— Да не бери в голову. — Дэнни попытался замять тему, но Иван уставился на него взглядом, не оставлявшим сомнений: они не будут говорить ни о чем другом, пока Дэнни не объяснится. — Ну, или где ты там их сделал. — Он указал на татуировки друга. Иван опустил взгляд на свои руки и нахмурился, а затем расхохотался так неожиданно, что Дэнни впился в кресло. — Думаешь, это тюремные наколки? — спросил украинец. — А что, нет? — Дэнни сам удивился прозвучавшему в его голосе разочарованию. — Я отец семейства, Дэнни, а не преступник. Они не из тюрьмы. Они от Юрия. — Сын набил тебе татуировки? — Нет, их набить в тату-салоне. — Не понял. — Смотри. — Иван закатал рукава и положил покрытые рисунками руки на стол. — Как-то раз после работы я очень устать. Заснул прямо в кресле. Проснулся — смотрю, Юрий ручкой рисовать на мне. На руках и даже лице. Он был очень маленький, пять или шесть лет, и так ему было весело, что я его не остановить и притвориться спать, пока он не закончил. Когда я открыл глаза, то понял: это самое красивое, что я видел. Мне так понравилось! Я в тот же день пойти к тату-мастер и оставить это навсегда. — Не подумай ничего плохого: это, возможно, самое милое, что я слышал, но… ты не мог, ну, например, просто фото сделать? — Зачем? Хранить в телефоне? Поставить в рамку? Телефон можно потерять. Фото можно потерять. Но их… — он похлопал себя по рукам, — нельзя потерять. — Ну, технически это не так… — Конечно, так! Как я потерять руку? Ее не уронишь за диван. Не оставить в тележке в супермаркете и не забыть в такси. Невозможно. — Ты прав, — кивнул Дэнни. Пожалуй, обсуждать нюансы расчленения сейчас было бы некстати. — Они, — продолжил Иван, с улыбкой проводя пальцем по неразборчивым каракулям сына, — со мной навсегда. — Мне немного неловко, — признался Дэнни. — Я всегда думал, ты… ну… убил кого-нибудь. — Я сказал: татуировки от Юрия. — Иван поднял голову. — Я не говорить, что никого не убивал. И подмигнул; тут Дэнни окончательно запутался, где шутка, а где правда. — Думаю, мне пора. — Дэнни решительно поднялся и направился к двери. — Минуту. Надо сделать кое-что на кухне. Для Иваны. — Тебе помочь? — предложил Дэнни. Он знал ответ заранее, но хотел посмотреть на реакцию друга. — Нет! — воскликнул Иван неожиданно тонким голосом, затем откашлялся. — Я хочу сказать, нет. Порядок. Он открыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в кухню — то есть практически настежь. — Иван, — окликнул его Дэнни. Друг обернулся. — Спасибо. — За что? — Сам знаешь. — Нет. — Ну, просто… спасибо. Иван нахмурился и покачал головой. — Ты вести себя нелепо. — С этими словами он исчез в кухне. Стройку окружал высокий проволочный забор. Зайти или выйти можно было только через огромные железные створки ворот, преграждающих вход. Рядом стояла будка: там резались в карты двое охранников. Всю территорию заливал свет огромных фонарей. Их лучи пересекались в самом центре, где находились бараки с кабинетами, прямо под которыми света почти не было; никто не заметил прячущихся в темноте Дэнни с Иваном. — Это обязательно? — спросил Дэнни, разворачивая ткань: у него в руках оказалась черная маска с прорезями. — Мы доски воруем, а не нападаем на посольство Ирана. — Камеры. — Иван покрутил пальцем над головой. Дэнни натянул маску на голову и приладил прорези на места. — Так, — огляделся Иван. — Готов? Дэнни несколько раз глубоко вдохнул и сделал пару упражнений, растягивая мышцы бедер, как показывала Кристаль. — Да. Пойдем. Чтобы вскарабкаться на забор, он обеими руками ухватился за проволоку, но та только впивалась ему в пальцы, пока он искал ногами опору. Иван сгреб его сзади за футболку и сдернул с забора: — Что ты делаешь? — А как, по-твоему? Пытаюсь перелезть! Вздохнув, Иван покачал головой и поднял нижнюю часть проволоки: образовалась дыра, в которую они оба смогли бы протиснуться. — Ну или так, — кивнул Дэнни. Крадучись, они пересекли стройплощадку, стараясь прятаться в тени, пока не добрались до говносвалки — так называли место, где стояли большие желтые контейнеры с ненужными материалами. В первом лежала гора разбитых кирпичей и щебня, в другом — куски пластиковых труб и мешки из-под цемента; из третьего торчали выброшенные деревяшки. — Вот. — Иван сложил руки, чтобы подсадить Дэнни. — Ищи, что надо. Я сторожить. Дэнни старался копаться в контейнере как можно тише. Он выбирал подходящие доски и передавал Ивану, а тот осторожно укладывал их на землю. Набрав достаточно, украинец перевязывал их с обоих концов и соединял веревки посередине, чтобы можно было нести. Они почти собрали четыре штабеля, когда Иван вдруг замер и уставился вдаль. — Что-то не так? — прошептал Дэнни. Иван цыкнул в ответ, продолжая смотреть в темноту. — Кто-то идет! — Черт! Что делать? — зашипел Дэнни. Иван вытащил из связки доску, взвесил в руке и постучал по ладони, словно это была бейсбольная бита. — Нет, Иван! Никаких драк! — Есть идеи получше? Дэнни принялся судорожно оглядываться. — Спрячь доски и полезай в контейнер! — скомандовал он. — Что? — Я сказал, полезай! Быстрее! Заметив луч фонарика за углом, Иван быстро сдвинул доски в сторону и, схватив протянутую руку Дэнни, влез в контейнер, чуть не сбросив друга. — Теперь что? — cпросил украинец. Дэнни уже окопался среди всяких деревяшек и досок. Иван поступил так же, почти зарывшись в обломки, и накрылся огромным листом фанеры. Несколько секунд спустя из-за угла появился охранник. — Кажется, это оттуда. Его напарник шел следом. Когда он направил фонарик на контейнер, Иван и Дэнни зажмурились. — Крыса, наверное, — бросил второй охранник. Выглядел он почти так же, как первый, только ниже и толще. — Огромная должна быть крыса, чтоб навести такого шороху. — Крысы иногда вырастают большими, — заметил тот, что пониже. — Я однажды видел крысу размером с собаку. — Брехня. — Правда. Ну, может, не с дога, но все равно здоровенную. — Насколько здоровенную? — уточнил высокий. — Не знаю. С болонку, наверное. Я ее видел на Лестер-сквер, она тащила в кусты сороку. Бедная птица была еще жива. — Болонка не такая уж крупная, — высокий явно сомневался. — Максимум размером с кошку.