Банг пожал плечами: – Ладно, прихватите и хромоножку. Лили обхватила морду Бакстера, что-то прошептала по-пёсьи, а потом, схватив костыль, пустилась догонять родных. Бакстер тявкнул и скрылся за домом. Когда Банг и компания вместе с Ветрокрылами спустились с холма, Джаннер увидел следы, которые ночью оставили они с Кальмаром. Тайны, раскрывшиеся за последние несколько часов, словно состарили мальчика, и он пожалел, что вообще проснулся посреди ночи. Ну зачем он вылез в окно и пошёл за Кальмаром?! Но не сделай он этого – возможно, Кальмара бы уже убили, как загнанного зверя. Джаннер не защитил бы брата от Ниббика Банга и его кровожадной банды, и никто бы не помешал местным быстро прикончить чудовище, поселившееся в лощинах. Было ещё рано, и на улицах Бан Роны почти не было людей. Но немногочисленные прохожие останавливались и, разглядев процессию, бежали домой рассказать родным и соседям, что Серого Клыка связали и взяли в плен. Ветрокрылов провели в большой зал, где росло древнее дерево; теперь на нём не было ни листвы, ни фруктов. Миновав ещё одну дверь, они спустились в темницу. Она выглядела совсем как в книжке – железные двери, сырые потолки, прикреплённые к стенам оковы. Банг поднял повыше факел и улыбнулся: – Мы соберём семерых вождей и устроим совет на закате. А вы пока погостите в наших роскошных покоях. Ниббик Банг провёл пленных по коридору и остановился возле низкой железной дверцы. Сакби достал из кармана связку ржавых ключей, долго гремел ими, и наконец, скрипнув ржавыми петлями, дверь открылась, и Банг швырнул Кальмара в камеру. – Не развязывать, – велел он. – Тут не гостиница. Джаннер был рад, что наконец окажется наедине с родными. Они поговорят и что-нибудь придумают, ну или какой-нибудь старый друг Нии их вызволит. По крайней мере, они будут вместе. Но мальчик ошибся. Сакби запер дверь камеры, куда бросили Кальмара, и подошёл к соседней, точно такой же. В эту камеру отправился Подо, который не умолкая изрыгал ругательства. Но дверь была толстая, и как только её закрыли, в коридоре наступила тишина. В третью камеру посадили Нию, в четвёртую Лили, в пятую Джаннера, предварительно вытащив ремень из зубов. Ниббик Банг улыбнулся мальчику и, громко лязгая ключом, запер дверь. В камере было пусто. Сквозь зарешеченное оконце под потолком сочился слабый свет. Потыкавшись по углам и поняв, что связаться с родными или сбежать надежды нет, Джаннер сел на сырой пол и стал ждать. Постепенно усталость от полубессонной ночи взяла своё, и Джаннер, со скрученными за спиной руками, свернулся на полу и заснул, думая отчего-то о своём отце Эсбене на старом рисунке – молодом, красивом, плывущем навстречу приключениям. 44. Кальмара обвиняют Джаннер проснулся от боли в шее и от голода. Плечо онемело. Он понятия не имел, который час, но казалось, в камере стало ещё темнее. Голова у мальчика словно была набита ватой, затхлой и сырой, как сама камера. У него даже не осталось сил волноваться. Наконец он услышал скрежет ключа в замке, и дверь открылась. Свет факела ударил в глаза, и не кто иной, как Григор Банг выволок его из камеры. Мальчишка явно гордился, что отец доверил ему такое важное дело. – Твой братец-пёс попал в большую переделку, – сообщил Григор, сплюнув на пол. – И сейчас мы вытащим этого серого убийцу из клетки. Стражи, казалось, были готовы взорваться от ярости. Григор отпёр камеру Кальмара. «Убийца?! Между кражей поросят и убийством большая разница». Стражи взяли оружие на изготовку и кивнули. Григор распахнул дверь и отскочил, а взрослые ринулись в камеру. Джаннер услышал жестокие удары и приглушённые вопли Кальмара. – Прекратите! – закричал он и бросился к двери. Григор Банг прижал Джаннера к стене: – Ты ему ничем не поможешь. Да и с какой стати тебе за него вступаться? Стражи вытащили Кальмара из камеры. Судя по тому, как у Клыка моталась голова, бедняга был без сознания. – Зачем вы это делаете?! – закричал Джаннер. – Он никого не тронет! – Мало ли что, – сказал Григор. – Что?! Григор рассмеялся: – Скоро сам узнаешь. Пошли. Стражи отвели всех Ветрокрылов в главный зал. Джаннер хотел заговорить с матерью и дедом, но стражи мрачными взглядами велели ему молчать. Наступил вечер. В зале пылали камины, на стенах горели факелы. Казалось, всё население Бан Роны набилось в Твердыню. Когда Ветрокрылов подвели к насыпи у подножия огромного дерева, толпа зашепталась. До Джаннера доносились обрывки фраз: «я так и знал», «скорей бы избавиться от Клыка», «надеюсь, больше с этим волком тянуть не станут». Как же Джаннер жалел, что нет Радрика! Если кто-то и мог вразумить жителей лощин, то только Радрик. Но даже он в первый день не сумел помешать аресту Кальмара. Ему не хватало власти, чтобы освободить Кальмара без согласия вождей. Если лощинцы желали, чтобы Кальмар расплатился жизнью, даже Хозяин вряд ли смог бы им воспрепятствовать. Григор Банг под взглядом отца подвёл Ветрокрылов к дереву и, напоследок пнув Джаннера, велел пленникам сесть. Стражи принесли Кальмара, встряхнули его и привели в чувство, после чего усадили рядом с Нией. Она шёпотом успокоила сына и прижалась щекой к лохматой макушке. Зелёная листва и спелые плоды больше не оживляли Твердыню; ветви древнего дерева были голы, и зал казался холодным и серым. В нём витал холод, даже несмотря на плотную толпу и пылающий в четырёх каминах огонь. Все краски исчезли; ярко горел лишь высохший отпечаток ладони Нии на стволе. Ниббик Банг велел четверым мужчинам охранять Ветрокрылов, а сам стал совещаться с Сакби и несколькими горожанами в дальнем углу зала. Лили попросила Кальмара повернуться и стала расстёгивать намордник. Когда один из стражей остановил её, она устремила на него взгляд, способный растопить камень. – Нельзя, девочка. Это слишком опасно. – Мой брат не опасен! – гневно возразила Лили, продолжая возиться с ремешками. – Ты ошибаешься, – сказал страж, схватил девочку за руку и заставил сесть на место. Подо яростно взглянул на него и оскалился: – Не трожь мою внучку, Гэльвин. – Прости, Подо. Шевели бровями, сколько хочешь, но сегодня волку будет вынесен приговор. Серый Клык виновен. Ты знаешь закон. От гнева Подо утратил дар речи. Его лицо сделалось красным, как клюква. Банг поднялся на холмик под деревом и воскликнул: – Жители лощин! Люди затихли и сели на пол. – Призываю совет к порядку. Григор встал рядом с отцом, скрестив руки на груди. Ниббик продолжил: – Пусть послы Бан Гины, Бан Ругана, Бан Йорны, Бан Финника, Бан Верды и Внешних долин выйдут вперёд. – Ты забыл Бан Соран! – крикнул кто-то. – Да, и Бан Соран тоже! – Банг откашлялся. – Хозяин, как вы знаете, уехал. Возможно, он пробудет в отлучке несколько недель, но положение таково, что мы должны действовать немедленно! – Что ещё за положение? – раздался голос в задних рядах, и Олумфия Граунвич протиснулась сквозь толпу. – А! Госпожа директриса Граундвич, – с улыбкой произнёс Ниббик. – Ниббик Банг, подумай хорошенько, что ты делаешь, – велела Олумфия. – Судьбу этого мальчика разделит и королева Анниеры. Их кровь падёт на твою голову. Банг закатил глаза: – Никакой Анниеры нет. Эта женщина в лучшем случае королева своего домашнего очага. Сядь, Олумфия, и больше не перебивай совет. – Он повернулся к толпе и широко распростёр руки. – Все вы знаете, что в Бан Роне пропадали домашние животные. Многие здесь потеряли дорогой им скот. Так вот, мы обнаружили чудовище лощин. – Наконец-то! – хором воскликнули несколько человек. Люди хмурились, глядя на Кальмара. – Вы хотите сказать, что этот мальчик убил сотни животных? – спросила Олумфия, шевельнув усами. Упёршись руками в бока, она обвела взглядом зал, как делала, если ученики в Зале гильдий чересчур шумели. – Именно так, – сказал Банг. – Мадиган Олливер, ты здесь? – Ну! – Расскажи совету, что ты обнаружил в своём курятнике сегодня утром. – Кучку перьев и кровь. Двух кур не хватает. Толпа ахнула. – И это ещё не всё, – продолжал Мадиган Олливер. – Я нашёл следы. Следы на снегу, которые вели вверх по улице. – И что ты сделал? – Отправился к патрульным и рассказал Сакби, что случилось. – Верно, – кивнул Сакби. – Я сообщил Бангу, мы прихватили с собой ещё нескольких парней на всякий случай и пошли по следу. Банг заходил взад-вперёд по холмику: