— Ладно. Сергей снова во весь рот зевнул, слез с воза и, не оглядываясь, пошел к скирде, в которой заблаговременно оборудовал себе для сна небольшую, но удобную пещеру. Миколе и Сашку уже приходилось бывать на заготовительном пункте «Плодоовощ», расположенном близ железнодорожной станции, в пяти километрах от их села. Сергей охотно брал ребят с собой, когда возил туда из колхозного сада черешни, абрикосы, яблоки. По дороге почти всегда, как вот и сегодня, слезал с воза и либо шел спать в скирду, либо слонялся бог знает где, а они одни ехали дальше. Возвращаясь, останавливались в условленном месте, и он снова садился на воз, брал вожжи. Это только бригадир дядько Василь боится доверять мальчикам коней. Сколько раз просили, чтобы поставил ездовыми… «Погодите, — говорит, — пусть у вас чубы поотрастут, как у Сергея, тогда и кони вас будут слушаться. А сейчас, пока каникулы, купайтесь, рыбку ловите, гоняйте духопел (это он так называет футбольный мяч), родителям дома помогайте». Бригадир, наверное, как вот Сергей, думает, что Миколе и Сашку просто хочется покататься. Ну и зря он так думает! Разве это катанье… на возу?! Нет, не потому они просятся. Просто им нравятся эти поездки на станцию. Ведь будто подарки везешь людям. Нагрузишь в саду полный воз аккуратных ящиков с яблоками, или грушами, или сливами, да еще такими красивыми, душистыми, вкусными, что за ними всю дорогу летят рои настырных ос и пчел. Сдашь на пункт, и помчатся фрукты поездом, а то и самолетом куда-то далеко-далеко, где, может, и летом свищет вьюга, трещат морозы. И радуются там люди вкусным, чудесным плодам, и хвалят и благодарят тех, кто вырастил их, и тех, конечно же, кто их привез. Микола и Сашко уже несколько раз вкладывали в ящики записки, в которых просили сообщить, кому достались их фрукты и дошли ли они целыми, неповрежденными. Может, кто-нибудь и ответит… Приблизившись к крутому спуску, хлопцы слезли с воза, надели на заднее колесо вытертый до блеска железный тормоз, взяли Буланого с обеих сторон за уздечку и съехали с горы. Через железнодорожный переезд Микола вызвался сам править, он считал себя более опытным ездовым, чем Сашко. Свернули в широкий двор приемного пункта. — Ну и грушки же у вас пахучие! Как мед! — цокал языком весовщик. — Будто пасеку привезли… Давайте, хлопцы, ставьте ящики вон туда, — показал на огромные весы. Микола с Сашком бросились разгружать воз. И вот они уже возвращаются домой. Жаркое августовское солнце стоит почти в зените. Разморенные зноем, мальчики растянулись ничком на возу, а Буланый вяло переступал ногами и ритмично помахивал головой, будто кланялся. Под горой свернули к колодцу, вытащили вдвоем большую, тяжелую дубовую бадью, сами напились холодной свежей воды, угостили из корыта и Буланого. И сразу полегчало. И конь подбодрился и одним духом втащил воз на гору. Отсюда начинались земли их, лепехивского, колхоза. Вокруг, сколько видит глаз, ровное-ровное поле. Ни бугорка, ни ложбинки. Как будто его специально выровняли исполинские бульдозеры и катки. На поле, вспаханном, черном, желтеют скирды, и лишь какой-то человек ходил по пашне с метровкой. На дороге ни машин, ни подвод. Микола и Сашко снова улеглись на возу, теперь уже навзничь, прикрыв от солнца лица картузами. Ох и хорошо! Легонько повевает ветерок, в придорожных травах стрекочут кузнечики, в небе поет жаворонок. Потянуло и хлопцев на песню. Первым начал Сашко, тихонько, вполголоса: Ой на горi та женцi жнуть, Ой на горi та женцi жнуть, — повторил дважды. А попiд горою Яром — долиною Козаки йдуть, — подхватил Микола, — Гей, долиною, Гей, широкою Козаки йдуть… Спели эту песню, затянули новую, про космонавтов, потом пионерскую, маршевую. — Ты гляди, а я и не знал, что вы такие певучие, — произнес кто-то у них над головами. Вскочили — рядом с возом шел бригадир. И откуда он взялся? А-а, значит, это он ходил с метровкой по полю. — Гляжу, катится воз по дороге, а на нем никого… Подвезете меня? — Садитесь. — Хлопцы подвинулись в передок. Бригадир сначала положил на воз метровку, потом и сам уселся. — Куда же вы Сергея девали? — поинтересовался он. Ребята переглянулись: вот незадача! Ну и вороны, не могли раньше придумать что-нибудь на такой случай! Сашко схитрил — схватил кнут, начал подгонять Буланого: — Но! Но!.. Микола долго мялся, не знал, что отвечать. — Или, может, вы его заодно с грушами сдали? — пошутил бригадир, заметив, что хлопцы что-то скрывают. — Да нет, — буркнул Микола. — Он того… как его… заболел. — Заболел? — поднял брови дядько Василь. — Угу, — кивнул Микола. — Живот разболелся. — А где же он? — Возле скирды остался. — Отчего же к врачу не пошел? — Не смог. — Та-ак, — прищурился бригадир, — дело серьезное… Что же это, вы сами на станцию ездили? — Сами. — Знаете, куда там фрукты сдавать? — Знаем, — теперь уже и Сашко подал голос. — Нам не впервой. Не раз туда ездили… с Сергеем. — Ну, так погоняйте быстренько, будем больного лечить. Сашко стегнул Буланого, и воз покатился по проселку. Бригадир больше не расспрашивал. Хлопцы тоже сидели молчаливые, насупленные. Наконец показалась скирда. — Зовите, — велел бригадир, когда воз остановился. Сашко вдохнул полную грудь воздуху и пронзительно свистнул. Прислушались. Сергей не откликался. Свистнул вторично, еще громче. Ответа не слыхать. — Наверное, все же пошел к врачу, — сказал Микола. — Ага, точно, пошел, — поспешил добавить и Сашко. Оба надеялись, что Сергей не услышал свиста и бригадир ни о чем не догадается. Но дядько Василь соскочил с воза и зашагал к скирде. — А ну, поглядим, может, ему там плохо. Пошли к скирде втроем.