— И, если тебе дороги твои драгоценные рога – ты больше не будешь произносить эту ересь вслух. А лучше даже не думай об этом, потому что Эвин рубил головы и за меньшее. — Рэйвен, моя хмурая сладкая булочка, если бы мне была так уж дорога моя голова, я бы держался подальше от вашего с Эвином тандема, чтобы меня случайно не забрызгало кровью и грязью из-под вашей «суровой справедливости». Если бы это сказал любой другой человек – я бы заставил его подавиться собственными словами, вместе с кулаком затолкав в глотку. Но Сайферу можно многое. В том числе и придумывать мне очередное идиотское прозвище. — Кстати, - я не сопротивляюсь, когда химер подливает еще вина – напиваться так с улыбкой, а то я стал противным самому себе занудой, - я видел у тебя еще пару платьев. Таких, - показываю на неприлично глубокое декольте, - с пикантными фасонами. Сайфер запрокидывает рогатую башку и громко смеется. — Рэйв, мой сладкий пирожок, ты решил разориться на новы гардероб для самой богатой женщины страны? Я ничего не путаю? — Пффффф, - фыркаю я. И тут же добавляю: - И еще то розовое обязательно. У него такой волнующий разрез до бедра, что колени будут видны при каждом шаге. Той девчонке с телеги оно бы очень пошло. Глава 65 — Что это? – я смотрю на вереницу одетых в пестрые шифоновые платья девушек, которые одна за другой заходят в мою комнату и складывают на пол коробки разных размеров, но перевязанные одинаковыми лентами. Моя служанка как заведенная пожимает плечами. Гвардейцы у двери молчат, как прибитые. А гора коробок становится все больше с каждой минутой. Проходит еще Плачущий знает сколько времени, прежде чем это шествие заканчивается, и к тому времени моя комната похожа на комнату богатенькой девицы, которая решила опустошить отцовский кошелек и скупила половину модных магазинов столицы. После того случая с украшением, которое мне якобы прислал Эвин, притрагиваться хоть к чему-то я даже не рискую. Так и торчу около двери, пытаясь понять, что бы это могло означать. Маркизу замучила совесть, и она решила отправить письмо в замок, чтобы мне прислали наряд? А настоящая герцогиня почувствовалась и решила заодно обновить мой гардероб? Которого, кстати говоря, больше нет. — Ну должно же у этого изобилия быть хоть какое-то объяснение, - размышляю себе под нос, но неожиданно получаю ответ, от которого меня с ног до головы сперва окатывает яростью, а потом – непониманием. — Это мои глубочайшие извинения по поводу того, что как Куратор этого Королевского отбора я не был достаточно… внимателен к безопасности гардероба моих подопечных. Проклятый герцог! Только… что у него с языком? Он как будто заплетается? — Пошла вон, - слышу приказ моей служанке. Но, как только она делает шаг в сторону двери, тут же ее останавливаю: — Эсми, пожалуйста, останься. Правила Отбора таковы, что во избежание слухов и сплетен, я бы предпочла не находиться наедине с мужчиной. — А я сказал – пошла вон, - как насмехается герцог. — Эсми, ты – моя горничная, - упрямо стою на своем, - и я говорю тебе остаться. На бедняжку жалко смотреть – паника и ужас пятнами лежат на ее лице, и я чувствую себя гадко от того, что являюсь этому причиной, пусть и косвенной. Не стал бы проклятый герцог заниматься самоуправством – не пришлось бы и мне вести себя как… хозяйка. И, Плачущий, что у него с речью? Мне не хватает сил – да, чего уж там, и смелости тоже – чтобы оглянуться на него и своими газами увидеть причину этой странной метаморфозы в голосе. Но это и не нужно, потому что герцог обходит меня сзади и как ни в чем не бывало заваливается на кровать. На бок, чтобы подпереть голову кулаком. Челка немного непривычно свешивается вниз и я, кажется, впервые вижу его лицо полностью открытым, без резких теней, которые превращают его в дьявола во плоти. Он… красивый. Этот факт и сама мысль настигают меня настолько внезапно, что оторопело делаю шаг назад, завожу руку за спину и скрещиваю пальцы, чтобы отогнать злых духов. Не иначе тут парочка резвится, потому что с чего бы вдруг мне считать этого монстра – красавцем? — Что вы себе позволяете, милорд Куратор? – спрашиваю ледяным тоном и краем глаза замечаю, как моя горничная прикладывает ладонь ко рту. Еще бы, приличной девице и не снилось, чтобы мужчина вот так запросто вваливался в комнату целомудренной девицы. — Я желаю убедиться, что Ваша Светлость осталась довольна моей более чем щедрой моральной компенсацией за ее заплаканные глаза, - немного растягивая слова, говорит герцог, и продолжает убийственно пялиться на мою служанку. Бедняжка все же пятится к двери, и я мысленно сдаюсь. Похоже, в замке нет ни единой живой души, не считая меня и короля, кто бы мог противиться его воле. Даже мне, чего уж кривить душой, это дается слишком тяжело. А будь я в своем обычном монашеском одеянии – точно бы не выдержала ни один его взгляд или хотя бы жест. — Не закрывай дверь, Эсми, - прошу свою горничную, и та, кивнув и наспех кое-как выполнив реверанс, как сквозняк вылетает из комнаты. Нокс довольно хмыкает. — Вас, милорд Куратор, я так же попрошу убраться вон, - говорю я, желая себе терпения в этой нелегкой битве. Никак не могу взять в толк, что с ним не так, куда подевался суровый Палач короля и кто этот… странный тип. Так что на всякий случай отхожу еще дальше, делая вид, что на самом деле просто хочу держаться на расстоянии от горы коробок. — Матильда, я желаю лицезреть выражение вашего лица, когда вы увидите, что внутри, - продолжает упрямиться герцог. — Считаю своим долгом напомнить, что не так давно я уже получила в подарок одну вещицу, и это чуть не стоило мне жизни. Кстати говоря, милорд Куратор, разве не вам поручено заниматься расследованием покушения на мою жизнь? Так-то вы им заняты, я погляжу. — Ты – зануда. «А ты – существо без стыда и совести!» - мысленно выкрикиваю ему в лицо, а на деле продолжаю гнуть свое: — Герцог, если вы полагаете, что с тех пор я поглупела и без оглядки открою любую принесенную незнамо кем и незнамо откуда коробку, то, вероятно, поглупели вы. — Незнамо? – переспрашивает он. – Какое… неожиданное слово в лексиконе герцогини. Я едва не поджимаю губы с досады. Плачущий, мне не следует забывать, кто я, тем более, когда рядом находится человек, читающий меня будто книгу. — Такое же неожиданное, как и ваши таланты в разведении огня в камине, и врачевании, - продолжает он, лениво поднимаясь на ноги. Я понимаю, что лучше просто отмалчиваться, чтобы у него не было искушения развивать эту опасную тему. Но, кажется, у герцога другие планы, потому что слишком выразительно следит за моей реакцией. — Если я открою одну коробку, вы, наконец, уберетесь? – иду на вынужденный компромисс. Он как будто что-то подсчитывает в уме, а потом, к моему огромному облегчению, кивает. И даже с дружелюбной улыбкой. — Хорошо, маленькая герцогиня, только я сам выберу коробку. — Не сомневаюсь что именно ту, содержимое которой наверняка меня убьет. — Мое восхищение вашей проницательностью поистине не знает границ, - плотоядно улыбается он, и берет одну из маленьких коробок, которые украшают вершину этой коробочной башни. Таких тут много, они похожи друг на друга, как две капли воды и по крайней мере на первый взгляд не имеют никаких видимых отличий. Может, в ней и нет ничего опасного? Остается только изо всех сил в это верить, и молча принять коробку из рук герцога, стараясь ни за что на свете не прикоснуться к его пальцам. Он замечает мою поспешную неловкость и довольно ухмыляется. Что же в этой проклятой коробочке, прости меня Плачущий?!