– Вот как? И кто же я, ваше величество? Что за женщина сидит перед вами? – Дама откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и, уставившись на Нию, нахмурилась так, что шесть волосков на верхней губе и два на подбородке вздёрнулись, словно усы у жука. – Дети, – сказала Ния, не сводя с неё глаз, – познакомьтесь с директором школы и старшей наставницей госпожой Граундвич. Много лет я знала её как Олумфию Граундвич, грозу улицы Суэйнзби. Джаннер похолодел. Он знал, что с ребятами в школе будет нелегко поладить, но не сомневался, что взрослые будут добры, хоть и тверды. Однако в госпоже Граундвич твёрдость явно преобладала над добротой. Выглядела она устрашающе. – Наши ребята тряслись от страха, проходя по улице Суйэнзби. Они стремглав пробегали мимо домов, стоящих между Морским проездом и Яблочной долиной, поскольку боялись, что их забросают каштанами и собачьими какашками или спустят на них цепных псов. Но больше всего ребят пугала Олумфия Граундвич. Так ведь? – Так! – ответила Олумфия Граундвич и прищурила один глаз. – Ваша мать хорошо меня знала. Так хорошо, что даже дала мне прозвище. Правда, Ния Игиби? Больше никто не смел звать меня так, как ты. – Правда, – кивнула Ния. – Скажи им, как ты меня называла, – потребовала госпожа Граундвич и почесала подбородок. – Скажи, и покончим с этим. Джаннер молился, чтобы прозвище, которое их мама дала госпоже Граундвич, не привело к ссоре прямо здесь, в её кабинете. Ему отчаянно хотелось завоевать расположение этой жуткой женщины, хоть он и сомневался, что можно её задобрить. – Я называла тебя подругой, – с улыбкой ответила Ния. – Лучшей подругой. – Да! – воскликнула госпожа Граундвич. Вскочив, она нависла над ними и громко повторила: – Да! Дети вздрогнули от страха. Ния обняла Олумфию, а та оторвала её от пола и издала звук, похожий на рычание. Спящий в углу пёс проснулся и завилял хвостом. Ния в объятиях великанши Олумфии казалась ребёнком. – Ния, как я счастлива! Я думала, тебя убили, взяли в плен или… или… превратили в Клыка. – Олумфия мельком взглянула на Кальмара и продолжила: – Но ты вернулась! Причём с детьми! – Приятно тебя видеть, Олумфия, – смеясь, сказала Ния. – Надо же, ты – старшая наставница! Клянусь холмами и лощинами, я впечатлена. Ты же ненавидела школу. – Поверь, я удивлена ничуть не меньше. Никогда не думала, что стану директором. Но представь себе, мне нравится. Я всегда гадала, отчего Создатель сотворил меня такой неуклюжей и зачем дал мне эти нелепые усы. Я их каждый день выщипывала, пока не поняла, что на учеников они действуют устрашающе. Я не замужем… пока… так что могу позволить себе усы! – Да, боюсь, с усами найти мужа сложнее, – заметила Ния. – Честно говоря, никогда об этом не думала. – Олумфия так дёрнула себя за ус, что Джаннер поёжился. Директриса сморгнула выступившие на глазах слёзы и усмехнулась. – Ничего, стоит мне только захотеть – я найду себе прекрасного принца. Правда, эти штуковины каждый день отрастают заново. – Она поднесла волос к глазам и сердито его осмотрела. – Я приехала, чтобы записать детей в школу, – сказала Ния. – Мы пока не успели обсудить гильдии, поэтому, может быть, ты сама объяснишь им, каков порядок в Зелёных лощинах? – Она повернулась к детям. – Директриса Граундвич, это… Олумфия отбросила выдернутый волос, быстрым жестом заставила Нию замолчать, подошла к ребятам и нависла над ними, уперев руки в бока: – Встать! Дайте-ка я на вас посмотрю. Дети встали и вытянулись по стойке «смирно». Олумфия Граундвич изучила каждого по очереди. Взяв Джаннера за подбородок, она повернула его голову направо и налево, приговаривая: «Так, так». Потом заставила мальчика согнуть руку и пощупала мускулы. Джаннер напряг мышцы, надеясь её впечатлить, но директриса, покачав головой, сказала: «Ох, бедняжка». Закончив осмотр, она отступила на шаг и скрестила руки на груди: – Как тебя зовут, юноша? – Джаннер Игиби. То есть… Джаннер Ветрокрыл. – А точнее? – То и другое, наверное. – Наверное? – Я совсем недавно выяснил, что я Ветрокрыл. Поэтому по большей части я всё ещё чувствую себя Игиби. Фыркнув, Олумфия подошла к Лили: – Твоё имя, девочка. – Лили Игиби Ветрокрыл. – Очень хорошо, очень хорошо. А это что? – директриса указала на костыль. – У меня повреждена нога. – Полагаю, Клыки, так? – Олумфия взглянула на Нию, и та кивнула. – Ты, – госпожа директриса, сузив глаза, посмотрела на Кальмара, наклонилась к нему и принюхалась, – ты кто, собака? Джаннер придвинулся ближе к брату и сжал кулаки. Хотя эта тётка была выше его почти вдвое, но она не смеет называть Кальмара собакой. Лили тоже придвинулась к Кальмару и вздёрнула подбородок. Кальмар устремил на Олумфию непроницаемый взгляд. Он не повёл ухом, не дёрнул мускулом. Джаннер не знал, что на уме у братишки и что затеяла директриса. Сколько им ещё терпеть неприязнь лощинцев? – Олумфия, я не желаю, чтобы ты таким тоном разговаривала с моим сыном. – Ния говорила спокойно и ровно, однако в её голосе звучали гневные ноты. – Я не собака, – сказал Кальмар. – Меня зовут Кальмар. Кальмар Ветрокрыл. Олумфия Граундвич долго не сводила с него глаз… а потом кивнула: – Прости, парень. Я не хотела тебя оскорбить. И тебя тоже, Ния. Я хотела посмотреть, как он себя поведёт. И как поведут себя эти двое. Молодцы, ребята. – Она похлопала Кальмара по плечу и как будто не заметила, что маленький Клык вздрогнул и отстранился. – Зачем? – спросил Джаннер. – Потому что ученики будут обзывать его ещё и похлеще. – Неужели ты не можешь навести в школе порядок? – спросила Ния. – Запрети им дразниться! – Я постараюсь приструнить ребят и перекинусь словечком с другими наставниками. Но предупреждаю: они тоже могут смотреть косо. Особенно поначалу. – Она повернулась к Кальмару. – В детстве меня травили, как дикого зверя. Только твоя мать была ко мне добра. Я знаю, что ты чувствуешь… Кальмар ощетинился и начал было что-то говорить, но Олумфия его перебила: – Я не хочу сказать, что полностью понимаю твои чувства. Твоё положение очень необычно. Но мне тоже знакомы страх, гнев и досада. И усы у меня есть… – Она подмигнула ему, и Кальмар улыбнулся. – Поэтому слушай меня внимательно, Кальмар Ветрокрыл. Тебе как никогда раньше понадобятся стойкость и сила. – Он и так очень сильный, – заверила Лили. Пёс подошёл к ней и сел рядом, прислонив голову к плечу девочки. – Он почти всегда побеждает, когда дерётся с Джаннером. – А вот и нет, – буркнул Джаннер. – Я имею в виду силу другого рода, Лили. Именно драк я от него и не хочу. Ему придётся бодро сносить насмешки, а вам – терпеть их вместе с ним. По-другому не получится. Подраться можно будет в специально отведённое время. Во всех остальных случаях не давай ребятам повода для драки, ясно, Кальмар? Тот кивнул. – Теперь поговорим про учёбу. В какую гильдию вы хотите поступить? Дети неуверенно взглянули на Нию. – Я надеялась, что ты покажешь им школу, – сказала та. – Пусть сами посмотрят. – Ага. Тогда начнём с Зала гильдий. Лили, можешь взять Факела с собой. Кажется, ты ему нравишься. Они вышли вслед за директрисой из кабинета и зашагали по длинному коридору. Ния шла рядом с Олумфией; женщины вспоминали школьные дни. Неуклюжая долговязая Олумфия очень странно смотрелась рядом с величественной Нией, но представить их обеих девочками, бегающими по улицам Бан Роны, было нетрудно. Они остановились в конце коридора, перед деревянной дверью. – Готовы? – спросила директриса Граундвич детей и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. Джаннер увидел сотню затылков – все лица были обращены к мужчине на возвышении. Зал был полон школьников всех возрастов. Они сидели на шкурах, постеленных на каменном полу, точно так же, как сидели взрослые на совете. Увидев гостей, мужчина на возвышении, держащий в руке зелёное яблоко, замолчал. Все повернулись и взглянули на Джаннера, Кальмара и Лили. Джаннеру, Кальмару и Лили стало страшно – и сотне местных ребятишек тоже. Страх висел в воздухе словно дым. 18. Дальнейшая судьба Сары Кобблер Дым наполнял фабрику вилок. Там всегда было дымно, но в тот день одна из труб плавильного котла лопнула, и дети – «инструменты», как их называл Надзиратель, – торопливо её чинили, задыхаясь от чёрного дыма, валившего в мастерскую. Сара Кобблер, закрыв лицо подолом рубашки, ползла под столами, заваленными обрезками металла, мимо тачек, нагруженных углём и рудой, мимо бочонков, полных мечей, кинжалов, вилок и наконечников стрел, чтобы не столкнуться с другими ребятами, которые либо бежали к лопнувшей трубе, либо стремились убраться подальше, как Сара. По её испачканному сажей лицу текли слёзы. Девочка надеялась добраться до спальни, чтобы лечь и отдохнуть впервые за полтора дня. Может быть, суматоха вокруг лопнувшей трубы отвлечёт надсмотрщиков и она сумеет улизнуть незаметно. Если её поймают, то накажут – велят ещё больше работать и меньше спать или снова засунут в тот ужасный гроб. Но Сару уже ничто не пугало. Она так измучилась, что готова была рискнуть даже ради десяти минут отдыха. Сквозь дым и алое сияние топки она увидела дверь в столовую – всего лишь на расстоянии броска камня. Девочка посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что Механиков поблизости нет, и, собрав остаток сил, побежала к двери. – Ты куда собралась? – спросил спокойный скрипучий голос. Сара остановилась у самой двери и опустила голову.