— Ты к кому приехала? — полюбопытствовал Микола. — Да я… — И не ответила. — Красивое у вас село. И речка есть, — только и сказала. — Весной, когда сады цветут, еще красивее, — ответил Сашко: так всегда говорили взрослые, когда кто-либо из приезжих любовался их селом. Возле первых дворов девушка простилась и пошла дальше. Мальчики огородами отправились по домам. Глава вторая. Поездка на станцию Как только друзья увидели Сергея Шморгуна, сразу свернули с дороги. Ну такой прилипчивый, начнет лясы точить, насмехаться: таблицу умножения спрашивать, или картузы на лоб натягивать, или по голове гладить… Правда, они сейчас с собакой, а он остерегается Кудлая, при нем воли рукам не дает, только языком болтает. Но Сергей тоже свернул, закричал: — Чего, дурни, удираете? Не бойтесь! Дело есть! — Мы не удираем. Просто идем себе, — ответил неприветливо Микола. — Куда это вы идете? — поинтересовался Сергей, догнав хлопцев. На нем поношенный рабочий костюм, грязная цветастая сорочка, маленькая, похожая на гречневый блин, серая кепчонка, из-под которой во все стороны торчат длинные нечесаные космы пепельных волос. Сегодня Сергей настроен удивительно миролюбиво. Словно бы и не собирается поддразнивать или обижать. А что дурнями обозвал, на это они не обижаются, такая уж у него привычка. Однако Сашко на всякий случай снял с головы картуз, ответил: — Купаться идем на речку. — Тю, дурные! Охота вам с малышней бултыхаться! — Там не только малышня, — возразил Микола. — Ну и идите, бултыхайтесь, разве я вас держу! Думал, со мной поедете. А не хотите — не надо. — Куда поехать? — Не знаете куда? На станцию. Сегодня груши повезу. Вот запрягу Буланого, заберу в саду ящики. Сбруя новая, вчера выдали, воз как пушинка. Эх и прокачусь!.. — А что же ты Олега с собой не берешь? — Помогает матери помидоры собирать. — Поехали, Сашко? — Нужно отцу сказать. — Зачем ему говорить, он же отпустил тебя. — Так то на речку. — Ну и что? Отпустил же. — Ладно, поехали, — сдался Сашко. — Тогда отведите домой своего цуцика и валяйте к посадке. Там и ждите, — распорядился Сергей и вперевалку зашагал к бригадному двору. Микола заманил Кудлая во двор, привязал возле опрокинутой бочки, служившей ему будкой, и они с Сашком пошли за село к посадке. Сергей и впрямь не задержался. Прикатил на подводе, нагруженной ящиками. Колеса резиновые, от старого «Москвича», чтобы не трясло в дороге. — Тпру-у! — остановил Сергей Буланого возле хлопцев. — Садитесь! Они присели на ящиках рядом с Сергеем. — Нно-о! — стегнул кнутом коня. Оторвал дощечку на одном из ящиков, вынул из древесных стружек две огромные зеленоватые груши. — Ешьте. — Сла-адкие! — откусив, причмокнул Сашко. — У нас дома таких нету. И у вас, Микола, тоже нету. — А откуда бы они у вас взялись? Это груши с привоя деда Артема. Первый год уродили, — пояснил Сергей. — Вы берите еще, ешьте… — Не надо. Попробовали — и хватит, — сказал Микола. — Слушай, Сергей, а что за девушку ты подвозил со станции? — Я? Когда? — Сашко, когда это было? — Позавчера. Нет, позапозавчера. — А вы откуда знаете, что я ее подвозил? — Мы… мы… — замялся Микола. — Сама рассказывала… Когда расспрашивала нас про дорогу… Там, в селе… — Что же она еще вам говорила? — Больше ничего. Только то, что ты подвез со станции. Кто она такая? — Кто ее знает. Допытывался — не сказала. Наверное, к кому-нибудь в гости приехала. В клуб на танцы приглашал — не хочет, говорит: «У нас с вами танцы не получатся!» А у меня со всеми получается. И танго лучше меня никто не танцует. «Как хорошо, что она больше не виделась с этим придурковатым Сергеем. А то могла бы рассказать ему, как мы с Сашком и Кудлаем прятались. Тогда бы и он, и его отец, и все узнали бы, кто рвал в саду яблоки, кто сук отломил». — На, правь, а мы покурим, — передал Сергей вожжи Сашку. Вынул из кармана сигареты, протянул пачку Миколе. — Не хочу, — завертел тот головой. — А-а, я и забыл, что ты школяр. Ничего, бери, сейчас каникулы. — Жарко, не хочу! — сморщился Микола. Сергей зажег сигарету, попыхкал ею, пока раскурил, затянулся, выпустил носом дым, размечтался: — И почему это у председателя колхоза есть заместитель, у всяких директоров и начальников есть, а у ездовых нету? Дали бы мне помощника, ну хотя бы такого, как ты, Микола, или как ты, Сашко, вот была бы житуха! Притомился — лег отдыхать, а помощник тебя подменяет… — Скажешь тоже! — усмехнулся Микола. — Тогда, по-твоему, и ученикам нужны помощники! Не захотел в школу идти — посылай его. — Ну и дурной же ты! Ученики ведь нетрудовой элемент! — Как это нетрудовой? А уроки кто учит? Кто на участках, в столярной мастерской работает? И школа наша называется «общеобразовательная трудовая». — А еще дома сколько работы! — подсказал Сашко. — Сашко на пруду иногда подменяет отца. Я тоже почти всегда помогаю маме в огородной бригаде. Это только вы привязали Олега к своим помидорам да огурцам. Сергей ничего не ответил. Как раз в это время подъехали к большой скирде свежей пшеничной соломы, и он, поглядев на нее, громко зевнул. «Сейчас станет просить, чтобы мы поехали на станцию без него», — подумал Микола. Так и вышло. — Слушайте, хлопцы, — почесал затылок Сергей, — может, вы сами сдадите груши, а я немного того… покемарю? Загулялся вчера, спать хочется. — Чего ж, можем и сами, — быстро согласился Микола. Остановили коня, Сергей слез с воза. — Только смотрите, квитанцию не забудьте взять, когда груши сдадите, — наставлял мальчиков. — Тут восемнадцать ящиков и в каждом по двадцать кило. Всего… А ну, математики, сколько будет всего? — Триста шестьдесят, — высчитал Сашко. — Правильно. Да еще с горы тихонько съезжайте, не то опрокинетесь. На обратном пути будете мимо проезжать — свистните.