ему на шею. Подбежать, броситься на шею, обхватить обеими руками и прижаться всем телом, словно пытаясь вжаться в него, раствориться в нем каждой своей клеткой. Его сумка упала на пол. Обняв меня, Сафин спрятал лицо в мои волосы. — Мара… Мара… как ты пахнешь… как же я тосковал… А я… я ничего не могла сказать. Слов для меня больше не было, как и не было всего окружающего мира. Когда на моем горизонте появлялся Вирг Сафин, мир полностью переставал существовать. Немного отстранив, он обнял меня за плечи. — Пойдем, — и мы ушли из зоны прилета, в обычный общий зал. — Ты приехала с Николаем? Это было настолько ужасно, что я остановилась. Что ему сказать? Господи, ну что же ему сказать? — Что с тобой, Мара? Что-то случилось? — в голосе Сафина послышались непривычные нотки. И я поняла, что он рассматривает дыру на моем полушубке. Бок полушубка был распорот, а джинсы заляпаны грязью. Ну и видок! Я ведь даже не подозревала, что выгляжу так. — Мара, что-то случилось? — Да, — прошептала я. В этот момент его мобильник взорвался резкой мелодией. Он не спешил отвечать. Потом, не спуская с меня глаз, Сафин стал внимательно слушать какого-то мужчину, который кричал в трубку. Сафин почти не говорил, отделываясь ничего не значащими междометиями. Нажав отбой, нахмурился. — Алекс мертв. Мне сообщили. Ты была в той машине, с Николаем? — Да. — А Николай? — Он сбежал. — А ты? — А я села за руль, и… я убила Алекса. — Ты… Что?! — Алекс хотел меня убить. А я включила заднюю передачу и сдала назад, въехав в его бензобак, который взорвался. — Ты умеешь водить машину? — Умела. Когда-то давно. Алекс хотел столкнуть. А Николай убежал и оставил меня одну. — Ты цела? Ты не ранена? — Нет. — А как ты порвала одежду? — Упала в лесу. Я сбежала от них в лес. Но за мной никто не шел.