— Это все очень несправедливо. – Примэль выглядит искренне огорченной. – Ты была бы лучшей королевой, как бы там ни было! Хочу сказать, что проигранная битва – не значит, проигранная война, но вовремя прикусываю язык. Никому нельзя доверять. — Кстати, - Примэль опять шепчет, - говорят, на балу ожидают появления особенной гостьи – графини Ивлин Рошбур! Еще бы я знала, о чем таком особенном мне должно говорить это совершенно незнакомое имя. — Она – представитель дипломатической миссии на Летающих островах. — Эээээ, – тяну я. Артания уже много лет находится в плохо замаскированном конфликте со Свободными народами, и люди, которые всеми силами стерегут этот хрупкий мир, несомненно, заслуживают огромного уважения. Но причем тут бал Королевского отбора? — Говорят, - Примэль почти что шепчет мне на ухо, - наш злой герцог Нокс официально с ней обручен. Рэйвен… обручен? У него есть невеста? Плачущий, меня сейчас стошнит. — Тебе плохо? – В голосе Примэль звучит беспокойство. – Ты как-то внезапно побледнела. Или это… ну… из-за приезда этой дамочки? Мне хочется держать лицо, но для этого, кажется, уже слишком поздно. Я уже позволила чувствам взять над собой верх. Непростительная глупость! И меня не оправдывает даже то, что я позволила несвободному мужчине прикасаться к себе… самым разным образом. И – Плачущий, прости! – даже несколько раз допускала мысли о том, чтобы… позволить герцогу Ноксу себя поцеловать. — У меня немного болит голова и плечо, - пытаюсь спрятаться за банальной отговоркой. – Мне до приезда этой… как ее там… графини, нет никакого дела. Хочется добавить, что вообще впервые о ней слышу, но, скорее всего, настоящая герцогиня в курсе, кто эта женщина, раз она является важным связующим звеном между Артанией и Летающими островами. Крупным вельможам положено быть в курсе таких вещей. — Говорят, у них была очень романтичная история знакомства! – никак не уймётся Примэль, а я даже не могу встать из постели, чтобы избавить себя от необходимости все это слушать. – Она тайно перебиралась через линию фронта с маленьким караваном, на который напали варвары. Герцог с отрядом оказались рядом и отбили леди Рашбур и пару ее гувернанток. Герцог прикрыл графиню от пули собственной грудью, и едва не лишился жизни! Примэль изображает смертельную рану и падает на кровать, притворяясь мертвой. Потом, выждав мгновение, хитро приоткрывает один глаз и смеется, запихивая в рот следующий леденец. Если бы не гадкий осадок от внезапно вскрывшейся правды, я бы с радостью посмеялась над сценкой, тем более, что разыграна она мастерски. Но на этот раз я еле выдавливаю улыбку и снова притворяюсь смертельно уставшей. — Прости-прости, - моя внезапная подруга деликатно пятится спиной к двери. – Я обязательно приду к тебе после бала и расскажу все-все-все! Поверь, после этого ты будешь думать, что сама там была! — Спасибо, Примэль, - сдержано улыбаюсь в ответ. Только когда дверь за ней закрывается, и я слышу затихающие вдали шаги, позволяю себе выразить чувства – со всей силы вбиваю кулак здоровой руки в покрывало, подушки и все, до чего могу дотянуться. Невеста! Говорить другой женщине «Я собираюсь вас поцеловать», будучи при этом глубоко обрученным мужчиной – это верх цинизма и подлости! Моя злость так велика, что, если бы я знала о существовании «чудесно спасенной графини Рашбур» до того, как герцог отбил меня у призраков, я бы лучше позволила им высосать из меня душу, чем теперь быть обязанной ему жизнью. Глава 64 — Рэйвен, отрада души моей, ты меня порой несказанно радуешь своими, как бы это получше выразиться… - Химер прикладывает к губам когтистый палец, изображая глубокую озабоченность поиском подходящего слова. – Вот – иногда, вот как сейчас, ты поразительно человечен. — Бывает, - отвечаю своим этим односложным «понимай, как знаешь». — Платье? Ты серьезно? Да еще и для кого! На это я просто удобнее разваливаюсь в кресле и протягиваю ноги поближе к камину. Ситуация на самом деле нелепая, если не сказать – идиотская. Вместо того, чтобы радоваться отсутствию мелкой герцогини на балу – ей там точно не место! – тащусь в салон к Сайферу и знатно трачусь на наряд и прочую женскую шелуху: туфельки, чулки, и целую гору чего-то еще, любовно упакованного в большие, средние и маленькие коробки из золоченого картона с шелковыми бантами. — Эта девочка – часть какого-то твоего плана? – Химер бродит где-то позади меня – слышу, как гремит ящиками бесконечных шкафов у себя в кабинете, пока я грею ноги и наслаждаюсь возможность отдохнуть от бабской суеты, которой Черный сад пропитан чуть более, чем полностью. – Или ты нашел в ней что-то более интересное? — Ты о чем? – прикрываю глаза в надежде хоть ненадолго вздремнуть. — Ну… - Сайфер тянет эти две буквы, словно последнее слово перед повешеньем. Я его слишком хорошо знаю, чтобы не придать значения даже такой детали. — Что еще? – Видимо, выспаться мне не судьба. Полночи я провел около двери лекарской – как побитый пес караулил, пока старая лекарка соизволит явится и сказать, что жизни Матильды больше ничего не угрожает. Потом, злой на весь свет, битый час допрашивал гвардейцев, которые караулили ее комнату. В особенности того, с перевязанной рукой – Орви Маклина. Пацан долго держался, но в конце концов пара крепких ругательств и мое коронное бешенство выбили из него дурь. Так я узнал, что кто-то испортил всю одежду мелкой герцогини. И что маркиза Виннистэр «забыла» отправить письмо в ее родовой замок, чтобы оттуда прислали подобающий королевскому балу наряд. И что именно по этой причине герцогиня, вопреки запрету, покинула комнату. Маркизу я оставил «на сладкое». Хотя для нее, надеюсь, будет «приятным сюрпризом» узнать, что на королевский бал она никак не попадет, потому что срочные и неотложные дела будут требовать ее личного присутствия на другом конце Артании. — Может скажешь уже, что за намеки? – повторяю вопрос, наслаждаясь тишиной и покоем. — Обязательно должен быть какой-то подтекст? – фыркает химер и вкладывает мне в ладонь тяжелый серебряный кубок. Открываю один глаз, рассматривая филигранные фигуры по внешней части серебра чаши – шипы, рога, кости. Проклятый Хаос, откуда он в мелкой дряни? Я сломал себе всю голову, пытаясь найти хоть какое-то вразумительное объяснение тому, что видел, но тщетно. Мне оставалось либо признать, что я схожу с ума и вижу то, чего нет, или что мой великолепный ум не в силах одолеть эту загадку. Своим глазам я доверяю, хотя предпочел бы потерять зрение, чем способность расковыривать истину, как бы глубоко она не была зарыта. — Я знаю тебя… уже сколько? – Сайфер усаживается в соседнее кресло, мы, не глядя, чокаемся, и делаем по глотку. Вино у него как всегда отменное – бодрит и разгоняет меланхолию. Главное, не забыть, с кем я пью, чтобы не проснуться утром в каком-нибудь борделе. Эвин не простит мне отсутствие на балу, а я не прощу себе, если не увижу мелкую заразу во всех тех шелках и лентах, за которые отвалил столько, сколько в жизни не тратил на себя самого. Старею я что ли? — Лет двадцать? – отвечаю наобум. Правда не помню, когда мы с этим рогатым познакомились. — Восемнадцать, - поправляет химер. – Я помню, как умер Дарек. Приоткрываю один глаз, разглядывая носки своих сапог. Еще бы кто-то из нас забыл ту ночь. Точно не я. — Ты когда-нибудь думал, что ребенок Л’лалиэль однажды заявит права на престол? — Ребенка нет, Сайфер, - чеканю каждое слово, и непредусмотрительно запиваю гадкое послевкусие прошлого парой жадных глотков. Только что пил с удовольствием, а сейчас как будто мне успели подлить дешевую кислятину, которую разливают в ремесленных кварталах по медяку за бутыль.