Я вновь почувствовала боль в груди. Мне не хотелось думать о том, что еще в воскресенье я сидела тут вместе с Сэмом. Даже не подозревая, что этот человек – последнее, что мне сейчас нужно в жизни. – Эммет, это было не свидание. Он посмотрел на меня проницательным взглядом, но потом в выражении его темно-карих глаз что-то изменилось. Он не стал продолжать шутить, а позволил мне сменить тему. – Ты сегодня не был в универе? – По вторникам у меня свободна вторая половина дня. – Ну, свободной ее никак не назовешь. Эммет беспечно пожал плечами, но от меня не скрылась тень, пробежавшая по его лицу. – Ну, деньжат порой не хватает, так что да… – Он перекинул полотенце через плечо и помог мне расставить стаканы на полке. – Вообще-то я работаю на стройке, но с тех пор, как отсюда уволилась одна коллега, я выхожу на смены еще и среди недели. Все-таки обслуживать богемных хипстеров с Китсилано куда легче, чем таскать ведра со строительным мусором. Я скользнула взглядом по его стройным, но четко очерченным рукам, из-под закатанных рукавов слегка проступали рельефные мышцы. – Кстати, об этом… Нашу кошку ведь не случайно назвали так же, как этот район? Эммет засмеялся. – Я знал, что это лишь вопрос времени. – Про это наверняка есть интересная история, правда? – Ну, не сказать чтобы прямо интересная. Как-то раз я вышел на пробежку по району и на парковке возле пляжа вдруг услышал мяуканье со стороны мусорных контейнеров. В картонной коробке сидел этот маленький комочек шерсти, а рядом лежала бумажка с надписью «котенок в дар». – Эммет тихо фыркнул, словно до сих пор не мог в это поверить. – Ее выбросили, словно она не живое существо, а какая-то ненужная вещь, которую можно просто выставить на улицу. – Ужас! – вырвалось из меня. – Да не говори. Но зато у нас появилась кошка. С именем определились сразу. Мы выкормили ее из бутылочки, и, как видишь, дела у этой толстушки идут отлично. – А кто за ней ухаживает, когда вас обоих нет дома? Эммет слегка изменился в лице. – Я редко уезжаю дольше чем на два дня. – Ты родом из этих мест? Он кивнул и вдруг внезапно посерьезнел. – Я из местечка Уайт Рок, недалеко отсюда, прямо на американской границе, – Эммет перевел взгляд на барную стойку. – Все… довольно сложно. Мой папа рано умер. А у мамы… ей нужно думать о том, как прокормить моих младших братьев и сестер. А прошлой зимой к ним еще переехали бабушка с дедушкой. Я стараюсь ездить домой как можно чаще, но не всегда получается. – Сочувствую, – выдавила я из себя, но прежде, чем продолжила, Эммет, казалось, вновь взял себя в руки. Повернувшись ко мне, он продемонстрировал свою обаятельную улыбку. – Ну что, хочешь познакомиться с работниками кухни? Лось тебе ноги целовать будет, потому что теперь ему не придется самому обслуживать клиентов в час пик. Эммет сквозь распашные двери провел меня на кухню и представил команде из четырех человек. Потом мы вернулись в бар и начали смешивать первые напитки, а Эммет дал мне краткий инструктаж по приему заказов и обслуживанию столиков. В конце концов мне удалось балансировать с тремя тарелками в руках, ничего не разбив. Хотя пройдет немало времени, прежде чем мне удастся так же легко, как и Эммету, изящно огибать столики, шутить с гостями и одновременно выполнять их заказы, работа мне уже нравилась. А еще она помогала забыться. Около шести часов вечера, отработав вместе последние два часа смены Эммета, мы повесили наши фартуки в шкафчик, и мне уже с трудом верилось в произошедшее сегодня утром. Я запретила себе вспоминать о Сэме, когда ставила свою подпись в трудовом договоре и, стиснув зубы, натянуто улыбалась, протягивая руку для крепкого рукопожатия Беверли. Я не могла избавиться от ощущения, что Эммет заметил мое напряжение. Однако он не сказал об этом ни слова. Ни тогда, когда представлял меня своей сменщице – нашей ровеснице с розовыми волосами, бессчетным количеством татуировок и самой счастливой улыбкой, какую я когда-либо встречала. Ни тогда, когда я садилась в его старый «Субару», очевидно видавший лучшие времена, но все еще довольно резвый. Пока мы ехали домой, телефон словно раскаленное железо лежал у меня в руке. Удали его чертов номер… – звучал в голове голос Эмбер. – Он тебя триггерит… Возможно, надо было послушать ее совета. Моя лучшая подруга хорошо меня знала. Иногда даже лучше, чем я сама. И все равно я этого не сделала. Это было бы просто смешно. Завтра я снова увижу его на секционном курсе. А в пятницу на семинаре. И потом еще во вторник. Я в ловушке на следующие несколько недель, и моя клетка зовется группа номер 12. Я откинула голову. Лучи закатного солнца сквозь лобовое стекло падали мне на лицо. Я закрыла глаза. Что же я делаю?! Тысяча и навсегда Я никогда не понимала, как можно быть в чем-то уверенным на сто процентов. Не иметь ни малейших сомнений в том, что это правильно. Не ломать себе голову, не искать без конца скрытых смыслов. А вот Остин всегда был уверен. Поступить на медицинский, стать врачом. Высшая цель, мечта всей его жизни, не было никаких сомнений, что он делал для этого все. Будь настойчивым, будь целеустремленным. Сделай все, чтобы стать лучшим, чтобы превзойти самого себя. Каждый день, раз за разом. Высшие баллы на выпускных экзаменах, лучший ученик года, король выпускного. Иногда мне казалось, что жизнь Остина – это пародия на романтическую комедию от Netflix. Лишь с той небольшой разницей, что ему удавалось одновременно быть ботаном и популярным парнем. Пока другие в старшей школе не знали, куда податься, у него уже давно был план. Я до сих пор не могла понять, откуда взялось его увлечение медициной. В нашей семье не было ни врачей, ни медсестер. И все равно он проглатывал все книги и фильмы про врачей, что попадали к нему в руки, и с самого детства часами мог играть в настольную игру «Операция». Первый его костюм на Хеллоуин, который я запомнила, – белый халат и аптечка. На праздник в начальной школе он переоделся хирургом, а папа Челси Маккуистон принес ему из больницы маску, медицинскую шапочку и хирургический халат. Остин потом хранил эти вещи в шкафу. Нельзя сказать, что я ревновала к нему. Я любила своего старшего брата, и, хоть иногда завидовала его ясному видению, никому так сильно не желала успеха, как ему. Остин этого заслуживал. Он заслуживал отличных оценок, хвалебных рекомендаций и до смешного идеальных результатов подготовительного курса. Он заслуживал поступления в желаемый вуз на специальность мечты. Черт возьми, как же он был счастлив. Возможно, проблема была в том, что я не могла просто взять и исполнить его мечту за него. Меня интересовало человеческое тело, мне хотелось помогать людям. Но мысль об этом никогда не привлекала меня так же, как его. Эмбер говорила, что я не должна жить исключительно учебой, чтобы стать хорошим врачом. И мне хотелось верить, что она права. Возможно, я непостоянная, слабая, меня легко сбить с толку. Я никогда не была в чем-то уверена на сто процентов. Я выбирала специальность для учебы в бакалавриате из множества вариантов, но ни один из них не заставлял мое сердце биться чаще. Можно сказать, что я пошла по пути наименьшего сопротивления. То же самое было и с отношениями с Джеком. Мне нравилось, но сомнения оставались. Даже переезжая в Ванкувер, я не была уверена, что поступаю правильно. А потом я встретила Сэма. И впервые за всю свою проклятую жизнь я была уверена в чем-то на тысячу процентов. Я пойду на все, чтобы докопаться до чертовой правды. Глава 12 Толстый анатомический атлас я прижимала к груди, вцепившись в него, как в спасательный круг. Я подготовилась к сегодняшнему дню. На мне был синий хирургический костюм, сверху белый халат, я проштудировала нужные главы учебника, однако уверенности не чувствовала ни на грамм. Казалось, меня вывернет наизнанку еще перед входом в анатомичку. Наверное, следовало позавтракать, но я при всем желании не смогла бы проглотить и кусочка, хотя Хоуп испекла утром блинчики. Киана ждала меня перед створчатыми, из молочного стекла, дверями анатомички. Кое-кто из одногруппников уже прошел внутрь. На этом месте я бы предпочла развернуться и уйти. В одночасье все оказалось таким чертовски реальным, что у меня сперло дыхание. И не важно, сколько студенческих отчетов я прочла и сколько видеороликов посмотрела на ютубе, готовясь к первому секционному курсу. Они и близко не напоминали то, что происходило в данный момент. – Салют! Ну как оно? – Киана была бледной и с неуверенностью посматривала на двери. – Готова войти в Тайную комнату? – Все будет хорошо, – выдавила я, не веря своим словам. – По крайней мере, Сэм тоже здесь. Это обстоятельство меня как раз совсем не утешало. Наоборот: мало того, что я сейчас зайду туда, где царит смерть, так мне еще придется смотреть в лицо Сэмюэлу Эверету. Сердце ухнуло, пока я вслед за Кианой доставала и показывала перед входом свой студенческий билет. Лаборанты в голубых халатах скучающим жестом пригласили нас внутрь. Для них все происходящее было ежедневной рутиной. Может, и я когда-нибудь очерствею настолько, что мой пульс не будет зашкаливать за двести при входе в секционный зал? – Я думаю, он хорошо ладит с первокурами, – пробормотала Киана, но бодрости в голосе было меньше, чем обычно. Она принялась сыпать пустыми фразами, а я все больше робела. – Хм. – Я попыталась было улыбнуться, но вышло жалко. Резкий запах ударил в нос, едва мы вошли. В зале собралось человек сто, однако царила гробовая тишина. Был слышен гул вентиляции на потолке. Я взглянула на бледные, застывшие лица сокурсников, беспомощно обращенные в сторону тьюторов и преподавателей, и затем – на секционные столы. Было очень холодно, холод забирался через воротник и рукава халата, и я продрогла. Мои кроссовки мягко скрипели на кафельном полу. Когда я проходила мимо длинного ряда металлических моек, от пропитанного формалином воздуха начало резать глаза, резкий запах разъедал слизистую. Дыши ртом, Лори. Об этом часто пишут в книгах. Первые пять минут всегда самые трудные. Дальше становится легче. Проходя мимо первых столов, я сглотнула. Они были накрыты белоснежными простынями, под которыми угадывались человеческие тела. Не пластмассовые муляжи, а настоящие человеческие тела. Когда-то это были реальные люди. При жизни они добровольно завещали свое тело университету, но от этого не перестали быть людьми. Наоборот. Киана нашла Сэма возле задних столов, где он беседовал с поклонницей МакДрими и еще одним студентом из нашей группы. Я на деревянных ногах подошла ближе. Киана тотчас обняла Сэма, а я сделала вид, что пытаюсь куда-нибудь пристроить свой атлас. Главное, что ему не пришло в голову поприветствовать меня таким же способом. Лучше, чтобы он вовсе не смотрел в мою сторону. Сердце колотилось. Соберись, Кавэль. Если он может здесь стоять, то и ты сможешь. Я так и не написала ему, но и номер не стерла. Интересно, он рассердился? Или обиделся? Я нашла себе местечко возле стола среди других студентов и, пока преподаватель здоровалась с нами, снова взглянула на него. Не надо было этого делать. Сэм смотрел прямо на меня своими цвета океана глазами. Казалось, он и не переставал смотреть. Я тут же отвернулась, стала разглядывать белую простыню, изображая интерес. Тут меня снова затошнило. Как, черт возьми, я буду здесь выживать? Беспомощность разливалась по всему телу, по всем сосудам, а вместе с ней – иррациональный страх. Это всего лишь университет, уговаривала я себя. Со мной ничего не случится. Нужно спокойно дышать. Заставить сердце биться ровнее. Но нараставшая паника не ослабляла свою железную хватку. Нужно как-то отвлечься. Послушать, что ли, преподавателя, потому что пока до меня не дошло ни слова. Но тут заговорил Сэм, он стал объяснять, как вскрывать тело.