Впервые увидев, где ему выступать, Дэнни испытал легкое разочарование. Весь последний месяц он представлял нечто вроде концерта U2: огромные телеэкраны и динамики размером с небольшую квартиру; но когда он пришел в Гайд-парк за день до соревнования посмотреть, что его ждет, сцена подходила скорее для кукольного спектакля, чем для батла уличных артистов, который так активно рекламировал флаер, уже несколько недель лежавший в бумажнике Дэнни. Главной трудностью будет не соревноваться с другими, а удержаться во время танца на до смешного крохотной сцене, которую сейчас собирали рабочие. Но не только сцена была не готова. Во всяком случае Дэнни очень надеялся, что они еще будут собирать все остальное, иначе у зрителей тоже начнутся собственные соревнования: например, как и где привести себя в порядок, если поблизости нет туалетов; или как увидеть сцену, если не установлен свет; или как вообще найти нужное место, если там нет никаких плакатов, постеров или афиш. Может быть, он как-то умудрился пропустить конкурс и сцену вовсе не собирают, а, наоборот, разбирают? Дэнни вытащил флаер, чтобы проверить дату. Убедившись, что конкурс завтра, он свернул бумажку и нахмурился, заметив рабочих за очередным перекуром. Но тем же вечером его разочарование улетучилось. Размер сцены не имел значения. Дэнни с радостью выступил бы хоть на парковке супермаркета, лишь бы за победу платили десять штук. К тому же ему, конечно, нравилось представлять, как он с блеском танцует перед ревущим хором из тысяч восхищенных поклонников, но он понимал: раз даже перед Уиллом и Кристаль он чувствовал себя неуверенно, то что уж говорить о толпе незнакомых людей. Чем меньше сцена, тем меньше зрителей, а чем меньше зрителей — тем меньше причин для беспокойства; стало быть, вместо этого он сможет переживать о чем-нибудь другом, например, о том, как плохо все сложится, если он проиграет; или о сыпи на внутренней стороне бедра, не проходившей, сколько бы талька он ни сыпал; или о гениальной идее Кристаль, которая, возможно, не так уж и хороша, но до конкурса остался всего день, ее план уже стал неотъемлемой частью номера, и было поздно что-либо менять. В любом случае, напомнил себе Дэнни, если что-нибудь пойдет не так, не очень много людей увидит, как он облажается. Эта мысль его утешала ровно до тех пор, как они с Кристаль и Уиллом приехали в Гайд-парк на следующий вечер и обнаружили тысячи людей, собравшихся вокруг огромной и куда более устрашающей сцены, чем та, что Дэнни видел сутки назад. — Ты, кажется, говорил, она крошечная? — кивнула Кристаль в сторону гигантской прямоугольной платформы, возвышавшейся над толпой. — Так и было! — Дэнни разглядывал огромные прожекторы, зловеще нависавшие над сценой. — Офигенно! — воскликнул Уилл; его глаза мерцали в лучах стробоскопов и галогеновых ламп, выхватывавших то балки, то опоры. Дэнни был вынужден согласиться. Выглядело и в самом деле потрясающе, почти до жути. Он даже подумал, не проходит ли здесь параллельно какое-то другое мероприятие, ради которого поставили палатки с пивом и пригнали фургоны с едой. Приехали даже несколько съемочных групп: они вели репортажи, пока несколько развеселившихся гуляк корчили рожи и показывали неприличные жесты за спинами корреспондентов. Только подойдя к сцене и увидев растянутый перед ней огромный баннер «Батл уличных артистов», Дэнни осознал, ощутив гордость и еще больше испугавшись: он пришел туда, куда надо. — Сюда! — закричала Кристаль, указывая на огромную покрытую тентом площадку, окруженную забором. Вход охраняли несколько амбалов, выглядевших так, словно они беглые преступники, убившие настоящих охранников и нацепившие форму, чтобы их не поймали и не отправили обратно в тюрьму. — Удостоверение, — буркнул один «охранник», казалось, целиком состоявший из мускулов. У его бицепсов были бицепсы. У его трицепсов были трицепсы. Даже его голова походила на гору мышц. Дэнни протянул ему лицензию уличного артиста. — Имя? — спросил тот, переворачивая карточку. Дэнни нахмурился. — Тут написано, — он постучал по лицензии пальцем. — Сценическое имя, — устало пояснил охранник. — Название вашего номера. — Моего номера? — Дэнни взглянул на Кристаль. Та пожала плечами. — Бог знает что. — Звиняй, нельзя, — отозвался охранник. — Простите? — Это нельзя. — Что нельзя? — спросил Дэнни. — «Бог знает что». — Не понимаю. — Нельзя брать «Бог знает что», — объяснил охранник, изучая планшет с бумагами, который держал в руке. — Нельзя брать бог знает что? — Именно это я и сказал. — То есть вы не знаете, что нельзя брать? — А? — Если мне нельзя брать бог знает, что, значит, вы не знаете, что мне вообще можно взять? Охранник уставился на Дэнни так, словно он кроссворд на задней стороне упаковки хлопьев. — Что ты несешь? — спросил он. — Я?! Что вы несете! — отозвался Дэнни, не подозревая, что за ним уже собиралась небольшая очередь. — Боже всемогущий, — вздохнул охранник. Бицепсы у него на бицепсах задергались. — Слушай меня очень внимательно, дважды повторять не буду. Нельзя назвать шоу «Бог знает что»! У нас уже есть религиозная рок-группа с таким названием, ясно? Так что придумай другое! — «Пандамониум»! — воскликнул Уилл. Все посмотрели на него. — Ну, понимаете? Панда? Мониум? Пандамониум! — А звучит неплохо, — заметила Кристаль. — Значит, «Пандамониум», — согласился Дэнни. — Как скажете, — пробурчал охранник. Он записал название и, схватив печать, замахнулся ею, как орудием убийства. Дэнни неохотно вытянул руку, и охранник припечатал его с такой силой, что буквы «ВИП» можно было бы разглядеть даже без краски. Поставив печати Кристаль и Уиллу — куда более ласково, чем Дэнни, — он отошел в сторону и пропустил их в зону для выступающих. — Двадцать седьмая кабинка! — крикнул он им вслед, пока компания медленно пробиралась по длинному коридору к центру тента. Пространство разделяли многочисленные холщовые перегородки с номерами над входом. Некоторые были наглухо застегнуты, но большинство оставались открытыми, и можно было разглядеть репетирующих артистов. Дэнни узнал кое-кого из парка: белку, цыпленка и живую статую — она то ли тренировалась, то ли просто сидела неподвижно. Тим тоже был здесь: настраивал гитару и подкручивал колки, а Милтон сидел у него на плече в очаровательном лаймово-зеленом свитере с треугольным вырезом. Но на каждое знакомое лицо приходилось бессчетное количество незнакомых. Там были жонглеры, клоуны, моноциклисты; был даже жонглирующий клоун на моноцикле. В одной кабинке сидел тощий беззубый старик в белой футболке с мордой джек-рассел-терьера. Этот же самый терьер устроился на стуле напротив него и гавкал всякий раз, когда старик делал паузу, исполняя столь же беззубую версию песни Wannabe группы Spice Girls. В другой кабинке человек в смокинге как минимум на три размера меньше нужного стоял за столом, в центре которого возвышался перевернутый цилиндр. — Дамы и господа! — начал он, обращаясь к невидимым зрителям и делая таинственные пассы. — Сейчас я вытащу кролика из этой шляпы! Сунув в цилиндр руку, он пошарил там и опустил ее глубже — сначала по локоть, затем по плечо. Вытащив руку, присел, приподнял край скатерти, заглянул туда, а потом залез под стол целиком и минуту спустя вылез огорченный и растрепанный. — Черт! — Он достал из нагрудного кармана красный платок и вытер лоб, не замечая, что следом вытянул еще несколько разноцветных платков, которые теперь свисали с пиджака, как тибетские молитвенные флаги. — Пришли. — Кристаль остановилась у комнатки под номером двадцать семь. Когда девушка расстегнула молнию и шагнула внутрь, холщовые стены всколыхнулись. — Уютненько. — Дэнни уселся на раскладной стул, занимавший почти половину свободного пространства. — Тут даже растяжку не сделать, не то что потренироваться. В проходе возникла голова Ивана. — Найдется местечко для еще одного гостя? — Он втиснулся, заставив остальных вжаться в стены. — Иван! — воскликнул Уилл. — Привет! — обрадовался Дэнни. — Как ты прошел? Иван повернулся спиной, показывая надпись на своей черной футболке: «сотрудник». — Признавайся, ты кого-то убил? — Не убить, — улыбнулся Иван. — Купить на eBay. Давно. Полезно. Один раз я пройти на концерт Майкла Болтона бесплатно в этой футболке. — Ты ходил на концерт Майкла Болтона[25]?! — Кристаль взглянула на него так, словно он только что по пьяни попытался сделать сальто назад и упал. — Проверка. — Иван старался говорить самым что ни на есть будничным тоном. — Проверить футболку. — Иван, это Кристаль, она учила меня танцевать. Кристаль, это Иван. Иван пожал ее руку, которая полностью исчезла в его лапище. — Папа однажды спас ему жизнь. — Уилл кивнул на Ивана. — Да, пап? Кристаль и Иван уставились на Дэнни: она — с сомнением; он — с угрозой. — Что? — спросил Дэнни с нервным смешком, заметив выражение лица Ивана. — Это Лиз ему сказала, а не я! — А кто сказал Лиз? — поинтересовался Иван. Прежде чем Дэнни успел ответить, в проходе, к его огромному облегчению, нарисовался Мо. — Как ты прошел через охрану? — Дэнни вжался в стену, когда Мо протиснулся внутрь. — Сказал, у меня особые потребности, — ответил тот, похлопав по своему слуховому аппарату. — Всегда работает. — Это правда, — заметил Уилл, — у тебя ведь особые потребности. Мо стукнул его по руке. — Малули? — послышался голос из коридора. Через секунду в кабинку заглянул мужчина в такой же футболке, как у Ивана. — Это я, — ответил Дэнни. — И я, — добавил Уилл. — И он, — согласился Дэнни. — Поздравляю, — сказал мужчина, сверившись со своими записями. — Вы выступаете последним. Я вас позову, когда подойдет ваш черед. — Последним! — воскликнул Дэнни, когда тот ушел.