46 В норе Экипаж катил по дагтаунским улицам, и вскоре Джаннер понял, что плачет. Он так устал, что впору было заснуть прямо на подскакивающих козлах. Мальчик закрыл глаза и позволил лошади бежать. Он сам не знал, сколько времени прошло, когда лошадь наконец остановилась. Джаннер открыл глаза и увидел, что экипаж стоит на перекрёстке Зелёного проезда и Виноградной улицы. Как и везде, высокие дома с тёмными окнами спали в ярком свете сторожевых факелов, в канавах валялся мусор. Не было ни души. – Эй, там! Надзиратель! – донеслось сверху. Джаннер замер, а потом осторожно взглянул на ближайшую сторожевую башню. На краю платформы сидел Клык – его силуэт был очерчен огнём. Джаннер онемел от ужаса. – Куда едешь сегодня? – крикнул Клык. Цилиндр лежал на сиденье рядом с Джаннером. Как можно небрежнее мальчик надел его и хрипло ответил: – В Пахотный тупик, сэр. – Новые детишки на обмен, значит. Очень хорошо. Хозяин порадуется. – Да. Да, порадуется. – Ну, так езжай, – сказал Клык. Джаннер кивнул и как можно скорее покатил дальше, повернув на Зелёный проезд. Если он правильно помнил, проезд пересекался с Набережной улицей. Потом нужно повернуть налево и ехать прямо до самой окраины. Через несколько минут после того как Джаннер выехал на Набережную, мимо промаршировал отряд Клыков. Мальчик подавил желание спрыгнуть с козел и броситься наутёк. Вместо этого он надвинул цилиндр на лоб и поехал дальше, глядя в сторону. Они прошли мимо, не обратив на него внимания. Через несколько минут Джаннер доехал до угла, где Пламенеющий меч расправился с Клыками. Через два дома виднелась вывеска «Кругловатой вдовы». Проезжая мимо, Джаннер затаил дыхание. Он надеялся, что Рончи Мак-Хиггинс, целый и невредимый, крепко спит в своей одинокой спальне. По пути Джаннер с тоской заглянул в проулок за таверной. Именно там он в последний раз видел своих родных и Оскара. Именно там из-за Мигга Ландерса произошли все последующие ужасные события. И тут Джаннер, вздрогнув от испуга, сообразил, что Надзиратель и Мобрик наверняка поднимут тревогу. Они сообщат Клыкам, что он сбежал, а Мобрик расскажет им, кто он такой. Клыки будут искать не просто какого-то мальчишку, а сокровище Анниеры. Карета катила мимо лодочных сараев, мимо того места, где Джаннер расстался с Тинком, мимо Кремпо, мимо поворота, ведущего в Пахотный тупик. Когда он проезжал мимо, огни на сторожевых башнях шипели и трещали, но никто из караульных Клыков не сказал ни слова, хоть Джаннер и ощущал на себе их взгляды. Справа, черней, чем ночное небо, лежала великая река Блап. Джаннер видел только тёмную полосу, от которой несло рыбой, и время от времени слышал плеск воды и глухой стук лодки о причал. На окраине Дагтауна дома стояли дальше друг от друга, а дорога была хуже. Экипаж подскакивал на выбоинах, и вскоре Джаннер уже ехал по просёлку, покрытому рытвинами. Он натянул вожжи и обернулся. Некоторое время дорога шла вверх, и река теперь плескалась у подножия крутого склона, который обрывался справа. Миновав последние сторожевые башни, Джаннер наконец почувствовал себя в безопасности. Насколько он помнил, убежище находилось где-то неподалёку, и в первый раз после побега мальчик уверился, что, возможно, снова увидит родных. Он старался не вспоминать о посетившем его видении – Лили посреди заснеженных гор. Если видение было правдой, значит, родные его бросили. Оставили. Прошло уже несколько дней – Джаннер сам не знал, сколько именно, – с тех пор, как они расстались у «Кругловатой вдовы», и умом он понимал, что они не могли ждать вечно. Подо заботился о Лили, не говоря уж о Нии и Оскаре. Но неужели они просто взяли и ушли?! Нет-нет, они наверняка сидят в убежище и ждут. Джаннер представил тёплые объятия матери и выражение лица Лили. Подо хлопнет внука по спине и завопит от радости… А Тинк? Мысль о Тинке, сидящем в клетке, мешала Джаннеру думать о счастливом воссоединении. Если видение не лгало, радоваться будет нечему. Джаннер отогнал эти мысли и слез с козел. Ничего не оставалось, кроме как найти нору и молиться, чтобы его родные были там. Он отстегнул упряжь, хлопнул лошадь по крупу и посмотрел ей вслед. Потом Джаннер пустился бегом. Перескакивая через рытвины и не сводя глаз с домов слева, он взбежал на холм, боясь, что забыл, как выглядит нужный дом, однако сразу его узнал. Мальчик остановился перед домом, гадая, на месте ли храпящий старик, и прислушался. Позади величаво молчала река. Козы и куры ворочались во сне. Квакали лягушки. Звонил колокол. Джаннер похолодел. Обернувшись, он посмотрел на Дагтаун и увидел какое-то движение. Колокол звонил и звонил, скоро к нему присоединились другие. Звон катился вверх по холму незримой волной. Сторожевые огни на башнях запылали вдвое ярче обычного. Даже стоя вдалеке, Джаннер испугался, что его заметят. А потом, как длинная многоглазая змея, вереница Клыков с факелами в руках поползла по Набережной улице. Джаннер уже видел Клыков, выстроившихся таким же образом, как в ту ночь, когда ящеры пришли в Глибвуд из форта Ламендрон. Они шагали прямо к нему. Он слышал топот марширующих ног. Мальчик нырнул в тёмный дом. Клыки были уже близко, и до него доносились отзвуки боевой песни и бой барабана. Даже не верилось, что причиной всей этой суматохи стал он. «Неужели чтобы схватить одного мальчишку, нужна целая армия Клыков?» – подумал Джаннер. Ногой он наткнулся на железное кольцо люка, ведущего в погреб. Откинув крышку, Джаннер спустился по лестнице и закрыл люк. На ощупь он в темноте добрался до стены, где Подо нашёл механизм, открывающий потайную дверь. Мальчик, как Подо, щупал трещины в стене, морщась при мысли о мокрицах и червях. «Пожалуйста, – мысленно взмолился он, – пожалуйста, пусть моя семья будет здесь». Ему было страшно в одиночку сталкиваться с Клыками. Джаннер беспокоился всё больше и больше, потому что никак не мог нашарить механизм; чуть не плача, он просил Создателя о помощи. Наконец мальчик нащупал крошечный металлический штырёк с петлёй на конце и, сунув в неё палец, потянул. Раздался щелчок, и за спиной у него со скрипом распахнулась дверца. Джаннер опустился на четвереньки и подполз к дыре. Внизу было темно и не слышалось человеческого дыхания. В норе его встретила чёрная пустота. У него замерло сердце. «Может, они просто задули свечу. Может, они прячутся в туннеле», – подумал он, уже понимая, что надеется зря. Тяжело вздохнув, Джаннер спустил ноги в отверстие и слез. Закрыв за собой люк, он оказался в темноте, такой же непроглядной, как в ящике у Надзирателя. Немного пошарив за лестницей, Джаннер нашёл фонарь и коробок спичек. Когда жёлтый свет спички озарил укрытие, мальчик так испугался, что у него из груди чуть не выпрыгнуло сердце. Кто-то сидел у противоположной стены и сверлил Джаннера взглядом. Это была женщина, одетая в лохмотья; её обветренное лицо покрывала корка грязи, глаза напоминали бездонные ямы среди морщин. Выглядела она очень знакомо – Джаннеру показалось, что это нищенка из Пахотного тупика. Он выронил спичку, и настала мгла. Женщина рассмеялась. Её смех звучал сухо и безжизненно, как треск хвороста. – Дитя, – прошептала она. От страха Джаннер не мог двинуться с места. Он представил, как она рывками ползёт к нему, устремив в темноту паучьи глаза. Над головой в доме топали и рычали Клыки, и Джаннер задумался, что хуже – оказаться в плену у ящеров или вдыхать сырую вонь этой оборванки в погребе. – Дитя, – повторила женщина, уже громче. Джаннер закрыл глаза, стараясь ни на что не обращать внимания. Когда он услышал, что женщина со стоном ползёт к нему по полу, от отчаяния у него перехватило дыхание. Голова была словно набита ватой, под сомкнутыми веками танцевали яркие пятна света… Рука женщины коснулась его лодыжки, и Джаннер хотел закричать, однако не сумел издать ни звука. Пятна света взорвались, ослепительно вспыхнув, и он почувствовал, что медленно валится вперёд, в жуткую немую бездну. 47 Передумал Очнувшись, Джаннер закашлялся. Рот у него был полон земли. Он плевался, страстно мечтая о глотке воды, чтобы прополоскать рот. Открыв глаза, мальчик с удивлением обнаружил, что вокруг светло. Потом он вспомнил Клыков, старуху, прикосновение её руки… Он сел. Женщина сидела привалившись к стене, рядом с ней стоял фонарь. – Мальчик, ты забыл замести следы. Джаннер не понял. Тогда она показала пальцем: – Верёвка. Всегда дёргай за верёвку. Он поднял голову и, увидев болтающуюся на стене у лестницы верёвку, вспомнил, как Подо дёрнул за неё, и высыпавшаяся с потолка земля замаскировала люк. – Простите, я забыл. А Клыки… они ушли? – Они всегда рядом, бродят да вынюхивают, – ответила женщина. – Ты меня не помнишь? Джаннер покачал головой. Лицо у неё было знакомое, но выговор звучал ещё непонятней, чем у нищенки Гуры. Густой слой грязи напоминал маску. – Я когда-то знала твоего деда. – Вы Нургабог? – Да, – со вздохом ответила старуха. – Но… что вы здесь делаете? Что случилось? – Не гони лошадей, парень. Давай по порядку. Ты, верно, хочешь знать, где твои родичи? – Да! Где?!