— Ладно, все равно спасибо. Иван пожал плечами, на этот раз снисходительно. — Лучше бы ты сразу сказал, что Дмитрий работать на твоего домовладельца: не пришлось бы выставлять себя идиотом. Дэнни перевел взгляд на Уилла и Кристаль: те понарошку душили друг друга, в лицах разыгрывая, как Дент схватил Реджа. Он смотрел, как они болтают и смеются, и подмигнул сыну, встретившись с ним глазами. — Честно говоря, мне кажется, в итоге все сложилось отлично. — Он поднял кружку. — Выпьем! — За танцующих крыс! — произнес Иван. — Мы панды! — поправил его Уилл. — Да! — поддержала Кристаль. — Мы панды. — За панд! — воскликнул Дэнни. — Пофиг, — отозвался Иван, поднимая кружку. — Выпьем! Эпилог Снега выпало всего на полдюйма: ровно столько, чтобы посеять панику всюду на юго-востоке Англии. Рейсы переносили или перенаправляли; поезда отменяли или задерживали; чай и туалетная бумага пропадали с полок магазинов с такой скоростью, словно покупатели готовились к новому ледниковому периоду. Все задавали один и тот же вопрос, звучавший каждый раз, когда погода становилась именно такой, какой ей и положено быть в декабре. — Почему у нас не может быть, как в Швеции? — спросил сидевший напротив Дэнни старик, вытирая запотевшее стекло и разглядывая дорогу через окно автобуса. — Шведы не начинают путаться в собственных трусах каждый раз, когда идет снег! — К чему ты упомянул трусы? — уточнила его жена, сидевшая рядом. — Я не про трусы, Эдна. Я про то, до чего довели страну! — Ну, шведы же в этом не виноваты? — Да я их и не обвиняю! Старик бросил взгляд на Дэнни и покачал головой. Дэнни улыбнулся. — Это из-за Оливера? — спросила жена. — Что? — Мужа Сары. — Я знаю, кто такой Оливер. Почему ты вспомнила Оливера? — Он тебе никогда особо не нравился. — А это здесь при чем? — Он же швед! — Он из Бернли! — Вовсе нет, у него фамилия Густавсон. Тебе никогда не нравилось, что наша Сара взяла фамилию Густавсон! — Да я вовсе не про Оливера! — А про что тогда?! Старик уже собирался ответить, но автобус затормозил, и его жена поднялась, направляясь к выходу. Заметив на руке Дэнни обручальное кольцо, старик устало улыбнулся. — У тебя все это еще впереди. — С этими словами он встал и поспешил за женой. Дэнни выдавил улыбку и опустил взгляд на кольцо. Вытащил застрявшую под ним ниточку и проследил за тем, как она опускается на пол. Уилл легонько пихнул его под ребра. — Ничего, — сказал он. — Положись на меня, я всегда подкину тебе трудностей. Дэнни пихнул его в ответ: — Давай, начинай. * * * Несмотря на мороз, на кладбище собралось больше народу, чем обычно. До Рождества оставалось совсем чуть-чуть, и многие могилы украшали свечи, венки и праздничные красные ленты. Дэнни остановился у надгробия Лиз и осторожно стер иней с ее имени. — Вот и мы, — сказал он. — Привет, красавица. Рядом Уилл переминался с ноги на ногу. — Ей бы все это понравилось, согласен? — Отец окинул взглядом лежащий кругом снег. Сын кивнул, но ничего не сказал. Они молча стояли под пустым белым небом и смотрели на густой снег, одеялом укрывший могилу. — Хочешь что-нибудь сказать маме? — спросил Дэнни. — Может, пожелать ей счастливого Рождества? Уилл на минуту задумался. — Папа теперь стриптизер, — выдал он. Старушка, прибиравшаяся на соседней могиле, подняла голову и злобно уставилась на Дэнни. — Папа вовсе не стриптизер, — возразил он так, чтобы соседка услышала. — Стриптизер, — прошептал Уилл маме. — Не слушай его, Лиз, — возмутился Дэнни. — И не поощряй. А то я тебя знаю. Я не стриптизер. Я артист. — Который раздевается. — Артист, который зарабатывает деньги, чтобы мы могли жить в нашей милой новенькой квартирке с твоей милой новенькой спальней. — Тебе бы очень понравилось, мам, — заверил Уилл. — Полно места для тренировок. — Мы придумываем новый номер для выступлений в парке. По выходным Уилл танцует вместе со мной. — У меня теперь есть настоящий костюм. — Видела бы ты его, Лиз. Зрители его обожают. Особенно девочки. — Да пофиг, — отрезал Уилл, хотя щеки у него покраснели. — Покажем маме новый танец? — Что, прямо тут? — удивился Дэнни, озираясь. Уилл воодушевленно кивнул. — Не думаю, что это хорошая идея. — Почему? — Танцевать на кладбище… как-то не принято. — Мама бы не возражала.